Название: ВОЗМЕЗДИЕ, часть 2 (называется "Двенадцать имен Сайлара"
Первая половина - уже без выделений, потому что выделять лень
Глава 1
12 имен Сайлара
ГЛАВА 1. Притворщик.
Кем бы вы себя ни считали, где и когда бы вы ни жили, если вас угораздило родиться мужчиной, однажды ваша женщина задаст вам три вопроса.
Ты меня понимаешь?
Я могу доверять тебе?
Ты будешь до мной до конца?
Вовсе необязательно эти вопросы будут звучать именно так. Да, в общем, никто не обещает, что это будут именно вопросы.
Она может попытаться получить свои ответы тысячей разных способов: изображать неприступность, чтобы вырвать у вас признание, задать наводящий вопрос или спросить напрямую... Она может избегать близких отношений или шантажировать вас самоубийством, она может сообщить вам о беременности или о том, что уходит от вас, она может преследовать или убегать, но в конце пути вас все равно ждет этот экзамен. И какой бы билет вы ни вытащили, там будут все те же три вопроса.
Вопросы, на которые всего лишь нужно ответить «Да».
Проблема лишь в том, что вы никогда не будете уверены, что это именно они.
***
Ночь была на исходе, а Клер все еще не вернулась.
Сайлар видел ее из окна: она сидела на скамейке в парке через дорогу - маленькая фигурка сгорбилась под тяжестью утраты, волосы закрыли лицо. Утро было пронзительно-прохладным, однако Клер не двигалась. За все то время, пока он смотрел на нее, они ни разу не переменила позу, лишь иногда убирала с глаз непослушную светлую прядь - и снова замирала, словно часовой.
Едва сжимающая грудь невидимая веревка ослабила давление настолько, что Сайлар снова смог вздохнуть, он прошел темную квартиру насквозь и, сняв с вешалки в коридоре флиску Клер, вышел на улицу.
Клер не пошевелилась, когда он сел возле нее и накинул флиску на ее плечи. Некоторое время они просто молча сидели рядом. Сайлар смотрел на темные окна их квартиры, Клер изучала собственные коленки так внимательно, словно хотела пробуравить их взглядом насквозь.
Сайлар не торопил ее. Он знал, что ей нужно время, чтобы подобрать слова. Любому было бы нужно время. К счастью, его у них было предостаточно.
-У нас никогда не будет детей, - Клер сказала это так, словно зачитывала строку из договора, который Сайлару требовалось подписать. - Я не хочу видеть, как они состарятся и умрут.
У него был на это миллион ответов.
Он ведь может унаследовать твою способность, Клер. Нашу способность...
Помнишь того индуса-ученого, Мохиндера, Клер? Он мечтает создать формулу, которая сможет наделять способностями или освобождать от них. Может, у него получится? Тогда никому не придется умирать...
Тебе всего 18, Клер. К чему думать о таких вещах? Тебе 18, но по утрам, без косметики и в одной футболке, с волосами, убранными в хвост, ты выглядишь на 13. Тебе нужны родители, а не дети, Клер, ведь ты сама выглядишь чьим-то ребенком...
Я, конечно, не ученый, Клер, но разве у тебя могут быть дети?
Ему хотелось обнять ее – так, чтобы хрустнули кости, поцеловать, взять прямо здесь и сейчас. Заглушить ее, выжать из нее тоску, заставить забыть о боли. Но Клер казалась такой хрупкой – словно фарфоровая кукла, склеенная из осколков. Казалось, тронь ее – и она рассыпется в прах.
И Сайлар просто бросает на нее быстрый взгляд и кивает.
-Ничего, переживем, - говорит он.
Клер утирает глаза обеими руками и вздыхает.
-Я так устала, - признается она. - Ужасно устала. Я не хотела обманывать тебя. Не хотела врать папе. И я обманывала вас обоих.
Она прижимается горячим лбом к его плечу, и Сайлар обнимает ее. Теперь Клер уже не выглядит хрупкой и ломкой – теряя напряжение, ее тело тает, словно мороженое на солнце, она впитывается в него, как кровь, врастает корнями. Она принадлежит ему - каждой клеточкой и вся целиком. И как он только подумать мог о том, чтобы отпустить ее?
Клер поворачивает к нему лицо.
-Ты сможешь меня простить?
Он хочет простить ее прямо сейчас -- и забыть об этом. Если честно, Сайлар вообще не слишком уверен, что ему есть за что ее прощать. Но сказать это – значит, обесценить жертву, которую она принесла ради него. Сказать так – все равно что объявить ей, что все ее переживания -- из-за их отношений, из-за родителей, из-за новоявленных родственников и Питера -- не имеют никакого значения. И Сайлар молчит чуть дольше, чем собирался.
-Думаю, да, - отвечает он. -Хотя ты сделала мне очень больно. Но, знаешь, не могу же я злиться вечность... Разве что всего одну.
Слабо улыбнувшись, Клер целует его, и губы у нее соленые от слез.
-Я ужасно виновата, - говорит она искренне.
-Да уж, - он убирает волосы с ее лица. - Пошли домой?
И судя по тому, как Клер послушно поднимается и идет за ним, Сайлар сдал этот чертов экзамен.
Хотя... никогда нельзя знать наверняка.
Глава 2
ГЛАВА 2. Соперник
Иногда нам кажется, что самое сложное – уйти.
Отказаться от того, что заставляло сердце биться.
Отпустить.
Сдаться.
Забыть.
Нас учат, что приносить жертвы – красиво и благородно, нам говорят, что добровольный отказ от того, что дорого, очищает душу, нас уверяют, что давать – куда правильней, чем брать. Мы помним, что хорошее и правильное дело не может быть легким, и изо всех сил стараемся думать о себе в последнюю очередь.
Мы чувствуем, когда наступает время уйти, и думаем, что это и есть самое трудное.
Вот только порой самое трудное – не уйти, а остаться.
Остаться, зная, что твое счастье сделает несчастными других.
***
-На нас все смотрят.
В маленьком ресторанчике, куда Сайлар и Клер выбрались поужинать, было не слишком многолюдно, однако Клер все время ощущала на себе чужие взгляды.
Сайлар пожал плечами.
-Наверное, узнали меня по той фотографии в Times.
Клер отщипнула кусочек фокаччи и бросила ему в тарелку.
-Надо же, какое самомнение. Они смотрят на меня.
