[babymomma]

Я знала, что все к тому идет. И вот! Ура?

Название: После
Автор:  babymomma
Тип: оридж
Размер: от миди до макси, как пойдет
Тип: пост-апокалипсис, джен
Рейтинг: вряд ли выше R, если только как-то страшно вштырит
Саммари: случился конец света

ПОСЛЕ

1
– Пуляют и пуляют все... – ворчал Николай Кузьмич, протирая дуло винтовки мягкой тряпочкой. – Эх, молодежь! И пить не могут, и стрелять не умеют.
Маша промолчала, мысленно соглашаясь. Она уже сто пятьдесят миллионов раз пожалела, что согласилась ехать отмечать Новый год в эту глухомань. Сидела бы сейчас в клубе, пила ежевичный мохито и смотрела, как на сцене надрываются финалисты проекта «Голос». Но нет же, Димочка потащил ее смотреть деревенскую экзотику. Поехали, говорил он, будем пить самогон из горла, гонять на снегокатах и совокупляться на медвежьих шкурах.
И Маша поехала. Не то чтобы ее соблазнили медвежьи шкуры. Просто лучше уж с Димочкой самогон из горла, чем ежевичный мохито без Димочки. Потому что если ему втемяшилось отмечать Новый год в глубокой деревне, то он так и сделает, можете не сомневаться — с Машей или без нее.
И вот теперь она сидела посреди избы за накрытым столом в своих уггах цвета электрик и голубом пушистом свитере — Снегурочка, да и только! – и чувствовала себя женой декабриста, пока любимый стрелял по бутылкам во дворе.
Отмечать они начали рано, не было еще и семи, и вот теперь десять, а ребята уже все хороши. Самогон из горла оказался до того забористой штукой, что до медвежьих шкур сегодня определенно не дойдет.

продолжить чтение части 1

Обернутый в розовую кожу айфончик Маши завибрировал, принимая СМС-ку.
«Веселитесь, пейзане?»
Маша хмыкнула. Кэт, лучшая подружка, в деревню ехать отказалась наотрез — и правильно сделала. Маш, да там все уберутся самогонкой, предсказывала она, а в полночь будут блевать под забором. Нафига мне такое счастье?
«Еще как!!!!! – написала Маша. – У нас тут офигенно!!!!! Зря не поехала!».
Она нажала на «отправить», про себя отмечая, что надо бы зарядить телефон — осталось всего 30%, а ведь после полуночи все как с цепи сорвутся, названивать начнут.
– Целыми днями сидят и сидят, все в телефоны тычут, – подал голос Николай Кузьмич. – Нет бы поговорить, уважить...
Маша вздохнула. Вот так всегда — эти идиоты развлекаются, а ей за них отдувайся. Да сдался ей этот старый ворчун!.. Однако воспитание взяло свое.
– Дядь Коль, а у вас тут правда бункер? – спросила она. По дороге сюда Димочка с близнецами наперебой рассказывали ей о том, какой их дед Кузьмич чокнутый — ждет конца света по календарю майя, вырыл подземный бункер и запасся всем необходимым лет на двадцать. Так что, Машуня, говорили близнецы, если Апокалебздец все-таки свершится, мы все будем в полном шоколаде!
Кузьмич смачно сплюнул прямо на дощатый пол и посмотрел в окошко, где ребята с гоготом расстреливали пустую посуду.
– Вот идиоты, – пробурчал он. – Что говоришь, бункер? Бункер есть.
– Покажете? – Маша поискала глазами розетку.
Кузьмич пожевал губами, словно раздумывая.
– А пойдем, – решил он, отложил ружье и тут же поднялся на ноги.
Маша, не ожидавшая столько скорого ответа, подняла на него глаза.
– Прямо сейчас? – уточнила она.
– А чего ждать? Эти... – он кивнул на окно – …пока все патроны не изведут, не успокоятся.
Маша посмотрела в указанном направлении.
– Ну ладно, – сказала она. – Я сейчас. Только телефон на зарядку поставлю.

