ЧЕТВЕРГ
ЧЕТВЕРГ
Четыре утра – час смертников и самоубийц. Реальность тает, лгут глаза и, словно сломанные часы, останавливаются сердца.
Не лучшее время для визита к матери покойного телекинетика Брайана Девиса.
Она лежит на полу в темной комнате, и ее глаза расширены от ужаса. Сайлару не нужно щупать ей пульс, чтобы выяснить: ее сердце не бьется. Вытащив телефон, он щелчком откидывает крышечку и неторопливо набирает номер.
– Мать Брайна Девиса мертва, – сообщает он вместо приветствия. – Умерла на моих глазах.
– Это ты убил ее? – голос Клер кажется далеким и слабым, будто приходит эхом откуда-нибудь из другой галактики.
– Строго говоря, это ты ее убила. Дурацкая была идея, Клер! И зачем я на это согласился?
– Потому что я нужна тебе.
– Ну конечно.
Презрительно фыркнув, он пересекает комнату и наклоняется над телом.
– Клер...
Ее имя сладко щекочет нёбо, и он повторяет его еще раз.
– Ну что?
– Мы можем все прекратить. Я уверен, ты придумаешь что-нибудь еще...
Клер молчит так долго, что Сайлар уже думает, что связь прервалась. Наконец из трубки доносится вздох и шуршание, и он воображает, как она садится на постели и трет глаза, пытаясь вытряхнуть из них остатки сна.
– Мне перестать? – уточняет Сайлар.
– Нет, - сухо отвечает она. – Продолжай.
***
Так оно и случилось. Днем он был сенатором Петрелли, а ночью... Ночью кем он только ни был.
У списке было сорок девять человек. Сорок семь адресов – из Бишопов в живых больше никого не осталось. Нет, сорок шесть – ближайшим родственником Вирджинии Грэй был он сам.
Семья Лиама Сэмюэлса, покойного помощника президента (никаких способностей, кроме способности к политике, не обнаружено). Родители Бриджит Бэйли, знавшей историю вещей. Брат Сью Лэндерс – живого... впрочем, нет, уже мертвого детектора лжи. Отец Кэндис Уилмер, умевшей создавать иллюзии.
Он приходил к ним в четыре утра.
Он говорил: у нас не вечность, у нас лишь ночь.
Или что-то в этом роде.
В ответ они плакали. Кричали. Верили и не верили, умоляли остаться и проклинали за уход. Но в конце концов они отпускали его, и всякий раз это было еще одной маленькой победой – закрытой личной папкой, завершенным делом, как угодно. Но каждый раз, снова превращаясь в себя – то есть в Нейтана Петрелли – Сайлар чувствовал в своей ДНК еще одну частичку чужой личности. И с каждым превращением он оказывался все дальше от себя самого.
Не всегда встречи с семьями жертв проходили гладко.
Мать Тревора Зейтлана (манипуляции со звуком) сошла с ума, подружка Зейна Тейлора (превращение предметов в жидкость) давно забыла своего приятеля, а сестра Дейл Смитер (суперслух) с криком «Сгинь, нечисть!» метнула в голову призраку умершей родственницы медным подсвечником.
Между прочим, попала.
Но больше всего Сайлара пугало не это.
Родители Джейки Уилкокс, которую Сайлар убил по ошибке, приняв за Клер, были так рады возвращению дочери, что не задали ни одного вопроса. Ведь если хотеть чего-то так сильно и так долго, желание непременно сбудется. Они просто ждали, и она пришла. Как? Неважно. Провидению не задают вопросов.
Их любовь была подобна ловушке. Как только мышка вошла в клетку, привлеченная соблазнительным ароматом всепрощения, дверца захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Ее вещи льнули к нему, наполняя, словно ядом, чужими воспоминаниями. Вслух ее родители ни разу не попросили его остаться, но каждый из взгляд был словно бездонная воронка, лишающая разума и воли, каждый их жест был полон надежды и отчаяния. Неважно, кто ты и откуда ты пришел, казалось, говорили они. Ты – наша дочь, и мы будем любить тебя и беречь, мы дадим тебе защиту и поддержим во всем. Пускай это самообман – мы готовы закрыть глаза. Ведь как отказаться от того, о чем мы так мечтали? Даже если однажды это исчезнет, и пустота станет еще невыносимей, темные ночи – еще темней, дождливые ночи – еще сырей… Мы готовы пережить это еще раз. Только останься. Останься с ними.
И в нарушение всех правил и против всякой логики, Сайлар остался – еще на день. Ведь по сравнению с тем, что он совершил, украсть немного любви – это не преступление.
***
Когда он закрывает за собой дверь собственной квартиры, Клер поднимается с дивана ему навстречу: тонкие брови сошлись на переносице, пухлые губы искривлены презрением.
– Где ты был? – шипит она.
Ее злость почти материальна – она исходит от Клер острыми иголочками, покалывая кожу Сайлара; после прежнего ледяного безразличия это даже приятно. Он слышит, как ее сердце ускоряет ход при его появлении – оно быстро и зло толкается в ребра, заставляя Клер сжимать кулаки и зубы. Уголки его рта сами собой ползут вверх. Сайлар знает, как ее бесит его ухмылка, и просто не может удержаться от искушения позлить Клер еще немного. Он поворачивается к свету, давая ей возможность вглядеться в лицо, которое, Сайлар знает, она ненавидит.
– Мы что, женаты? - вкрадчиво интересуется он. Сайлар ожидает язвительного ответа, но Клер вдруг смотрит на него со странным неуловимым выражением... Внезапная перемена ее настроения настораживает. И почему это ему вдруг так хочется спрятать от Клер глаза?..
– Серые... – вдруг говорит она. – У тебя глаза серые.
Сайлар прикусывает язык, прежде чем с него срывается вопрос. А какие должны быть? К счастью, его тело реагирует быстрее спутанного разума. Он моргает.
– А теперь?
– Еще темнее, – советует она, внимательно следя за превращением. – Вот так, нормально... У тебя на сегодня была запланирована встреча с помощником президента.
Сайлар рассеянно трет лоб. Значит, об его исчезновении узнали все. Впрочем, чего вы ожидали, сенатор Петрелли, сгинув без предупреждения?
– Много было шума?
– Достаточно, – Клер пожимает плечами. – Но я все уладила.
Наверное, стоит спросить – как. Но он вне себя от усталости, и его мысли путаются, а тело отчаянно требует отдыха. Сайлар опускается на диван и закрывает глаза. Когда приступ головокружения проходит, он бросает быстрый взгляд на Клер. Она рассматривает его со смесью отвращения и любопытства, словно диковинное насекомое, раздавленное грузовиком. Наверное, она не в настроении слушать, но Сайлару плевать. Ему нужно выговориться.
– Я был у Уилкоксов, – говорит он.
– Знаю. Мама Джеки мне звонила. Зачем ты остался? Ты же должен был...