-Точно. Наверное, завидуют, что ты со мной.
Кусочек хлеба прилетел к ней обратно и шлепнулся в соус, подняв фонтанчик брызг.
Лицо Сайлара осталось непроницаемым.
-Не играй с едой, Клер. Ты что, из семейки Аддамс?
Она перегнулась через стол и понизила голос.
-А может, они просто гадают, есть мне 16 или нет. И размышляют, ну... Не вызвать ли социальную службу? Или, может, полицию нравов?
-Я так понял, ты в настроении дать им дополнительный повод? - улыбаясь, Сайлар откинулся на спинку стула. - Знаешь, это очень неудобный стол. Хотя, согласен, было бы эффектно. И заголовок бы получился хороший: «Брат кандидата в президенты спит с несоверешеннолетней».
Клер скривилась.
-Нет, серьезно, Клер. Опусти ногу. Подумай о Нейтане.
Вздохнув, она села прямее.
-Вот спасибо. Теперь и мне не хочется. Ненавижу, когда ты ведешь себя, словно папочка.
-Теоретически, я вполне мог бы им оказаться.
-Теоретически, - передразнила Клер. -Ты старше меня на сколько... на десять лет?
-На 13.
-О! Бурное у тебя было детство.
-Я рано начал.
Поднявшись, он бросил салфетку на сидение.
-Ладно, веди себя прилично. Я сейчас вернусь.
***
Звонок телефона перехватил Сайлара на пути обратно. Увидев, как меняется выражение его лица, Клер чувствовала, что из нее по капле вытекает радость.
Сделав знак официанту, Сайлар повернулся к ней.
-Это Паркман. Поедем, нам нужно встретиться.
***
В машине по пути домой они молчат. Клер знает это его выражение лица – идеальную иллюстрацию к надписи «Не беспокоить», но ей очень хочется задать вопрос.
-Ты ее знал, эту Майю?
-Угу.
-Близко?
-Довольно близко, да.
-Я что хочу спросить...
Он входит в поворот так резко, что ей приходится схватиться за дверную ручку, чтобы не упасть на Сайлара.
-Я понимаю, что ты хочешь спросить, Клер. Ответ – да.
-Я просто хотела знать, насколько ты расстроен...
-Я не расстроен, я злюсь. Этот сукин сын играет со мной, а я даже не знаю, кто он. Я не понимаю, кто это и как его найти. Я должен бы – ведь он копирует меня, а значит, считает, что действует, как я. Но это не так. Он – это не я.
***
Клер любит бывать в этом антикварном магазинчике. Он буквально набит сокровищами, словно бабушкин сундук – если, конечно, бабушка была пираткой. Клер нравятся вещи с историей. Кто сидел на этом стуле? Кому принадлежала эта ваза? Кому подарили этот кулон? Клер кажется, что если сжать такую вещь в ладони и закрыть глаза, вещь может заговорить – рассказать свою историю, поделиться бесценным опытом.
-Что-нибудь приглядели? - доброжелательный хозяин, пожилой гей, смотрит на нее с легкой улыбкой. Он возвышается над ней на целую голову, сцепив длиные пальцы и чуть покачиваясь на носках.
Должно быть, очень удобно быть таким высоким и тонким, когда работаешь в подобном месте, думает Клер, – ходишь, не задевая вещей, и можешь достать сверху что угодно.
Спохватившись, Клер отвечает улыбкой.
-Я бы здесь все купила, - признается она. - Мне все ужасно нравится. Но мой... друг, знаете, он не любит старых вещей.
-Вот как?
Пару раз Клер приносила домой драгоценные находки – маленькую шкатулку, украшенную эмалью, и старинные часы. При виде часов Сайлар сморщился, словно она притащила мадагаскарского таракана. «Зачем тебе эта рухлядь?» - с отвращением поинтересовался он. Из всего, что она отыскала, Сайлару приглянулся лишь нож для книг – но, вероятно, вовсе не потому, что был старше его почти на век.
Кроме книг, в его квартире не было единой вещи с историей. Все – от посуды в кухонных шкафах до огромной телевизионной панели в гостиной – сияло новизной. Порой Клер казалось, что она живет на картинке из журнала «Дизайн и интерьер».
Поняв, что снова задумалась, Клер снова виновато улыбается и мотает головой.
-Не любит, увы. Так что можно я просто посмотрю?
И тут она видит ее. Фарфоровая кукла отвечает ей надменным взглядом. Широко распахнутые глаза, капризный рот, маленькие ножки в атласных туфельках, выглядывающие из-под нарядного голубого платья... Она была совершенством, эта кукла. Это способен был оценить даже тот, кто, подобно Клер, расстался с последней игрушкой лет десять назад.
Едва дыша от восхищения, Клер повернулась к хозяину.
-Сколько она стоит?
***
Была еще одна причина, по которой Клер нравилось приходить в этот магазин – он располагался в паре кварталов от дома ее родителей. Втайне она мечтала, что однажды, по пути сюда или обратно, она встретит маму, или отца, или Лайла. Да что там, она будет рада даже Мистеру Магглсу!
Интересно, при виде нее мама опустит голову и пройдет мимо? А отец? Захочет ли он поговорить с ней? Обнимет ее или встанет подальше, чтобы случайно не прикоснуться?
Она сама не заметила, как дошла до своего дома. До своего бывшего дома. Маленький белый домик, аккуратный зеленый газон – уютная жизнь любимой дочери и старшей сестры, лучшей ученицы и капитана команды чирлидеров. Жизнь, которая закончилась, когда Клер отказалась от семьи ради заклятого врага своего отца. Ради человека, едва не убившего ее мать, Питера, ее саму. Как можно объяснить им, что произошло? Смогут ли они когда-нибудь понять ее и принять назад?
Домик, на который смотрела Клер, казался ей ненастоящим. Такие бывают на съемочных площадках – у них есть только фасад, и все. Вряд ли там кто-нибудь есть. Вряд ли кто-нибудь выйдет к ней.
И Клер повернулась, чтобы уйти.
Сто двадцать четыре шага до поворота. Сто двадцать пять. Сто двадцать шесть...
-Клер!
Она остановилась, чувствуя, как сердце обрывается и падает вниз, а ноги врастают в асфальт, отказываясь двигаться дальше.
-Папа...