2
Бункер действительно оказался бункером. В него вела долгая крутая лестница, и Маша в который раз похвалила себя за то, что решила не надевать сапоги на каблуке, а поехала считай в валенках. Иначе по этой лестнице ей пришлось бы просто катиться колобком. Еще бы ноги наверняка переломала, – ужас, подумать страшно.
Вздрогнув, как от холода, она посильнее запахнула свою светло-голубую дубленку. Не измазаться бы. Вряд Кузьмич может поручиться за стерильность поручней.
Добравшись до низа, тот отпер тяжелую стальную дверь и включил свет.
– Ух ты!
Маша прошла в комнату, едва не задев головой низкую притолоку — вход явно не был рассчитан на людей модельного роста. Она оказалась в большой комнате со столом и стульями, книжными шкафами и диваном у стены. Радиоприемник, кресло-качалка в уголке, какие-то темные шкуры на полу и софе... Комната выглядела обжитой — хозяин определенно проводил тут больше времени, чем в верхней гостиной.
– Это зал, – сказал Кузьмич, наслаждаясь полученным эффектом. – Вон там вон спальни, пять спальных мест... Направо — кухня, газ есть, водопровод... Ну и кладовка тож — там запасы: макароны там, тушенка, соль, туда-сюда... Показать?
Маша кивнула, следуя за ним.
– А лекарства есть?
– А то как же? – отозвался Кузьмич. – Есть лекарства, как не быть. Свежее все, я меняю...
– И вы все сами тут обустроили? – Маша обозревала огромные мешки с надписями «сахар», «гречка» и «макароны». – Это же просто... невероятно!
– Сам, все сам! – дед ухмыльнулся в усы, явно довольный возможностью поговорить на любимую тему. – Вот этими вот руками. Бабка, пока жива была, помогала, Димка тож...
– Дима?! – поразилась Маша. Представить себе ее рафинированного Димочку в роли грузчика с мешком сахара на плече было просто невозможно.
– Ну а то... Димка — он хозяйственный был, пока в город не укатил. Помогал мне... А то! Девчонок сюда водил... – коротко хохотнув, он толкнул Машу в бок.
Маша натянуто улыбнулась.
– А сам бункер-то откуда? – перевела она тему. – Или вы его сами.... из стали?!
Кузьмич рассмеялся.
– Вот ты фантазерка! – восхитился он. – Да как один человек такое построит, глупая ты? Да еще из стали! Немецкий это бункер. Бомбоубежище. Со второй мировой еще. Никому не надо — мне надо. На моем участке — значит, мое, так?
– Так, – неуверенно согласилась Маша.
– Вот и я так решил, – кивнул Кузьмич. – Так что я тела вынес, прикопал вон в лесочке, а бункер себе забрал.
Маша похолодела:
– Какие тела?!
– Ну так фашистов же! – как ни в чем ни бывало ответил Кузьмич. – Четыре штуки, как с куста. Офицер их лежал вон тут — как раз где ты стоишь...
Маша попятилась. Ей вдруг стало душно в этой комнате с низкими потолками. Она представила себе, как солдаты сидели тут, прислушиваясь к тишине и, должно быть, понятия не имея, что происходит снаружи. А потом они... или их?.. Ощутив приступ головокружения, Маша схватилась за стену.
– Эй, ты че, а? – заволновался Кузьмич, проворно подхватывая ее под локоток. – Ты давай это... не сомлей мне тут. Да шучу я насчет фашистов, шучу! Не было тут никого, слышь?
– Мне надо на воздух, – побелевшими губами прошептала Маша.
– Поесть тебе надо, – уверенно возразил Кузьмич и потянул ее к выходу. – Ничего ж не жрала как приехала — думала, я не вижу? Ну что за моду вы девки взяли? Куда ж вы все худеете, а?
На выходе из бункера Маша обернулась. Прежде, чем Кузьмич щелкнул выключателем, ей показалось, что сбоку — там, где был вход в кладовку — мелькнула чья-то тень. Должно быть, ей это просто привиделось от голода, но по спине побежали мурашки.
Решительно отвернувшись, Маша заторопилась вверх по лестнице.