Сайлар качает головой. Он хочет объяснить, но не может подобрать слов – словно ищет их в чужом языке.
– Я не собирался... – наконец тихо начинает Сайлар. Нет, не то. – Меня чуть было не заставили… После этого я не смог бы вернуться сюда. Не знаю, как объяснить, нет таких слов... Я и сам не понимаю, это так странно... Мне не хочется об этом говорить.
Удивительное дело, но, кажется, Клер понимает. Она медленно подходит к нему, протягивает руку и касается щеки. Не вполне сознавая, что делает, Сайлар тотчас обнимает ее и прижимается горячим лбом к ее груди. Клер замирает лишь на секунду, но потом кладет ладонь к нему на голову и едва ощутимо гладит по волосам.
– Ну-ну, ничего, – шепчет она успокаивающе. – Осталось совсем немного.
ПЯТНИЦА
ПЯТНИЦА
В следующую пятницу он снова попал в плен.
У агента Тауба была подружка. Ее звали Габриель. Элль... Ее имя застревало в горле. Она ничем не напоминала ту Элль. Карамельные волосы, тонкая морщинка между бровей, не разглаживающая даже во сне... Вот она повернулась на подушке, и щеку перечеркнула тяжелая прядь. Сайлар осторожно отвел волосы с ее лица, и Габриель вздохнула, уголки губ горько опустились.
– Джим... – с отчаянной надеждой прошептала она, не смея открыть глаза. – Это ты?
На секунду Сайлара охватила паника. Он буквально ощутил, как его тянет к ней, словно магнитом, и воспоминания о прежней жизни заволакивает пеленой. Это было как сон, который снится во второй раз. Он в точности знал, что будет сказано дальше.
– Я, – ответили за него чужие губы.
Габриель улыбнулась довольно, словно услышала верный пароль, и распахнула глаза.
– Я знала, что ты вернешься, – сказала она. – Я так соскучилась!
И, обняв, притянула его к себе.
***
Солнце поднялось над городом и коснулось лиц мирно спящих в одной постели мужчины и женщины. Их тела переплелись, их дыхание смешалось, и даже сон, казалось, был у них одним на двоих.
Впервые с тех самых пор, как Сайлар встал на путь искупления – или стоило бы сказать «безумия»? – он проспал всю ночь без кошмаров. Впервые с тех самых пор, как агент Тауб не вернулся с задания, Габриель не вскакивала от малейшего шороха, каждый раз смутно надеясь на возвращение любимого. Никто не сказал ей, что случилось – она не была родственницей или женой, так что почти никакой информации ей не предоставили. Нет, мисс, мы не знаем, куда его перевели. Нет, мисс, он не оставил для вас сообщения. Нам очень жаль, мисс. Возможно, он свяжется с вами сам? Последнее было сказано особым тоном, с таким явным намеком, что Габриель сразу поняла: не свяжется.
Она приняла известие об его исчезновении стойко. Она знала, с кем связалась. Она понимала, чем это может кончиться. И когда случилось именно то, чего Габриель боялась больше всего на свете, противный внутренний голосок в ее голове не преминул напомнить: а ведь я тебя предупреждал! И она стиснула зубы и вытерла глаза. Заткнись, сказала Габриель своему подсознанию. Заткнись, заткнись, заткнись! Он вернется.
И теперь выходит, что она была права.
Не просыпаясь, Габриель прижалась к спящему мужчине крепче. Его губы дрогнули.
– Клер, – едва слышно прошептал он.
***
В то время как солнце поднималась над городом, обитателям дома Петрелли было не до сна. У стола в прохладной темной гостиной сидели две женщины. Несмотря на ранний час, обе были одеты. Судя по покрасневшим от бессонницы глазам старшей и взъерошенным волосам младшей, разговор между ними был долгим и тяжелым. Солнечный луч коснулся их лиц, и Анжела – а это была она – прервала затянувшееся молчание.
– Тебе не кажется, что так поступать жестоко, дорогая? – тихо спросила она. - Ворошить прошлое, бередить старые раны? Эти люди... многим удалось забыть случившееся.
Глаза Клер сузились.
– Тебе ли не знать, - процедила она сквозь зубы. – Уж ты-то умеешь забывать, верно?.. Как ты посмела так обойтись с Нейтаном? Со мной? С Питером? Могла бы хоть сказать!
– Ох, Клер... Мы просто хотели оградить вас от страданий. Ведь это наш долг как родителей – беречь и защищать своих детей...
– Замолчи! - резко прервала ее Клер. – Беречь? Защищать? Отец и ты – вы превратили нас в цирковых уродов, вы создали чудовище, способное разрушить весь мир... И теперь ты говоришь, что сделала это из любви?
– Тебе не стоило отпускать Сайлара, – устало сказала Анжела, потирая глаза. – Нужно было сказать мне, и я бы позаботилась...
– Ну конечно! Ты бы снова нашла способ его спрятать. Знаешь, порой мне кажется, что все, что вы делаете, не ради нас, а ради него.
– Клер, это не так... Мы...
Но она только махнула рукой, пресекая дальнейшие возражения.
– Если ты не можешь с ним справиться, я все сделаю сама, – твердо сказала Клер, поднимаясь из-за стола. – Только не мешай мне. Я уничтожу Сайлара, чего бы мне это не стоило.
Она направилась вон, но в дверях остановилась и обернулась к бабушке, по-прежнему неподвижно сидевшей во главе стола.
– Ты спрашиваешь, не считаю ли я свою затею жестокой? – спросила Клер чуть мягче. – Считаю. Я знаю, что причиняю этим людям боль. Но если нужно будет ранить или даже убить пятьдесят человек, чтобы спасти миллионы... Миллиарды! Я готова. Я убью его, клянусь, убью! Он не скроется от меня – я его якорь, его связь с реальностью. Вот увидишь, я разрушу эту связь, и когда все будет кончено... Он больше не вернется.
Закрывая за собой дверь, Клер не видела, как глаза Анжелы блеснули, а на губах появилась торжествующая улыбка.
***
Утром Сайлар снова не пришел домой, и Клер ненавидела его за это.
«Мы что, женаты?»
Она и впрямь чувствовала себя ревнивой женой загулявшего мужа, ожидающей его прихода лишь для того, чтобы наброситься с упреками.
Но была еще одна причина, по которой Клер ждала его, нечто такое, чего она даже не могла как следует объяснить. Одна мысль о том, какую власть она имеет над одним из самых могущественных людей на свете, вызывала в ней странное волнение. Желание заставить Сайлара страдать было таким острым, что от предвкушения у нее замирало сердце. Неужели Сайлар прав, и она тоже становится чудовищем – таким же, как он?
Телефон Сайлара раз за разом сообщал, что его владелец находится вне зоны доступа. Он был словно разлившаяся ртуть – безжалостным и смертоносным, и Клер нужно было позаботиться о том, чтобы ни один, даже мельчайший фрагмент его личности не ускользнул от нее, закатившись куда-нибудь в темное укромное местечко. Но как узнать, где он спрятался? К кому он пошел сегодня ночью?