Когда отец обнял ее, Клер уткнулась в него носом, стараясь надышаться им впрок. Она изо всех сил старалась не расплакаться, но слезы полились тут же, словно специально ждали подходящего момента.
-Пойдем в дом, медвежонок.
***
Клер стояла посреди холла, оглядываясь, словно на экскурсии. Все казалось ей одновременно знакомым и чужим. Вещи словно нахохлились на своих местах, неодобрительно глядя на незваную гостью.
-А где мама?
-Поехала с мистером Магглсом на какую-то очередную выставку. Лайл в школе... А я заехал за бумагами. Я сначала глазам своим не поверил! Ты пришла сама... Я так рад тебя видеть, Клер! Как ты?
-Я... Мы хорошо.
Она неловко улыбнулась, чувствуя, что сейчас снова расплачется. Ной подходит к ней сзади и прижимает к себе, вдыхает аромат ее волос. И Клер отстраняется.
-Можно, я схожу посмотрю на свою комнату?
-Это же твоя комната, Клер. Это твой дом. Зачем ты спрашиваешь?
***
Комната выглядела так, словно она никогда ее не покидала. Маленькая кровать, шкаф, письменный стол, плакаты на стенах – жилище тинейджера, чьи самые большие страхи – провалиться на завтрашнем экзамене и что Броди не перезвонит. Но эта жизнь закончилась. Не было больше Медвежонка Клер, папиной дочки, маминого сокровища. Осталась только взрослая чужая Клер, и ей здесь было не место.
Повинуясь секундному порыву, она достала из бумажного пакета, который держала в руках, фарфоровую куклу – все-таки Клер не удержалась и купила ее – и посадила на свою кровать.
Когда Клер спустилась, отец все еще стоял в холле. При виде нее лицо его разгладилось: Ной явно ощутил облегчение, что она не выпрыгнула из окна комнаты и не сбежала от него.
Встретившись с ним взглядом, Клер улыбается почти ободряюще.
-Пап, ты можешь отвезти меня домой?
***
По дороге они почти не разговаривают.
Им нужно поговорить, им необходимо попросить друг у друга прощения, но сейчас не время и не место. Сейчас достаточно и того, что они едут вместе, и можно притвориться, будто бы ничего плохого между ними не было: он не толкал ее в объятия убийцы, а она не заигралась в любовь настолько, что отказалась от семьи.
Но есть одна вещь, которую Клер должна прояснить сразу.
-Пап, помнишь, ты рассказывал про тренинг в том копи-центре в Коста-Верде? Ну, когда тебе нужно было с закрытыми глазами упасть спиной вниз, на руки коллег, и ты не смог, потому что не верил, что они тебя поймают?
Ной кивает и смотрит на нее с грустью. Клер его дочь, и он понимает, почему она вдруг это вспомнила.
-Думаешь, он подхватит тебя? Думаешь, успеет?
-Па, он успеет. Я это знаю. Просто все дело в том, что... - Клер медлит, чувствуя, как становится трудно дышать – так сложно ей сказать то, что она собирается. - Все дело в том, что даже если б я знала, что он отойдет, я бы все равно упала.
Глава 3
ГЛАВА 3. Сын
У библейского праведника Ноя было три сына. Сим стал родоночальником семитских народов, Иафет – прародителем европейцев, а Хам оправдал свое имя, заслужил отцовское проклятие и опозорился на века.
Вы можете быть старшим, средним или младшим сыном, -- да что там, вы можете вообще быть дочерью, - от участи Ноева потомка вы не застрахованы. Либо нахамите вы, либо вам. Третьего не дано. Боже, благослави семейные узы!
***
-А вы с Анжелой похожи.
Клер обошла его и с улыбкой заглянула в глаза. Сайлар улыбнулся в ответ.
-Да ну. И чем же?
-Кроме внешности? Дай подумать... Могу поспорить, что она использует тяжелые предметы в качестве аргументов в споре.
-Ну тогда это вы с ней похожи.
Клер уперлась обеими руками ему в грудь, останавливая. Затем поднялась на цыпочки и поцеловала.
-Нервничаешь? - спросил он.
-Немного. Они смотрят на нас, как на прокаженных. Тебя это не оскорбляет?
-Меня трудно оскорбить. А кто смотрит? Питер?
-И Трейси. И Нейтан...
-Клер, почему ты никогда не называешь его отцом?
-Потому что у меня другой отец. Не Нейтан меня вырастил. Он просто... донор спермы.
-А ты здорово на него обижена, - отметил Сайлар. - Мередит ты привечаешь.
-Ну, она-то от меня не отказалась. В отличие от моей... приемной матери.
-Вы так и не разговариваете?
Клер пожала плечами с деланным равнодушием.
-С тех пор, как я переехала, ни разу.
-Ну так позвони ей сама. Вы же не можете вечно быть в ссоре.
-Мередит говорит то же самое.
-Послушай маму.
Она обняла его и прижалась к плечу. Сад Петрелли, по которому они шли, казался бесконечным.
-По-твоему, мы с ней похожи?
-С Мередит? Со спины так просто не отличишь!
-Ах ты...
Рассмеявшись, Клер замахнулась на него, но Сайлар перехватил ее руку и, крутанув, точно в танце, прижал к себе спиной.
Она тут же потерлась об него, лукаво глядя через плечо.
Ее губы были мягкими и теплыми. Едва ощутив его прикосновение, она доверчиво приоткрыла их и обняла Сайлара одной рукой. Он положил ей руку на живот, притягивая к себе крепче. Потом бросил быстрый взгляд на дом. На втором этаже колыхнулась занавеска, словно кто-то отпрянул от окна. Сайлар развернул Клер к себе.
-Пойдем внутрь, - сказал он. - Не будем устраивать спектакль.
***
Клер никогда не нравилось бывать здесь. Еще в те времена, когда она сама была Петрелли, ей все время хотелось как можно скорее отсюда сбежать.
Дом был большим – с пристройками, террасами и множеством выходов и выходов, - чтобы каждый гость чувствовал себя свободным и мог перемещаться по дому и саду по своему усмотрению. Однако желанной свободы не ощущалось: казалось, дом внимательно следит за передвижением своих постояльцев. Он был виден из любой точки большого сада – даже густо посаженые яблоневые деревья не помогали от него скрыться.