3
На улице было свежо и морозно. Обещанные -15 за городом превратились во все -20, так что Маша поплотнее завернулась в дубленку и спрятала нос в шарф.
– Машуня! А вот и ты! – раскинув руки, словно самолет крылья, Димочка спикировал прямо на нее. Заливаясь счастливым пьяным смехом, повалил в сугроб и рухнул сверху.
– Отстань от меня, идиот! – Маша выплюнула попавший в рот легкий и колкий снег и попыталась отпихнуть Димочку, да только глубже увязла.
– Это что за похоронный настрой? – он сложил губы трубочкой и попытался ее поцеловать, но Маша вовремя отклонилась, и он ткнулся ей носом в щеку. – Моя герцогиня не духе?
– Твоя герцогиня развлекала твоего безумного дедулю, пока ты изображал из себя меткого стрелка, – кажется, в ее голосе прозвучала обида, потому что Димочка тут же возобновил попытки зацеловать вину.
– Значит, ты была в бункере? – спросил он, снова столкнувшись с неудачей. – И как тебе наше фамильное гнездо?
– Это, Димочка, скорее фамильное гнездо тех немцев, которых Николай Кузьмич прикопал вон в том лесочке, – ответила она, продолжая отбиваться. Пьяным Димочка становился назойливым до ужаса и ни на какие убеждения не реагировал.
– Семейная легенда, – заявил он как ни в чем не бывало, раздвигая ей ноги коленом. – Voulez vous coucher avec moi... ммм... прямо в neige Сибири?
– Иди к черту! Я замерзла и есть хочу!
– Я тебя согрею изнутри! – с пьяной страстностью пообещал Димочка, не прекращая активных действий. Ему-то, в отличие от Маши, было тепло.
Над головами у них хмыкнули.
– Может, в дом пойдете, молодежь?
Маша посмотрела наверх через плечо Димочки. Кузьмич, к тому моменту тоже выбравшийся из бункера, смотрел на них без особого интереса. Изо рта у него торчала дымящаяся самокрутка. Димочка тоже обернулся.
– А, деда, ты... – вяло сказал он.
Воспользовавшись замешательством, Маша оттолкнула его и проворно встала.
– Я тут уже все из-за тебя отморозила, – сердито сказала она, отряхиваясь. – Прав дядя Коля, пойдем уже, съедим хоть что-нибудь. Сколько ж бухать можно на голодный желудок?
Кузьмич хмыкнул.
– Во, хоть ты им скажи! – поддакнул он. – А то ведь нажруться — и пуляют! Всех соседей небось распугали!
Димочка тоже поднялся.
– Ничего, пускай знают! У нас тут серьезные люди отдыхают! – и он со значением поднял палец.
Прыснув, Маша нахлобучила ему на макушку меховую шапку, слетевшую при падении.
– Иди уже, серьезный человек! – сказала она. – Поедим что-нибудь. А то скоро полночь!

4
К полуночи Димочка с близнецами слегка протрезвели, а вот Маша — наоборот. Самогон оказался хорош — чисто жидкий огонь. С горячей вареной картошкой, соленьями и шашлыком, который пожарили тут же, во дворе — самое оно! Только дед Кузьмич ничего не пил. Чем громче становилось за столом веселье, тем больше он мрачнел.
Машины СМС-ки к Кэт расцветали все более яркими подробностями, а фоточки в «Инстаграмме» получались одна лучше другой, пока подружка наконец не перезвонила Маше.
– Вот ты сволочь! – прокричала она, не утруждая себя приветствиями. – Я тут сижу, пью мохито — между прочим, твой любимый ежевичный! – и слюнями обливаюсь на твою картошку с самогонкой!
Маша счастливо рассмеялась, тряхнув волосами, и поймала многозначительный Димочкин взгляд.
– Так приезжай! – ответила она. – У нас тут мужчины скучают.
Кэт фыркнула.
– Это близнецы что ль мужчины? Нашла тоже!
– Кэт передает вам большой горячий привет, мальчики! – сказала Маша, прикрыв рукой трубку.
Близнецы, одинаково-рыжие, тощие, в крупных веснушках, приосанились и заулыбались.
– Пускай к нам едет! – сказал Паша. – Дай, я сам скажу!
– Не вздумай давать ему трубку, – давясь смехом, предостерегла Кэт. – Убью!
– Ну конечно, говори, Пашенька! – сладко улыбнулась Маша, передавая ему телефон.
Второй близнец, Сеня, закатил глаза.
– Как же, приедет она! – хмыкнул он, слушая, как брат объясняет в телефон: «...и от поворота налево километров примерно десять... крайний дом... я тебя встречу...».
– А вы уговаривайте интенсивней! – посоветовала Маша и со значением посмотрела на Димочку.
Улыбнувшись, он пересел к ней поближе.
– Скучаете, мадам? – поинтересовался он, положив руку ей на талию.
– Нисколько, – искренне ответила Маша. – Только я не мадам, а мадемуазель. Во всяком случае, пока...
Будь Маша трезвее, она бы ни за что не решилась на такие намеки. Но они с Димочкой встречались уже год, а ведь всем известно, что если мужчина не сделал предложение через двенадцать месяцев, то он не сделает его уже никогда.
В ответ Димочка понимающе поднял бровь.
– Может, покинем этот шумный бал? – церемонно спросил он.
Маша обвела комнату взглядом. Сеня и Паша были сосредоточены уговорами Кэт по телефону, а Николай Кузьмич вернулся к полировке своего ружья и, кажется, снова ушел в себя. Вряд ли их отсутствие кого-то сильно обеспокоит.
– Возражений не имею, – сказала Маша, подавая ему руку.