Поразмыслив, Клер набрала телефон Майки.
– Алло? – его сонный голос был полон недовольства.
– Сайлар пропал, – сообщила она. – Пожалуйста, помоги мне его выследить!
– Сейчас? – Майка явно не сгорал от энтузиазма. – Может, утром?
– Мне нужно сейчас, – умоляюще прошептала Клер. – Утром может быть слишком поздно!
Ее собеседник шумно вздохнул.
– Ну ладно, погоди минуту.
Из трубки послышалось шуршание, потом какие-то металлические звуки. Как долго! Клер постукивала по полу ногой от нетерпения.
– Ты же видел его на днях? – спросила она, чтобы прервать молчание.
– Он приходил, да, – Майка явно был не склонен к долгим беседам.
– Ну и как?
– Не очень. Думаю, скоро он вообще забудет, кто он и откуда.
Клер задержала дыхание:
– Ты что, осуждаешь меня?
– Мне кажется, не стоит с ним так...
Она ощутила, как в висках начинает стучать от злости.
– Как – так? – спросила Клер как можно спокойней. – Сайлар убил моих родителей. Он убил почти пятьдесят человек – просто так, ни за что! Он..
– Да, да, я знаю, – прервал ее Майка. – Но меня-то он спас.
– Слушай, это же не компенсирует...
– Ага. Ты права! Не компенсирует, конечно... Ладно, записывай адрес. Элль Тауб, улица...
***
Кухня казалась чужой. Спросонья правительственный агент Джим Тауб не сразу вспомнил, где стоят стаканы, и несколько секунд непонимающим взглядом сверлил открывшиеся его взору банки с надписями «Сахар», «Рис» и «Соль». Потом вздохнул и открыл соседний шкаф.
– Не спится?
Вздрогнув, он обернулся. Сидевшая на краю стола блондинка была невероятно хорошенькой – и совершенно незнакомой. Ее прищуренные серо-зеленые глаза смотрели на него с ненавистью, ноздри вздрагивали, словно у лисицы, почуявшей кровь, а улыбка напоминала хищный оскал.
Работа научила Тауба не показывать своих эмоций, однако он моментально напрягся, готовый в любую секунду броситься в атаку.
– Кто вы? – спокойно поинтересовался он. – Как сюда вошли?
Его собеседница спрыгнула со стола и легко подошла к нему.
– Простите, забыла представиться. Клер Беннет.
Тауб пожал протянутую ему маленькую руку, задержав ее в ладони чуть дольше, чем требовали приличия. Впрочем, о каких приличиях могла идти речь, когда девчонка вломилась к нему в дом и он стоял перед ней в одних трусах?
– Что вам тут нужно, Клер?
Они были почти одного роста, так что ей даже не пришлось вставать на цыпочки, чтобы приблизить губы к самому его уху.
– Я пришла за вами, агент Тауб. Вы ведь пойдете со мной добровольно, правда?
Тауб ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине. Ее голос, ее запах, ее прикосновение – все показалось ему смутно знакомым. Откуда он мог знать эту Клер Беннет? Джим наклонился к ее уху.
– А может, вызовем полицию? – интимным шепотом поинтересовался он.
Клер тихонько рассмеялась в ответ, обдавая его щеку быстрым теплым дыханием.
– Поли-и-цию? – протянула она. – Уж лучше ФБР. Позвоните им и скажите, что к вам в дом вломился известный маньяк-убийца. Скажите, что его зовут Сайлар.
Тауб вздрогнул, словно от удара. Внутри него что-то тяжело перевернулось, а пальцы сами собой сжались в кулаки.
– Сайлар, – повторил он.
– Угу, – промурлыкала Клер. – Скажите им, что он пришел занять ваше место, агент Тауб.
– Что?..
– Да ладно, вы ведь знаете, о чем я, – ее голос дрожал он возбуждения. – С вашей смерти многое изменилось!
Тауб отшатнулся. С его телом что-то происходило. Когда-то давно, в детстве, ему часто снился один и тот же сон: будто он продирается сквозь вязкий мутный туман и вдруг, повинуясь внезапному импульсу, захватывает его в горсть. И, словно живое существо, этот туман начинал высвобождаться: медленно, но верно распирал его кулак, разжимая пальцы, чтобы вырваться наружу. Сейчас Тауб словно оказался в том сне. Только вязкий сонный туман был не в кулаке, а в легких. Таубу стало трудно дышать. Пошатнувшись, он схватился за столешницу, чтобы не упасть.
– Что такое? - насмешливо-сочувственный голос Клер доносился до него словно издалека. – Вспомнили меня, наконец?
И он вспомнил – смутно, точно все, что с ней связано, происходило не с ним.
– Да, - прохрипел он. – Я вас знаю... Пожалуйста, уходите! Вы тут ничего не можете поделать. Я больше не Сайлар.
– Правда? – Клер явно удивилась. – А кто же?
– Меня зовут Джим Тауб.
– Ну уж нет, – возразила она уверенно. – Тебя зовут Гэбриел Грэй, но ты взял себе другое имя. Это имя...
Он едва мог дышать. Две личности сражались за его тело, и эта борьба разрывала его на части.
– Я... Послушай...
– Замолчи! – ее голос резанул слух. – Это имя Сайлар.
– Нет...
Его колени подогнулись, и он тяжело рухнул на пол. Клер стояла над ним, испытывая жестокое удовольствие при виде его страданий.
– Да, – безжалостно подтвердила она. – Это ты. Ты – убийца. Чудовище. Урод. Это ты убил Джима Тауба. Ты помнишь, как это сделал? Ты вспомнил?
Теперь его безостановочно била дрожь. Его разум в смятении отдавал телу то одну команду, то другую. Повинуясь хаосу мысленных приказов, оно, корчась в муках, меняло форму, превращаясь из Тауба в Сайлара и обратно.
– Клер... – в его голосе звучала мольба.
– Вижу, что вспомнил. А теперь ты должен пойти со мной.
– Я не могу.
– Еще как можешь.
– Не надо, пожалуйста!
– Тебя ничто не связывает с этим домом и его обитателями!
– Ох, что ты делаешь со мной!
Его тело в последний раз вздрогнуло и неподвижно застыло на полу. В тишине слышалось лишь его прерывистое дыхание. Наконец Сайлар поднял голову и вытер ладонью мокрый от пота лоб.
– Мне нужно одеться, – хрипло сказал он.
– Ладно.
– И попрощаться.
Клер снова кивнула.
– Давай, – кротко сказала она. – Я подожду.
СУББОТА
СУББОТА
Когда Тауб вернулся в спальню, Габриель уже проснулась. При виде него ее лицо осветилось счастливой улыбкой. Приподнявшись на постели, она протянула к нему обе руки. В груди у него кольнуло. Мысли в этом доме слишком сильны. Нужно было немедленно заканчивать эту историю, пока его снова не затянуло.