В то же время, из комнаты, которую Клер занимала вместе с Сайларом, не видно ничего, кроме чертовых яблонь. Из-за этого казалось, что они отрезаны от всего мира -- в доме стояла тишина, прерываемая лишь их дыханием.
Этот дом и все его обитатели – Питер, Анжела и Нейтан с Трейси --должен был стать для нее родным – но вместо них ей хотелось видеть лишь человека, от которого все они так долго пытались ее защитить.
Клер подняла голову с груди Сайлара и поцеловала в губы.
-Нам еще долго здесь торчать?
Он провел руками по ее обнаженной спине сверху вниз.
-Анжела надеется, что мы останемся до завтра. А тебе тут так невыносимо?
Клер со стоном опустила голову на прежнее место.
-До завтра я точно не выдержу.
-Тогда уедем после обеда. Сошлемся на важные дела и сбежим.
-Может, сбежим сейчас?
-Ну нет, это будет совсем уж неприлично. Потерпи, пожалуйста, Клер. Пообщайся с Питером.
Поднявшись с недовольным видом, Клер принялась одеваться. Сайлар смотрел на нее, заложив руки за голову.
-Почему для тебя это так важно? - спросила она. - Вся эта семейная чепуха...
-А почему это неважно для тебя? Разве тебе не хочется иметь семью?
Она поморщилась.
-Потому что у меня уже есть одна семья. А Петрелли... Нейтан мне не отец, а Питер – не дядя.
-Знаешь, Клер, мне Питер никогда особенно не нравился, - признался Сайлар. Недовольная мордочка Клер забавляла его, и ему стоило больших усилий сдержать улыбку. -- Но он мне вроде как брат, так что давай сделаем над собой усилие и как-нибудь перетерпим этот чертов обед.
***
Питер первый, кого Клер встречает на выходе. Ей мучительно неловко в его компании – все время кажется, будто он смотрит на нее со смесью жалости и отвращения, словно на кошку, которую переехала машина. И Клер решает напасть первой.
-Ну, привет, герой, - говорит она.
-Привет, Клер. Как ты?
-Лучше не бывает, - она растягивает губы в улыбке так, что становится больно щекам. - А ты как? Все спасаешь мир?
Он мягко улыбается.
-А стоит ли? Как ты думаешь, Клер?
-Ну, это тебе нужно спрашивать не у меня. Но если тебе правда интересно, я думаю, что этот мир не так уж и плох.
Она встречается с ним глазами – и не видит жалости и презрения, которые себе нафантазировала. Во взгляде Питера интерес, и симпатия, и что-то еще, что Клер не может сразу разгадать. Но она не отвратительна ему – это ясно.
-Я рад, что у тебя все хорошо, - искренне говорит он. - Правда, рад. Если ты действительно счастлива – значит, в этом мире и правда все неплохо.
А потом он смотрит уда-то за ее спину, и выражение лица у него меняется – словно застывает. Это длится всего секунду, но Клер замечает. Она делает шаг назад, и Сайлар подхватывает ее, прижимая к себе спиной.
-Привет, Питер.
И Клер думает, что выполнила свои светские обязанности на «отлично» и решает ретироваться. В конце концов, не стоит стоять на пути братской любви.
***
Клер дошла конца аллеи и свернула на новую дорожку, когда услышала женский вопль. Звук был таким ужасным, что ее ноги приросли к полу, а сердце забилось быстрей.
Но Клер стряхнула оцепенение и заставила себя двинуться дальше. Может, кричавшей нужна помощь?
Сад не просто казался бесконечным – он был бесконечным. Когда она добежала туда, откуда, как ей казалось, доносился звук, ее обступила тишина. Здесь никого не было. Клер повернулась вокруг своей оси, прислушиваясь. Ничего. Разве что...
Клер даже не успела открыть рот, когда неведомая сила сбила ее с ног. Нападение было стремительным и яростным. Она попыталась подняться, но неизвестный снова с силой вдавил ее лицо в землю. Задыхаясь, Клер пыталась вырваться, хотя бы закричать, но с каждой секундой воздуха оставалось все меньше.
-Клер!
Пробормотав что-то невразумительное, напавший отпустил ее волосы и бросился прочь. Когда Клер протерла глаза и смахнула с ресниц налипшую траву, только движение листьев на кустах выдавало его недавнее присутствие. С противоположной стороны к ней бегом приближались оба ее рыцаря.
Едва убедившись, что с ней все в порядке, Сайлар бросился в погоню за неизвестным преследователем. Питер помог ей подняться. Клер с трудом стояла на ногах -- ей пришлось схватиться за рукав его куртки, чтобы не упасть.
-Пойдем в дом, Клер.
-А как же...
-Об этом он позаботится, не волнуйся.
***
Спустя несколько минут умытая, но так и не переодевшаяся Клер сидела в просторной гостиной, сжимая стакан с водой. Бурбон был бы больше к месту, однако Анжела была против того, чтобы спаивать несовершеннолетнюю.
В камине горел огонь, а за спиной Клер вышагивал Нейтан. Он уже совершил дежурное объятие, и теперь всем видом выражал беспокойство по поводу случившегося. Анжела посмотрела на него так, словно хотела одернуть, но только поджала губы и промолчала. Трещина в их отношениях, появившаяся после сообщения Анжелы о том, что Нейтан – приемный сын, так и не заросла. Должно быть, ему казалось (и, возможно, не без причины), что его мать – как теперь выяснилось, приемная – поменяла его на монстра и убийцу. Монстра и убийцу, который, ко всему прочему, теперь еще и спал с его юной дочерью. Не лучший семейный багаж для будущего президента, похоже, думал он, далеко не лучший!
Клер перевела взгляд на Питера, и он ответил ободряющей улыбкой.
-Может, стоит сходить посмотреть? - предложила она.
-Гэбриел сказал, чтобы все шли в дом, - сказала Анжела. - Так что мы просто подождем вестей.
-Гэбриел, - выплюнул Нейтан. - Да как это чудовище вообще может нам приказывать? Его самого бы следовало уничтожить. Ладно, к черту его. Мне нужно найти Трейси!
-Он может и будет приказывать, Нейтан, - холодно ответила Анжела. - Для нашей же безопасности. А тебе стоило бы поберечь чувства дочери, раз уж плевать на мои.
Зарычав от ярости, Нейтан двинулся к двери, но она открылась с другой стороны и объект их недавнего обсуждения переступил порог. Похоже, Сайлар смутился, когда все обернулись на него в ожидании новостей. Он посмотрел на Клер, и лишь когда она улыбнулась ему, повернулся к Питеру, игнорируя вопросительные взгляды остальных.