5
В комнате наверху было тепло, пыльно и пахло шубами. Кровати тут не оказалось, зато у окна валялось несколько шкур, на которые Димочка галантно указал Маше. Потом жестом фокусника вытащил из-за деревянного сундука древнего вида свечи, а потом, открыв окно, втянул авоську с бутылкой шампанского.
– Ого! – сказала Маша, глядя, как он зажигает свечи. – А ты подготовился! Когда только успел?
Димочка сделал загадочное лицо, но ничего не ответил. Свечки не зажигались с первого раза, потому что у него дрожали руки. Должно быть, спьяну. Или, может, от волнения? У Маши забилось сердце.
Она бросила быстрый взгляд в окно. В доме напротив горел свет — там тоже праздновали. На улице явно потеплело — пошел легкий, переливающийся в свете уличных фонарей снег. Маша вдруг ощутила себя словно в волшебной сказке.
– Дим... – сказала она и потянулась целоваться.
Димочка было ответил, но почти тут же легонько отстранил ее.
– Погоди, Машунь, сначала я скажу!
Пробка вылетела из бутылки в громким хлопком, и Маша взвизгнула, на всякий случай пригнувшись. Однако из горлышка вместо пенной струи повалил легкий дымок.
– Ты чего уклоняешься, я же профи! – самодовольно сказал Димочка, наполняя невесть откуда взявшиеся хрустальные бокалы и подавая один из них Маше. – Ладно, Мария Валентиновна, у меня тост!
Маша придвинулась к нему поближе и положила руку к ему на колено.
– Меня так волнует, когда ты называешь меня по имени-отчеству, – промурлыкала она.
– Стой, а то я собьюсь... Так вот. Маша. Мы с тобой уже сто лет вместе, и я...
Дверь соседнего дома с треском распахнулась, и на улицу вывалилось несколько человек с бенгальскими огнями.
– Десять! – заорали они нестройным хором. – Девять!
– Я хотел бы.... – повысил голос Димочка.
– Да?
– Восемь!
– Не сбивай меня!
– А я не сбиваю! Это там, на улице!
– Шесть!
– Ну так вот. Я хотел...
– Пять!
– Хотел, чтобы ты...
– Четыре!
– Черт, я ужасно волнуюсь!
– Я тоже! Давай же, не томи!
– Три!
– Я начну сначала.
– Сосредоточься!
– Я сосредоточен!
– Два!
– Так вот, Маша, согласишься ли ты...
– Один! Ура!!!
Последние слова Димочки потонули в криках и пальбе хлопушек, и Маша решила переспросить. А вдруг он только что попросил ее пожертвовать ему почку? Или посидеть с его котом, пока сам смотается покататься на лыжах в Приэльбрусье? От Димочки всего можно было ожидать!
– Что ты сказал? – спросила она, наклоняясь к его лицу.
– Он позвал тебя замуж! – крикнул кто-то снизу. Кажется, Сеня. Или Паша!
– Правда? – строго уточнила Маша.
Димочка вздохнул.
– Да, – признался он. Потом свободной рукой залез в карман брюк и вытащил изрядно помявшуюся коробочку. – Я... вот.
Едва дыша, Маша отставила свой бокал и открыла ее.
– Ну, не томи уже! – снова заорали снизу. – Ты там согласна?
Маша закусила губу от внезапного волнения. В глазах защипало.
– Да, – тихо сказала она, глядя на Димочку. И добавила уже громче: – Да!
– Ура! Ура! Ура! – нестройным хором прокричали близнецы.
– Да! – повторила Маша, обнимая Димочку.
В этот самый момент в доме напротив погас свет.