– Агент Джим Тауб мертв, – сказал Сайлар, превращаясь в себя. – Я убил его.
Удивительное дело, но она поверила ему сразу же. Возможно, в глубине души Габриель догадывалась о том, что пришедший к ней неделю назад мужчина – совсем не тот, кого она ждала. И наверное, она подозревала, что однажды это закончится – слишком уж невероятным был преподнесенный ей дар.
Словно мгновенно убитая взрывом, Габриель распадалась на части на глазах у Сайлара. Сначала умерли руки, безвольно упавшие на простыню. Потом опустились плечи, словно на них вдруг опустилась невыносимая ноша. Ее тело застыло, точно превратившись в морскую раковину, замкнувшую кровоточащую плоть. Губы искривились, как перевернутый месяц. Габриель зажмурилась и замерла, прислушиваясь к ощущениям внутри себя – уже знакомая Сайлару морщинка появилась у нее между бровей, и он тоже задержал дыхание. Но внутри него была лишь пустота. Наконец грудь Габриель поднялась и опустилась – с явным усилием, как будто преодолевая сопротивление. Когда сидящая перед Сайларом женщина открыла глаза, он едва узнал ее.
– Зачем ты убил его? – спросила она. – Кто ты?
-Это сложно объяснить, - осторожно начал он, игнорируя второй вопрос.
Как сказать ей, что ее любимый был всего лишь формой, которую Сайлар заполнил? Как рассказать, что Джим Тауб оказался не в то время и не в том месте, и его начальник, Эмиль Данко, запросто приговорил своего агента к смерти – лишь потому, что надеялся таким образом однажды добраться до Сайлара?
– А ты попробуй.
Сайлар медленно подошел к кровати и опустился на самый край.
– Хорошо, – согласился он.
– Только не лги мне.
– Не буду.
– Я имею право знать правду.
Сайлар кивнул, глядя на нее с уважением. Что случилось с людьми, подумалось ему. Откуда в них столько силы?.. И он рассказал ей – не всю правду, нет. Лишь то, что ее касалось. О том, что тридцать лет назад правительство затеяло эксперимент по созданию сверхлюдей. О том, что все пошло не так и программу свернули. О том, что один из выживших, ныне сенатор, открыл охоту таких же, как он сам. И о том, что из этого вышло. А еще он рассказал о девчонке, возомнившей себя Богом и заставившей его прийти сюда – так же, как к другим людям, ставшим жертвами обстоятельств, всю вину за которые Сайлар взял на себя.
Габриель слушала его со всем вниманием. Когда он завершил рассказ, она некоторое время сидела, не шелохнувшись. Потом с сомнением покачала головой, словно не веря своим ушам. Однако ее собеседник только что превратился в другого человека. Нужно было принять этот факт за основу, либо поверить, что все произошедшее – лишь игра ее воображения. Поразмыслив, Габриель выбрала первое.
– Зачем ты превратился в Джима? – повторила она. – Кто ты такой? Один из этих... сверхлюдей? Или это Джим был один из них, а ты его за это убил?
– Нет, – ответил Сайлар, не вполне понимая, против чего возражает. Еще недавно он мгновенно вникал в суть вещей, не упуская не единой детали. Он понимал, как работают вещи и люди, умел управлять первыми и манипулировать вторыми, мог прогнозировать результат и никогда не ошибался, никогда не разочаровывался, все знал наперед... Сейчас он едва мог оформлять мысли в слова. – Я ни то, ни другое, я только я.
-Я не...
– Я – отражение твоих мыслей, – наконец сказал он. – Я то, что я есть, беру то, что дается. Я тот, кого ты хочешь видеть.
– Зачем ты убил Джима?
– Чтобы занять его место.
И снова он сказал правду, и снова Габриель услышала нечто другое. Казалось, она все еще видит в нем человека, которого любила – просто в другом обличии, в маске, скрывающей новую тайну. Габриель смотрела на него так, чтобы ему хотелось застонать от отчаяния, встряхнуть ее, крикнуть: да проснись же ты, наконец! Я – не тот, кого ты ждала. Все это не ради тебя – ты для меня никто. Я сделал это лишь потому, что я такой, как есть – убийца, равнодушный к своим жертвам...
Но он понимал: все бесполезно. До нее не достучаться. Как и все другие, – те, кто не смог смириться с утратой, – она видела лишь то, что хотела видеть, и это спасало ее от безумия, помогало унять боль и сделать еще один вздох. В ее лице, в самой глубине обращенных к нему темных глаз, Сайлар видел вопрос: Кто же ты? Что за создание, жаждущее любви не меньше нас? Кто ты и что ты – пришел, спасаясь от одиночества, в круг чуждых ему существ, приняв голос и облик людей, которые жили только в нашей памяти, чтобы остаться среди нас и обрести наконец свое счастье в нашем признании?..
Сайлар не знал, что на это ответить. Кто он на самом деле? Зачем затеял все это? Спасаясь от одиночества или в поисках любви?
И он просто ушел, оставив ее наедине со своим горем.
***
Дорогу домой они с Клер преодолели в молчании. Не обменявшись не единым словом, поднялись по лестнице, открыли входную дверь и вошли в темное жилище Сайлара. Он зажег свет и прошел в гостиную, не глядя на Клер, но его маленький страж не отставал. Остановившись в дверном проеме, она следила за ним немигающим взглядом, пока терпение Сайлара не лопнуло.
– Что тебе еще нужно? – спросил он резко.
Ее ответ заставил его замереть. Злость прошла, уступив место любопытству.
– Ты можешь меня... починить? – негромко поинтересовалась она.
Сайлар склонил голову набок, внимательно глядя на Клер, – словно прислушивался к тому, что происходит у нее внутри. Ощутив неожиданную неловкость под его пристальным взглядом, Клер переступила с ноги на ногу.
– А что с тобой не так? – наконец спросил он. – На вид вроде все в порядке.
–Я ничего не чувствую, – сказала Клер – так тихо и неразборчиво, словно признавалась в чем-то постыдном.
Ну конечно, ему нужно было уточнить!
– Сейчас?
– Вообще. С тех пор как ты.... С тех пор как мы... С того раза, ну... – почему-то она все никак не могла закончить фразу. С тех пор, как ты покопался у меня в голове. С тех пор как ты отобрал у меня мою способность. Ты, сукин сын, сволочь... Как ты мог так поступить со мной? Как посмел навязаться мне в компанию? Я не хочу делить с тобой вечность, я не хочу... Клер замерла, обнаружив, что говорит вслух, и зажала рот рукой, глядя на Сайлара сузившимися от злости глазами. – Так ты поможешь или нет? - закончила она крайне нелогично.
Сайлар вздохнул.
– Тебе не нужна моя помощь.
– Ох, только не делай вид, будто обиделся!