-На два слова, - сказал он.
Когда они вернулись через минуту, лица у обоих были хмурые. Клер тут же спрыгнула с кресла и подошла к Сайлару. Обняв его, она проследила взглядом за Питером – как тот идет к Нейтану, как обнимает за плечи.
-Нейт, это насчет Трейси...
Глядя на то, как ахает Нейтан, как поспешно идет к ним Анжела, Клер отчетливо понимает: семейного обеда не будет. И, как ей ни жаль Трейси и ни стыдно за свои мысли, она вздыхает с облегчением.
Глава 4
ГЛАВА 4. Лжец
История знает немало примеров чудесных превращений. Раскаявшиеся убийцы становились священниками, скупые рыцари оборачивались щедрыми благотворителями, а развратники – примерными мужьями. Однажды сборщик податей раздал деньги нищим и присоединился к свите вдохновенного проповедника. В другой сказке Железный Дровосек получил сердце.
Мы бы рады вырвать из жизни пару испорченных листов. Что-то – удалить безвозвратно, другое – переписать заново. Потому что во что бы мы ни верили, в глубине души каждый из нас опасается, что эта жизнь – единственное, что у нас есть. И нам не хочется сожалеть об ошибках и потерях, которых мы могли бы избежать.
Но прежде, чем распрощаться со своим прошлым, убедитесь, что и оно готово вас отпустить.
***
Все началось с того сна.
Он возвращается домой ночью весь в крови. Его сознание спутано, а руки дрожат и соскальзывают с ручки, когда он пытается беззвучно затворить за собой входную дверь. Прислонившись спиной к стене, Сайлар закрывает глаза и старается выровнять дыхание.
Не стоило убивать его, крутится у него в голове, не стоило убивать его.
Из глубины квартиры доносится какой-то странный звук – то ли всхлип, то ли смешок, и на миг он замирает, распахнув глаза и напрягая слух, а потом бесшумно идет в темноте, и двери по обе стороны коридора проносятся мимо него на сверхзвуковой скорости, в то время как сам он движется медленно, словно преодолевая встречный поток воды.
А потом наваждение внезапно исчезает, и ощущение опасности словно ускользает с невидимым течением, далеким эхом отражаясь от стен.
Комната спальни приоткрыта, и он испытывает непреодолимое желание заглянуть туда, чтобы убедиться, что Клер все еще с ним. Она спит -- он слышит ее сонное дыхание -- и меньше всего на свете Сайлару хочется разбудить ее, но ему жизненно необходимо увидеть ее прежде, чем идти смывать с себя следы недавнего преступления.
Сначала он не может понять, что именно видит, и несколько раз моргает, словно настраивая реальность, пока изображение не обретает четкость.
Клер не одна в постели.
Вторая блондинка не спит. Повернув к двери лицо, она ждет, пока он наконец поверит своим глазам, и ее губы растягиваются в довольной ухмылке. Элль подносит палец к губам.
-Ты что тут делаешь? - выдыхает он почти беззвучно.
-Жду тебя, - отвечает она. - Тебе понравился сюрприз?
-Уходи, Элль, - он говорит это скорее устало, чем угрожающе. - А не то...
Она тихо смеется, запрокинув голову, и ее волосы щекочут лицо спящей Клер.
-А не то что, Сайлар? Убьешь меня?
А потом Элль стирает с лица улыбку и встречается с ним взглядом. И отбрасывает в сторону укрывающую ее простыню. Из одежды на ней только кулон с каким-то блестящим камнем.
-Иди лучше сюда, - говорит она.
Его снова охватывает это странное чувство – будто все вокруг закручивается вокруг него, как спираль, и лишь он никак не может пошевелиться, не может вздохнуть, не может преодолеть несколько шагов, отделяющих его от кровати. Закрыв глаза, он ждет, пока комната перестанет вращаться.
Когда он снова поднимает веки, картинка меняется. Он сидит на краю кровати, и Элль поднимается на постели и кладет ладони ему на грудь, потом несколько раз проводит ими сверху вниз, словно сглаживая напряжение, не покидающее его тело с последнего убийства.
Вцепившись в края его рубашки, она рывком разводит их в стороны, обрывая пуговицы, и тут же наклоняется, чтобы вдохнуть исходящий от него запах смерти. Затем высовывает длинный острый язык и неторопливо, словно кошка -- молоко, слизывает с его кожи кровь.
Его сердце ускоряет ход, и он толкает Элль на кровать. Она падает, и ее тугие локоны рассыпаются по подушке, придавая Элль вид Медузы Горгоны. Не отрывая от него взгляда, она проводит руками по своей груди и животу, и его тело вспыхивает от возбуждения. Она так хороша и предлагает себя с таким бесстыдством, что он просто не может устоять.
Ее бедра поднимаются ему навстречу. Элль дрожит от нетерпения, пока Сайлар возится с неподатливой молнией на брюках, и когда он на мгновение останавливается перед тем, как начать движение, жарко шепчет ему в лицо:
-Давай же, не нежничай со мной. Я тебе не Клер.
Он едва успевает зажать ей рот рукой, чтобы заглушить стон, и Элль больно прикусывает его пальцы, когда он проникает в нее одним резким толчком. Она извивается под ним, словно пытаясь выскользнуть, царапает его спину острыми ногтями, и Сайлар опускается на нее всем весом, придавливая к постели. Глаза Элль открыты, зрачки расширены, будто она на ЛСД, а в самой их глубине мечутся голубые искры. Она уже не кусается – ее губы двигаются, словно Элль пытается что-то сказать.
Он поворачивает голову в ту сторону, куда косится Элль, и видит, как просыпается Клер. Ее ресницы вздрагивают, и вот уже она смотрит на него сонным взглядом. В первое мгновение Клер улыбается – как всегда при виде него, но потом ее глаза расширяются, и их выражение начинают сменяться, словно картинки в калейдоскопе. Узнавание, шок, боль, отвращение...
А потом они становятся пустыми и мертвыми, словно у фарфоровой куклы.
***
Проснувшись, он резко садится на кровати.
В спальне темно, и их только двое.
Маленькая ладошка Клер ложится ему на грудь.
-Что такое, кошмар приснился? - сонно спрашивает она.
Он прерывисто вздыхает и снова падает на подушки. Потом поворачивает голову, чтобы посмотреть на нее.
-Не то чтобы кошмар...
Она понимающе улыбается. Ее пальцы щекочут его живот, спускаясь ниже. Сомкнув ладонь, она издает довольный смешок.
-Расскажи мне!
-Давай лучше покажу.
***
А через неделю он убил мальчишку.
Глава 5
ГЛАВА 5. Защитник
Власть – добыча гордыни, самого головокружительного из всех смертных грехов.
Стоит дать человеку право принимать решения, и перед ним словно появляется гигантское увеличительное стекло, через которое видно куда больше, чем он хотел бы показать. Любая ошибка разрастается до масштабов преступления, любое колебание превращается в трусость, любое слово получает тысячу толкований. Нужно быть очень сильным, чтобы не сломаться от зависти, злости и ненависти, которая всегда будет направлена на человека, облеченного властью. Нужно быть выше сомнений и страхов.
Но как быть выше тех, кто смотрит на тебя сверху вниз?
***
-У меня предчувствие, - сообщила Клер.
Оперевшись о дверь, Сайлар наблюдал, как она опустошает бельевой шкаф. Клер высыпала на пол нижние полки и села рядом с ворохом разноцветной ткани, перебирая вещи перед тем, как сложить их еще аккуратней, чем раньше.
Сайлар уже знал: когда у Клер предчувствие, она разбирает шкафы.
-Плохое? - на всякий случай уточнил он.
Клер посмотрела на него, а потом поднялась и бросила в кучу на полу содержимое еще пары полок.
-Ужасное, - призналась она. - Может, останешься сегодня дома?
-А оно насчет меня?
-Понятия не имею, - Клер приподняла белую маечку на тонких лямках и приложила к себе. - Это же просто предчувствие. Я не ясновидящая.
Сайлар наклонился и, приподняв ее лицо за подбородок, поцеловал пухлые губы, покрытые розовым блеском.
-Мне нужно съездить. Но я постараюсь вернуться пораньше.
-Береги себя, ладно? - сказала она между поцелуями.
Сайлар с сожалением оторвался от нее и встал. Иначе он никогда не уйдет.
-Ты тоже.
***
Сайлар никогда не думал, что сможет так сблизиться с кем-то, да еще за столь короткий срок. Это было странно и тревожно, но правда состояла в том, что ему нравилось быть с Клер.
Он никогда не спрашивал ее, почему она осталась. Она никогда не говорила, что любит его, за пределами спальни. Они никогда не обсуждали друг с другом свое общее прошлое – ни выпускной, когда он убил ее подругу, ни тот день, когда он всадил осколок стекла в затылок Питера, ни то утро, когда она пряталась от него в чулане, перед тем, как он вскрыл ее голову и отнял возможность испытывать боль. Забыла ли Клер обо всем этом? Простила ли его? Или просто разделила свою жизнь на «до» и «после» того вечера, когда она пришла к нему домой за помощью и в результате провела ночь в его постели?
Оба делали вид, что именно та ночь была началом. Все, что случилось раньше, было просто сном, который приснился кому-то еще.
Их союз казался Сайлару самой странной, невероятной и естественной вещью на свете. Они не раздражали друг друга по мелочам. Бывало, что они не сразу приходили к согласию в чем-то значительном, – например, стоит ли провести выходные в доме Анжелы (узнав, что Питер тоже там будет там, Клер отказывалась до последнего), или не поехать ли путешествовать по Европе (Сайлар не хотел уезжать, пока его преследователь на свободе) – но их ссоры никогда не касались брошенного на пол полотенца или громкости музыки.
Чем дольше они были вместе, тем очевидней становились их различия.
Клер была соней, Сайлар просыпался не позже семи. Клер могла валяться в постели весь день, Сайлар быстро уставал от безделья.
Но кое в чем они были – или становились – похожи.
Казалось, Клер постепенно отсекает себя от прежней жизни. Поначалу она постоянно встречалась с подружками. Ее телефон непрерывно пищал от полученных смс-ок. Потом смс-ок стало меньше. Затем, постепенно, прекратились и девичники. Не прошло и месяца, как они стали друг для друга единственными друзьями.
Словом, Сайлар нисколько не удивился, когда Клер сообщила ему, что раздумала в этом году ехать в колледж. Сайлар лишь спросил, чем она будет заниматься целыми днями? Однако Клер пожала плечами, обронив, что хочет немного перевести дух. «Я всегда куда-то спешила, старалась во всем быть лучшей, - сказала она. - Но куда мне теперь торопиться?». И Сайлар решил, что не будет вмешиваться. В конце концов, Клер ему не дочь. Главное, что она с ним.
Когда он спрашивал ее, как прошел день, Клер не вдавалась в детали. Она отвечала в его манере – доброжелательно, но односложно. Из ответов Клер выходило, что она либо «гуляла», либо «готовила», либо вообще «не делала ничего особенного». При этом было непохоже, будто она что-то скрывает. Казалось, Клер искренне наслаждается безделием, которого так мало было в ее жизни раньше. И в глубине души Сайлар был рад, что может позволить ей это, защитить от суеты и излишнего общения.
Он обнаружил, что Клер купила в дом несколько вещиц, безошибочно выдающих женское присутствие – словно обозначила границы своей территории для тех, кто мог на нее посягнуть. Она укрепила свою крепость и сама расположилась в ее центре – спокойно, безмятежно и неподвижно.
Сайлар, в свою очередь, не мог усидеть на месте. Благодаря своей способности схватывать суть вещей он быстро разобрался в делах Прайматек, и очень скоро в его руках оказалась большая часть самых важных нитей компании. Не то чтобы ему нужна была эта работа – просто беспорядок, царивший в делах, раздражал его, и благодаря Сайлару вскоре компания начала работать четко, как хорошо отлаженный часовой механизм. Сайлар сразу понял, где здесь требуется починка.
Не прошло и месяца, как Анжела перестала советоваться с ним по поводу и без и просто передала ему право принимать решения.
Конечно, дело было не во власти и не в ощущении собственной незаменимости – точнее, не только в них. Наряду с делами компании Сайлар вел свое собственное расследование. Просматривал информацию о тех, кто теоретически годился на роль его преследователя. Изучал их передвижение. Выяснял, кто и когда запрашивал информацию об их делах. Анализировал, следил и вычислял. Увы, результата не было. Паззл не складывался. И либо убийце каким-то непостижимым образом удалось не попасть в зону внимания Прайматек, либо Сайлар просто искал его не там.