– Я не обиделся, Клер, - уголки его губ приподнялись в знакомой ей гадкой ухмылке. – Если ты и правда хочешь меня задеть, включи воображение... Я просто пытаюсь сказать, что ты не чувствуешь не потому, что не можешь, а потому, что не хочешь. Ты выключила свои чувства, потому что они тебе не нужны.
– Что? - Клер не могла поверить своим ушам. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Это просто чушь! Я никогда не хотела стать бездушным роботом! Я никогда не хотела быть, как ты!
– Ложь, – он сделал к ней шаг, и Клер тут же отступила. – Ненавижу, когда ты лжешь.
– Я не...
– Нет? Тогда это ты не знаешь, о чем говоришь. Или просто не хочешь думать об этом?
– О чем?
– О том, что все умрут, и как тебе от этого будет больно. Твои родители, друзья... Питер. Все умрут!
– При чем тут...
– При том, что однажды ты останешься одна, Клер. И захочешь, чтобы рядом было человек, которого ты знаешь. Ты захочешь увидеть хоть одно знакомое лицо, хоть кого-то... Даже если это буду я.
Сайлар наступал на нее, а она отступала, пока не прижалась спиной к стене. Ей показалось, что она услышала щелчок – словно кто-то повернул выключатель и внутри нее зажегся свет.
И ощущения захлестнули ее.
Стена была шершавой. В комнате было холодно. Новые туфли натерли ноги. Волосок попал в застежку от кулона и натянулся, и это было больно. Клер подняла руку, чтобы поправить волосы, и обнаружила, что щеки мокрые от слез. Сайлар был прав. Нужно было просто повернуть выключатель.
– Я никогда этого не захочу, – выдохнула она.
Сайлар прикусил губу, и Клер увидела, как неконтролируемо вздрогнуло его тело, отмечая очередную неправду.
– Снова ложь, – едва слышно сказал он.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его так близко, а когда открыла, он уже отошел к окну и расстегивал джинсовую куртку.
– Знаешь, я передумал, – сказал Сайлар. – Я устал и не в настроении для... Можешь идти.
Он махнул на нее рукой, словно отгоняя собаку. Клер почувствовала, как в лицо бросилась кровь: щеки налились румянцем, а в висках застучало. У нее и в мыслях не было того... того, что он предполагал.
– Я уйду, когда мы закончим, – сказала она тоном сердитого подростка.
Сайлар снял куртку и небрежно бросил ее на кресло.
– А мы закончили, – сказал он. – Не о чем говорить. Я сделал все, что ты просила. Конец! В твоем списке осталось два адреса. Один из них – мой, другой – твой... Так что если ты не хочешь напоследок поговорить с био-мамой... Или с био-папой... – Сайлар расстегнул пару пуговиц на рубашке, но потом передумал и просто стянул ее через голову. -Словом, ты свободна и можешь идти.
– То есть это ты свободен? – Клер ощутила, как ее охватывает паника.
– Можно и так сказать, – он потянулся к ремню на джинсах, но потом поймал ее взгляд и отошел к шкафу. Теперь его голос звучал глухо. – Неважно. Главное, что мы квиты. Больше меня тут ничего не держит, так?
Она промолчала. Дверь шкафа хлопнула. Теперь в руках у Сайлара было сложенное полотенце.
– Спокойной ночи, Клер.
И он прошел мимо нее в ванную.
***
Как только из-за двери донесся шум воды, ноги перестали держать Клер, и она съехала по стене на пол.
Больше его ничего тут не держит.
Конец.
Она свободна и может идти.
И Сайлар тоже свободен. Он может уйти, куда и когда вздумается. Он выполнил все условия их безумного уговора и благородно отказался от заслуженного приза. Она свободна и может идти. Она свободна! Но почему тогда Клер чувствует себя в заточении?
Что, если он уйдет сегодня ночью – туда, где нет компьютеров и не ловят мобильные? Он может стать кем угодно, и Клер понадобятся месяцы, а может, и годы, чтобы найти его. Но даже если ей повезет, и Молли Уокер согласится помочь засечь его... что тогда? Клер не сможет проделать все это еще раз. Ее план рухнет, а искалеченные жизни тех, кого Сайлар посещал в последние месяцы, будут на ее совести. И тогда все жертвы окажутся напрасны. Этого нельзя было допустить.
Ей просто нужно задержать его до завтра. Завтра все будет кончено. Сайлар будет мертв – навсегда. И только тогда Клер будет свободна.
Был лишь один способ задержать его.
Она прижала обе руки ко рту. Вода все еще шумела, и Клер раскачивалась в такт мерному журчанию, глядя вокруг безумными глазами.
Нет, это невозможно. Она просто не сможет.
Все еще не чувствуя под собой ног, Клер поднялась, подошла к бельевому шкафу и открыла дверцу. Пахнувший на нее успокаивающий аромат чистого белья – напоминание о нормальной жизни – заставил ее всхлипнуть.
Помотав головой, она выдернула из стопки полотенце и решительно направилась в ванную.
***
В маленькой комнатке было жарко.
Неясная фигура Сайлара за запотевшим стеклом душевой кабинки казалась огромной. Стараясь изгнать из головы все мысли, негнущимися пальцами Клер быстро сняла с себя рубашку и джинсы и повесила их на сушилку.
Интересно, он слышит ее?
Тяжело сглотнув, Клер расстегнула лифчик, потом стянула трусики. Несмотря на жару, ее кожа покрылась мурашками, а зубы застучали, словно от арктического холода.
Резко выдохнув, словно пловец перед прыжком, Клер взялась за дверцу душевой и медленно потянула ее в сторону.
Ну конечно, он ждал ее. А она – попалась. Это было так ясно, словно Сайлар держал в руке табличку с надписью. Улыбнувшись, он посторонился, опустив подбородок в шутливом поклоне, и Клер вошла в заполненную паром кабинку.
Она остановилась напротив него, убирая с лица мгновенно намокшие в горячей воде волосы. Клер изо всех сил старалась не отрывать взгляда от его глаз, но в ее мозгу уже отпечатались другие картинки. Казалось, даже если она зажмурится, это не поможет, и они навсегда останутся там – эти капли воды, стекающие по обнаженному животу, и эти упавшие на лоб темные волосы, и довольная ухмылка, приподнявшая уголок красиво очерченного рта. Несомненно: все, что он говорил ей в гостиной – насчет того, что устал и хочет, чтобы Клер ушла, было неправдой.
Любопытно, трясет ли его от собственной лжи?
Клер была такой маленькой – макушкой она едва доставала Сайлару до плеча. Но отступать было поздно. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его – туда, где билось сердце, отмерявшее последние часы жизни ненавистного убийцы.
Сайлар поднял голову и закрыл глаза, подставляя лицо под струйки воды. В его улыбке сквозило торжество. Все шло как по нотам.