Но никакая погоня, никакая власть не волновала его сильнее возвращения домой.
Едва он успевал войти, Клер обнимала его, словно не видела год. Никто и никогда не ждал его, как она, никто не желал его близости так отчаянно. С того момента, как их губы в первый раз соприкасались, и до самого финала, когда Сайлар и Клер хватали ртом воздух, сжимая друг друга в объятиях, порой проходило не больше пары минут.
И это никогда не надоедало.
Они стали так близки и так замкнулись друг на друге, что порой заканчивали друг за друга фразы. И в тот день, когда Клер решила перебрать бельевой шкаф, у Сайлара тоже было предчувствие.
***
Именно предчувствие заставило его отказаться от лифта в пользу лестницы и направиться не в деловую часть Прайматек, а в сторону пятого уровня. Именно предчувствие заставило Сайлара внезапно остановится, прикрыть глаза и прислушаться.
Сначала его обступила тишина, но потом сквозь нее начали пробиваться звуки – далекий шум, голоса... треск электричества и женский вопль.
Дверь между этажами была почти неприметна – но только не для того, кто знает здесь все ходы и выходы. Сайлар нажал кнопку и, не глядя, набрал код на выступившей из стены панели. Дверь беззвучно отворилась, и перед ним открылась небольшая прямоугольная площадка без окон. В этом каменном мешке агенты порой отрабатывали умение добиваться ответов у тех, кто упорно не хотел говорить. Но тот, у кого не было слуха Сайлара, вряд ли услышал бы через стены хотя бы звук.
Картинка, освещенная мигающим от перепадов электричества светом, проявилась перед его глазами постепенно.
Одна фигура, неестественно скрюченная, лежала в углу помещения на полу, а другая – нависла над ней. Почувствовав присутствие чужака, этот человек распрямляется и оборачивается.
Это мальчишка.
-Стоять, - негромко говорит Сайлар, выставляя руку в его сторону. Ухмыльнувшись, тот повторяет его движение. С пальцев мальчика капает кровь. Кисть его руки описывает полукруг, и Сайлар отлетает к стене.
Пока он восстанавливался, заживляя рану в голове, мальчишка выбежал из помещения и захлопнул за собой дверь.
И паззл наконец собирается воедино.
***
Из угла комнаты доносится стон, и Сайлар идет к лежащей на полу женщине, одновременно доставая телефон.
-Беннет, - говорят на другом конце провода.
-Ной, это Сайлар. Ты в Прайматек?
Пауза почти неощутима. Беннет слишком давно работает на компанию, чтобы знать, когда стоит сводить счеты, а когда – забыть о них.
-Да.
-Хорошо. Слушай меня внимательно. В здании мальчишка, которого непременно нужно поймать.
-Как он выглядит?
-Лет двенадцать, рост примерно 160, худой, темные волосы. Одет в черный худи и темные джинсы.
-Понял.
-Слушай, это важно: собери своих и выгони его с пятого уровня. Только своих, ты понял? Не бери никого из наших. Этот парень...
Наклонившись над женщиной, Сайлар поворачивает к себе ее лицо. Лоб Элль пересекает кровавый шрам.
-Зеркало, - шепчет она едва слышно.
-Я знаю, - отвечает он. - Лежи смирно, Элль. Он зеркало, Беннет. Это он убил Дафни.
-Хорошо. Ты где?
-Он запер меня в комнате для допросов возле уровня пять. Пришли за мной кого-нибудь, - Сайлар видит, как закатываются глаза Элль и ее голова падает на сторону. - И быстрее. У меня тут раненый агент.
Еще пару секунд он послушал, как Беннет отдает распоряжения, после чего отключился. Ему нужно было сделать еще один звонок.
-Алло?
-Привет, Мохиндер.
Глава 6
ГЛАВА 6. Лидер.
Мы выросли, веря в существование абсолюта: каноническое добро, воплощенное зло. Свет и тьма. Рай и Ад. Любовь и ненависть. Мы ведем бесконечные войны со злом и тратим столетия в поисках добра.
Но представьте себе мир, в котором есть лишь один цвет. Как вы поймете, какой он, если не знаете другого? Как решите, на чьей вы стороне? И где гарантия, что сделав выбор, вы не ошиблись?
Но, к счастью, это невозможно. Нет в мире ни совершенного зла, ни абсолютного добра. Нет ни черного, ни белого. Если присмотреться повнимательней, -- к нашим намерениям и поступкам, нашим целям и средствам, -- все будет немного серым.
***
Сайлар понятия не имел, как Элль пробралась в Прайматек. Он убил ее отца, а пришедшая на смену Бобу Анжела тут же выставила ее вон.
Сайлар пытался проследить за Элль, но ее и след простыл. С тех пор, как она в последний раз вышла из здания, ее никто не видел. Она нигде не появлялась и ни с кем не разговаривала. Это казалось более чем подозрительным, да и место для допросов сейчас было самое подходящее, однако Элль, похоже, впала в кому. Ее сердце едва билось. Сайлар мог бы сломать в ее теле все кости одну за другой, но так и не добиться ответа.
Открывший дверь пыточной камеры агент, поздоровавшись, протянул Сайлару медицинский пистолет. Когда Сайлар приставил его к плечу Элль и выпустил в ее плоть маячок, ее тело даже не дернулось.
-Спасибо, Риттер, - сказал он, возвращая пистолет агенту. - А теперь помогите мне дотащить ее до машины.
***
С мастерской Айзека Мендеса у Сайлара было связано немало воспоминаний, однако сейчас было не время предаваться ностальгии.
-Она труп, - сообщил он вышедшему ему навстречу Мохиндеру. - У тебя ведь еще осталось то средство?
-Сайлар, какого черта ты притащил ее ко мне, а не в Прайматек?
-Сюда было ближе. С дороги!
Мохиндер посильнее натянул рукава олимпийки, прикрывая запястья.
-Ладно, клади ее на стол.
Когда Сайлар сбросил свой мертвый груз, Мохиндер подошел поближе и вгляделся в женское лицо.
-Кто это?
-Ее зовут Элль. Элль Бишоп. Она... старый друг.