***
Дальнейшее слилось для Клер в сплошной белый шум. Кажется, они целовались. Вроде бы он говорил что-то и, возможно, она ему отвечала. Должно быть, он воспринял ее слова как поощрение, потому что следующее, что Клер помнила точно – это холод стеклянной стенки, к которой она прижималась спиной, и жгучую боль между ног. Она подозревала, что будет больно – подружки делились с ней воспоминаниям о первом разе – но это оказалось просто невыносимо. Сжав зубы и уткнувшись лбом в плечо своего мучителя, Клер думала: и почему ее чувства вернулись именно теперь?!
Не то чтобы он был груб с ней, нет – просто вел себя так, словно Клер делала это уже сотни раз. Стоило ей начать отвечать на поцелуи, и он прижал ее к стене и вошел в нее одним резким движением, придерживая за бедра так, чтобы проникнуть до самого конца. Сайлар и представить себе не мог, что хорошенькая экс-болельщица – из тех, что в школе бы и во второй раз на него не посмотрели – была девственницей.
Ее приглушенные стоны лишь подстегнули его, и все закончилось быстрее, чем он предполагал. Дрожь, сотрясающая тело Сайлара, когда его покидало напряжение, была почти болезненной, и еще несколько секунд он просто прижимал Клер к стене, хватая ртом горячий воздух. Наконец Сайлар глубоко вздохнул и ослабил хватку.
Когда он отпустил ее, Клер не смогла сдержать слез облегчения. Между ног все еще нестерпимо жгло, однако ее способность к регенерации позволяла надеяться на скорое исцеление.
Они посмотрели вниз одновременно – в самый раз, чтобы заметить порозовевшую воду у ног Клер.
– Почему ты не сказала? – спросил Сайлар.
Клер кашлянула, пробуя голос.
– А что, ты был бы нежнее?
Тот покачал головой.
Вода по-прежнему лилась на них сверху, с успокаивающим журчанием смывая следы недавнего преступления.
– Вряд ли, - тихо признался он.
***
Бессонная ночь для кого-нибудь в возрасте Анжелы – это серьезная нагрузка, однако глава клана Петрелли не чувствовала усталости. Слишком важным было дело.
Взглянув на часы, она включила телевизор, щелкая каналами до тех пор, пока не отыскала на ночной выпуск новостей.
На экране появилась картинка солнечного затмения – огненный мерцающий круг на черном фоне. Пронзительный голос телеведущей ворвался в комнату, заставив Анжелу поморщиться и потянуться к пульту, чтобы приглушить звук.
«...одно из самых долгих затмений за всю историю! - с энтузиазмом вещала репортерша. - Наблюдать его можно на большей части территории Европы, а также в Японии. Увы, нашим соотечественникам не так повезло...».
Продолжая коситься краем глаза на экран, Анжела потянулась к лежащему на краю кровати белому ноутбуку. Подняв крышку, она дождалась, пока экран замерцает, и набрала пароль. Затем вошла в программу видеослежения и дважды щелкнула на одну из папок. В открывшемся окошке тут же появилось запрокинутое лицо Клер с закрытыми глазами. Ее ресницы трепетали, брови сосредоточенно сошлись на переносице, а рот открылся в безмолвном крике.
Спустя секунду до Анжелы донеслись и звуки – шорох, и учащенное дыхание, и низкий мужской голос, едва слышно бормочущий неясные слова поощрения.
Ее лицо не отразило никаких чувств. За долгие годы работы в Компании ей доводилось видеть вещи куда более шокирующие, пугающие и интимные, чем секс собственной внучки с безумным убийцей.
Настроив изображение так, чтобы видеть обоих любовников, Анжела равнодушно отвернулась к телевизору.
«...просто фантастический вид! – между тем заливалась ведущая. – Полное затмение! И вам даже не нужно коптить стекла, чтобы смотреть на солнце! Только на нашем канале...».
Стоны Сайлара и Клер стали громче, и Анжела снова бросила взгляд на монитор. Дело там явно шло к завершению. Еще несколько секунд сладостной агонии – и невольные герои видеофильма Анжелы сменили положение: теперь они лежали друг напротив друга, пытаясь выровнять дыхание.
«Вопрос!» - задыхаясь, объявила Клер.
Анжела довольно улыбнулась. Гэбриел Грэй всегда был идеальным объектом ее манипуляций. С Клер оказалось сложнее, но и она в итоге не смогла противостоять опыту Анжелы. Все шло как по нотам.
***
– Вопрос! – объявила Клер тоном ведущего передачи «Кто хочет стать миллионером».
– Угу.
«Тебя когда-нибудь влекло к твоим жертвам, Сайлар?»
– Ты правда хочешь уехать?
Он приподнялся на локте.
– Хочу. Здесь что-то слишком много воспоминаний.
Только к тебе, Клер.
– Значит, в офис Нейтана ты уже не вернешься?
– Нет.
– То есть ты просто исчезнешь? Без объяснений, да?
Сайлар зевнул и потер глаза ладонью.
– Я уверен, что Ной – и Анжела – что-нибудь придумают. Как всегда.
От Клер не ускользнуло, как он поморщился, произнося имя ее бабушки. И она решила больше не тянуть.
– А ты можешь задержаться еще на день? - спросила Клер.
Он улыбнулся, внимательно глядя на нее.
– Я так понимаю, ты что-то задумала?
Клер помолчала. Бесполезно пытаться обмануть его детектор лжи.
– Да, - тихо призналась она. – Завтра ты – то есть Нейтан – должен объявить о закрытии программы, преследующей нас... мутантов. Будет пресс-конференция...
Клер старалась говорить как можно непринужденней, но ее сердце колотилось, а дыхание срывалось от волнения. Сайлар молча слушал ее, не отрывая взгляда от лица Клер, и это еще больше сбивало с толку.
– И что с того? – спросил он, когда пауза затянулась.
– Ну, это важно! – коротко объяснила Клер. – К тому же я приготовила речь.
Его брови поползли вверх.
– Речь?
– Ну да. Необязательно использовать все, но кое-что ты мог бы... В общем, я сейчас покажу.
Она слезла с кровати, дошла до кресла, на котором все еще лежала ее одежда, и вытащила из бокового кармана куртки несколько сложенных листков. Потом протянула бумажки Сайлару. Бросив на нее многозначительный взгляд, тот развернул листки и углубился в чтение. Клер наблюдала за ним с волнением.
– Почему это имеет для тебя такое значение, Клер? – поинтересовался он, не поднимая глаз.
Она пожала плечами, не зная, что ответить. К счастью, этой ночью Клер кое-что узнала о том, как избежать ненужных расспросов. Она залезла под одеяло и прижалась к Сайлару всем телом.
– Ну пожалуйста, – промурлыкала она. – Сделай это для меня.
Рассмеявшись, Сайлар перевернулся на спину, потянув ее за собой.
– Ладно, – легко согласился он, прерывая поцелуй. – Раз уж ты знаешь волшебное слово... Но потом я уеду. Договорились?