-И как же твой старый друг получил этот шрам? - он кивнул на лоб Элль.
Сайлар покачал головой.
-Это долгая история.
-Время у нас есть.
Мохиндер отошел вглубь комнаты и загремел пробирками.
-Если честно, я и сам не знаю, - признался Сайлар. - Я бы спросил у нее. Если, конечно, у тебя все получится.
-Может, и получится, - Мохиндер выступил из темноты. В руках он держал медицинский жгут и шприц. - Только мне нужно кое-что взамен. Образец твоей чудесной крови.
Тяжело вздохнув, Сайлар потер глаза.
-И сколько тебе нужно?
-Пара пробирок.
Закатав рукав рубашки, Сайлар обернул жгут вокруг предплечья и сжал кулак. Мохиндер внимательно наблюдал за его действиями.
-И еще мне нужна кровь Клер Беннет, - сказал он.
Сайлар повернулся к нему.
-Давай я дам вдвое больше, а Клер мы трогать не будем?
-Не получится, - Мохиндер изобразил сожаление. - Это для разных целей. Да ладно тебе, Сайлар! Тебе что, трудно? Или ты не хочешь, чтобы Клер узнала о твоем старом друге?
***
Если бы год назад кто-нибудь сказал Мохиндеру Сурешу, что он станет работать на убийцу своего отца, он бы рассмеялся предсказателю в лицо. То есть официально он ни на кого не работал, однако исследования обходились дорого, а Прайматек не испытывал недостатка в средствах. Боб Бишоп предложил ему финансирование, однако теперь Боб был мертв, и Мохиндеру было отлично известно, кто занял место золотого тельца.
Вскоре после смерти Бишопа к нему явились два незнакомых агента -- чтобы провести инвентаризацию и записать все пожелания ученого. И Мохиндер решил не скромничать. Не прошло и недели, как его лаборатория была оборудована на зависть самому современному НИИ. Увы, новых результатов это не принесло, однако в Прайматек не спешили в нем разочароваться. Казалось, там вообще не слишком волновались об итогах исследований. Если Боб требовал отчетов о каждом новом опыте, его сменщик не появлялся ни разу. Это устраивало Мохиндера. Иллюзия свободы была бы полной, если бы время от времени, возвращаясь к себе, он не находил следы тщательно проведенного обыска. Все вещи были на своих местах, но фотографическая память позволяла Мохиндера заметить несоответствия – скажем, разве компьютерная мышка лежала вот так, когда он уходил?
Однажды он спросил у молчаливого агента, который привез ему очередную порцию дорогущего оборудования – кто теперь заправляет делами в Прайматек.
-Анжела Петрелли и ее сынок, - ответил он.
-Питер или Нейтан?
Просто удивительно, что кто-то из этих чистоплюев Петрелли не побрезговал такой работой.
-Нет, новый, - агент осторожно положил коробку посреди лаборатории – прямо в середину картины взрыва в Нью-Йорке, нарисованной Айзеком.- Приемный, кажется. Гэбриел Грэй.
***
И вот новый босс, наконец, явился к Мохиндеру лично, и ведет себя так, будто они – давние друзья, расставшиеся неделю назад.
В лаборатории темно – если не считать настольной лампы, под которой Мохиндер работал.
Сайлар занимает его место у стола и поворачивает обвязанную жгутом руку к свету. Пока Мохиндер занимается своим делом, Сайлар вытаскивает телефон и снова набирает номер Беннета.
-Возьми же трубку... - бормочет он, но ответа нет.
Между тем Мохиндер, захватив пробирки с кровью, снова удалился в темноту, и включив еще одну лампу, начал смешивать средство для Элль.
Телефон зазвонил, когда Сайлар застегивал манжет рубашки.
-Что так долго, Беннет?
-Гэбриел...
-Анжела?
-Где ты?
-У Суреша. Что случилось?
-Мне нужно, чтобы ты поехал к Клер.
Краем глаза он увидел, что Мохиндер остановился и, не таясь, прислушивается к его словам. Сайлар понизил голос.
-Что случилось, Анжела? Где Беннет?
-Гэбриел... Ной мертв.
-Подожди минуту.
Он обернулся к Мохиндеру.
-Продолжай без меня. Я не буду ждать, пока она очнется.
И быстрым шагом направился к выходу.
***
-Почему ты не поехал домой?
Анжела шла рядом с Сайларом по направлению к местному моргу.
-Хотел сам убедиться.
Помещение морга было небольшим – даже в худшие дни в Прайматек не бывало больше трех трупов за раз. Сейчас же Ной Беннет был его единственным обитателем. Его тело, лежащее на столе, было прикрыто простыней. Патологоанатом оторвался от своих дел и, кивнув, вышел, оставил Анжелу и Сайлара одних.
-Когда он успел? - Сайлар прервал молчание, глядя на срезанную макушку Беннета. - Это, знаешь ли, не быстро.
-Я не знаю. Нужно будет спросить у...
Но Сайлар не слушал.
-Значит, радиус действия его способности больше, чем я думал. В тот момент я, должно быть, уже подъезжал к Сурешу.
-Это не ты, - Анжела положила руку ему на плечо.
-Что...
-Это Питер. Очень несвоевременный визит.
-Что ему понадобилось? - Сайлар аккуратно отодвинулся, и рука Анжелы соскользнула.
-Он надеялся застать тебя. Позвони ему сам... Гэбриел. Все было не зря. Мальчишку все-таки взяли.
-Майкла.
-Что?
-Его зовут Майкл Амадор. Его мать, Кара, у нас на пятом уровне.
Анжела кивнула.
-Я помню ее. Это ведь вы с Беннетом ее привели?
-Да. И теперь он мертв. Ведь это я его послал туда. Мог бы послать кого угодно, но...
-Но он был лучшим. Не вини себя, Гэбриел. Это удел руководителей – принимать тяжелые решения.
-Не нужно мне тут про тяжелые решения, Анжела. Это ведь не тебе придется рассказать Клер.
Рука Анжелы снова вернулась на его плечо, и на этот раз Сайлар не отстранился.
-Милый, поезжай домой. За Майклом присмотрят.
Он кивнул и отвернулся от стола.
-Сделаешь мне одолжение?
-Конечно.
-Пускай его не допрашивают. Я сам. Завтра. Если я пойду сейчас – просто убью его.
И он вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Осталось сделать самое сложное.