Густые волосы Сайлара все еще не высохли, и Клер отвела мокрую прядь с его лица. Она улыбнулась ему почти нежно. «Не уедешь» – подумала она. И согласно кивнула. Все шло как по нотам.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Вздрогнув, словно от толчка, Клер резко открыла глаза и села на постели. Похоже, она все-таки заснула. Рядом никого не было, и сердце Клер сжалось от страха. Неужели он ушел?
Утро было тихим и ясным. Задержав дыхание, Клер прислушалась. Ничего. Ни звука. Ощущая посасывание под ложечкой, она поднялась и, завернувшись в простыню, побрела в коридор, едва сдерживаясь, чтобы не окликнуть Сайлара по имени.
В гостиной его не было.
В душе тоже.
С тяжелым сердцем Клер открыла дверь кухни. До нее тут же донеслись аромат кофе и шкворчание бекона, разогревающегося на сковородке. Стоящий к ней спиной мужчина, одетый в серую футболку и старенькие, потертые джинсы, повернулся от плиты, смерил взглядом ее замотанную в белую ткань фигурку и взлохмаченные волосы, и беззаботно улыбнулся.
– Доброе утро, соня! – сказал он голосом Нейтана. – Ты похожа на привидение! Завтракать будешь?
Ее ноги стали ватными. Едва не потеряв сознание от облегчения, Клер присела на стул возле стола.
– Я буду только кофе, – сказала она. – А ты тут входишь в роль?
– Вроде того.
Нейтан аккуратно поддел листочки бекона лопаточкой и положил их на тарелку. Затем поднял крышку другой сковородки и добавил к завтраку омлет. Его тщательные, точные движения напомнили ей о настоящем Нейтане. В груди заныло, и она отвернулась.
– Я думал, тебе понравится, – сказал он, наливая для нее кофе. – Семейный завтрак...
Клер вздохнула, с облегчением чувствуя всплеск ненависти. И отвращения к себе – как она только могла с ним... При одной мысли о прошлой ночи ее передернуло, и Клер отпила из чашки в надежде заглушить невесть откуда появившийся во рту кислый привкус.
– Какой же ты все-таки псих, – заметила она.
Уголки тонких губ Нейтана изогнула чужеродная усмешка. Он аккуратно разрезал бекон и отправил кусочек в рот.
– Именно это тебе во мне и нравится, – довольно заявил он.
Клер только головой покачала. Кажется, этот сумасшедший вообразил, что она с ним кокетничает. Что ж, это даже к лучшему. Клер выдавила из себя улыбку.
– Какие планы?
– Конференция в полдень, а пока... – он многозначительно взглянул на нее. Клер с трудом подавила тошноту.
– Знаешь, мне пора, – быстро сказала она, отставляя свой кофе. – Анжела звонила мне уже раз тридцать, и вообще... Давай там и встретимся?
Нейтан как ни в чем не бывало поддел с тарелки кусочек омлета.
– Как скажешь, Клер.
И улыбнулся ей широкой сенаторской улыбкой.
***
Клер услышала голос Анжелы снизу.
– Это было необходимое зло!
Следовало бы, наверное, хлопнуть дверью погромче, чтобы заявить о своем приходе, но второй голос заставил ее замереть.
– Необходимое? Это было просто чудовищно! Как ты могла так поступить с ней, Анжела, после всего, что она перенесла...
Отец.
– Клер – сильная девочка, Ной. Она переживает.
Пауза. Клер затаила дыхание, напряженно вслушиваясь в разговор и чувствуя, как на сердце опускается тяжесть. Не время обнаруживать себя.
– Просто скажи мне, зачем? – спросил Ной глухо.
– Их ребенок спасет мир.
Клер замерла. О чьем ребенке идет речь? Неужели... Нет, нет, нет. Этого просто не может быть!
– Откуда ты знаешь, что все получилось?
– Я просто знаю. Вчера ночью было солнечное затмение. Мы его не видели, но это не значит, что оно не действовало. А ты ведь помнишь, что бывает со способностями во время затмения, Ной?
Значит, вчера ночью они оба были обычными людьми, подумала Клер, и она просто могла бы убить Сайлара – так, как это сделал однажды ее отец. Она могла бы убить мужчину, прошедшего ради нее через ад. Человека, который всегда обращался с ней как со взрослой, как с равной – в отличие от ее родных. Вот только разве родные манипулируют любимыми людьми? Разве толкают свою 18-летнюю дочь и внучку в объятия серийного психопата? Используют как пробирку для вынашивания нужного им ребенка? Заставляют убивать?.. Да кто они вообще такие, эти люди? Как они могут быть ее семьей?
Сайлар был прав: однажды Клер останется одна. Да что там! Она останется одна уже через два часа.
И кто тогда разделит с ней вечность?
– Анжела, ты ведь понимаешь, что будет, когда Клер узнает? – голос Ноя звучал бесцветно. – Этого она не простит.
– Клер – умная девочка, Ной. Она сама обо всем позаботилась. Через час от Сайлара останутся лишь воспоминания.
Клер быстро взглянула на настенные часы – они показывали 10 утра. Через час?
– Я думал, пресс-конференция в полдень, – заметил Ной.
– Пришлось сделать несколько звонков и все перенести, - в голосе Анжелы проскользнула покровительственная нотка. – На тот случай, если Клер все-таки передумает.
Продолжения Клер уже не слышала. В следующую секунду она уже бежала по улице, на ходу набирая номер телефона.
– Мне крайне неприятно это говорить, но, возможно, его стоит оставить в живых, – сказал между тем ее отец.
Анжела тяжело вздохнула.
– Ничего не выйдет... Я видела сон, Ной. Сайлар и его сын... Двоим в этом мире будет слишком тесно. Один из них должен умереть.
***
Сайлар взял трубку лишь с пятого раза. После седьмого гудка.
– Алло! – услышала она голос Нейтана.
– Где тебя носит? – рявкнула она в ответ.
В трубке раздался смех.
– Ты так сильно скучаешь по мне? Потому что я очень соскучился. Знаешь, я тут подумал...
– Замолчи и послушай меня!
– Ох, как же мне нравится, когда ты такая! Давай в следующий раз...
Клер застонала. Казалось, она просто не может пробиться к нему через весь тот нонсенс, который он себе вообразил.
– Хватит, пожалуйста! – умоляюще выдавила она. – Где ты сейчас?
-Подхожу к залу заседаний. Ты знала, что пресс-конференцию перенесли на 11? Я едва успел.
Клер хотела ответить, но горло сжалось. Вместо слов у нее вырвался невразумительный писк.
«Не ходи туда».
– Что?
– Не ходи туда!
– Ммм... Кажется, тут что-то со связью... Клер?
-Сайлар, не ходи туда. Пожалуйста, прошу тебя! Ты слышишь? Дождись меня!
Она почти кричала. Люди на улице оборачивались на нее и сторонились, уступая ей дорогу.
– Клер, успокойся... – теперь в его голос закралась тревога. – Что случилось?
– Анжела... Она хочет, чтобы ты умер.
Смешок.
– Ну, это не в первый раз... А ты что же, волнуешься за меня? Волнуешься, Клер?
– Не ходи туда. Просто стой на месте, ладно? Я сейчас!
– Эй, все будет в порядке. Все будет хорошо! Это же быстро, Клер. У меня твоя речь...
– Я уже в лифте, Сайлар. Подожди меня. Ты слышишь?..
Связь прервалась внезапно – словно ее обрубили. Внутри у Клер тоже что-то оборвалось.
Скорее.
Тишина обступила Клер – она давила на барабанные перепонки, оборачивала ее, словно толстым слоем ваты, душила, не позволяя вздохнуть.
Скорее.
Наконец лифт остановился. Двери раздвигались мучительно медленно, словно в кошмарном сне, герою которого нужно торопиться, бежать, но ноги прилипли к полу.
Нейтан стоял в конце коридора, возле дверей конференц-зала, глядя в сторону лифта. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и в знак приветствия слегка склонил голову в шутливом поклоне.
– Сенатор Петрелли? -Помощник с микрофоном в ухе почтительно тронул его за локоть. -Вам пора.
Нет!
Тот снова взглянул на приближающуюся Клер и картинно пожал плечами. А потом взялся за ручку двери. В разверзшуюся щель пробился луч прожектора. Широко улыбнувшись, Нейтан вошел внутрь.
***
Свет бил в глаза, и Сайлар на секунду прикрыл их рукой. Защелкали вспышки фотокамер, и он опустил ладонь и улыбнулся. Потом преодолел несколько метров, отделяющих его микрофона, и огляделся.
Зал был полон. Телевидение. Радио. Газетчики. Все пришли разделить с сенатором Петрелли важную веху в жизни американского народа. Сегодня те, кого политкорректно называли «людьми с особыми способностями», должны были слиться с толпой. Отныне они смогут сами выбирать – выйти ли им из тени или навсегда сохранить инкогнито.
Однако случиться этому было не суждено.
Едва Сайлар наклонился к микрофону и поприветствовал собравшихся, обводя их отеческим взглядом, в зале раздался возглас.
– Лиам! – ахнула женщина. – Лиам Сэмьюэлс! Что ты тут делаешь?
Сайлар замер. Раздвигая плотную толпу, к сцене решительно приближалась невысокая брюнетка в деловом сером костюме и алых туфельках на высоком каблуке. Когда они виделись в последний раз, ее лицо было распухшим от слез, а волосы – взлохмаченными, однако в остальном вдова помощника президента Рита Сэмьюэлс изменилась крайне незначительно.
И Сайлар ощутил, как его тело становится чужим. Словно теплый воск на раскаленном солнце, он таял, принимая новую форму. По залу пронесся удивленный ропот. Весть о том, что сенатор тоже из этих, особенных, давно уже просочилась за пределы узкого круга политической элиты, однако наблюдать за превращением своими глазами оказалось невероятно интересно.
Тем более что шоу только начиналось. Стоило Сайлару – теперь уже Лиаму – отвести взгляд от Риты, как из другого конца зала снова раздался возглас.
– Джеймс? Это ты? Наконец-то ты вернулся!
И снова цепочки ДНК перестроились.
Взгляд человека, стоящего в круге света, заметался. Стоило кому-либо встретиться с ним глазами, как все повторялось: нежданное открытие, выкрик полузабытого имени, воспоминания о давних временах – и частички новой личности острыми ножами разрезали на лоскутки старую.
Образы следовали один за другим.
Деннис. Девид. Гаел. Брайан. Джеки. Сью. Том. Джесси. Дейл. Кендис. Тревор...
Он менялся и менялся, не успевая возразить, не успевая воспротивиться, не успевая сосредоточиться на какой-нибудь другой способности. Он отчаянно хотел прекратить все это – сжечь присутствующих заживо, заморозить, разобрать на атомы, превратить в кровавый кисель... Но фрагменты его ДНК запутывались в чужих цепочках, не позволяя собрать свою собственную личность воедино, и Сайлар чувствовал себя словно в открытом море: как он ни старался грести к берегу, суша все удалялась, тело отказывалось подчиняться, и вот он уже камнем шел ко дну.
Он хотел приказать своим мучителям замолчать, но в его горле бурлили десятки чужих голосов, он пытался заставить их прекратить разрывать его на части, но уже не мог вспомнить, кто он на самом деле.
Все дальше и дальше от берега.
Айзек. Джим. Алехандро.
Назад пути нет.
Тед. Дейл. Иден.
Родственники убитых им людей теснили его ко входу, крича и простирая руки, каждый требовал внимания, каждый хотел завладеть мечтой. Они орали, наступали, вызывали к нему, и с каждой секундой, с каждым превращением в нем все меньше оставалось от человека, которым он когда-то был.
Внезапно Сайлар ощутил, как кто-то обхватил его за плечи и тянет назад, к дверям. Обернувшись, он увидел Клер.
– Сайлар, – сказала она. – Гэбриел Грэй, посмотри на меня.
При звуках смутно знакомых имен на секунду в его мозгу словно зажегся огонек узнавания, и его лицо преобразилось, принимая привычные черты, но еще один призыв – и оно вновь заволновалось, пошло кругами, словно вода, в которую бросили камень. И обоим стало ясно: ему не вернуться. Слишком далеко все зашло.
– Уходи, – сказал он Клер. – Быстрее!
Она все еще отчаянно цеплялась за него, и он c силой толкнул ее к дверям, заслоняя собой от обезумевшей толпы.
А потом шагнул навстречу шевелящейся и вопящей человеческой массе.
Прижавшись спиной к стене, Клер смотрела, не в силах оторвать взгляд, как толпа поглотила человека, известного как Сайлар.
***
Переведя взгляд на свои руки, Клер обнаружила на них кровь. Должно быть, она порезалась обо что-то: в центре правой ладони медленно заживала царапина. Но боли не было. Она и не заметила, как выключатель эмоций снова щелкнул, и все ее чувства отступили в темноту.
Теперь они с вечностью остались наедине.
ЧЕТВЕРГ
Четыре утра – час смертников и самоубийц. Реальность тает, лгут глаза и, словно сломанные часы, останавливаются сердца.
Не лучшее время для визита к матери покойного телекинетика Брайана Девиса.
Она лежит на полу в темной комнате, и ее глаза расширены от ужаса. Сайлару не нужно щупать ей пульс, чтобы выяснить: ее сердце не бьется. Вытащив телефон, он щелчком откидывает крышечку и неторопливо набирает номер.
– Мать Брайна Девиса мертва, – сообщает он вместо приветствия. – Умерла на моих глазах.
– Это ты убил ее? – голос Клер кажется далеким и слабым, будто приходит эхом откуда-нибудь из другой галактики.
– Строго говоря, это ты ее убила. Дурацкая была идея, Клер! И зачем я на это согласился?
– Потому что я нужна тебе.
– Ну конечно.
Презрительно фыркнув, он пересекает комнату и наклоняется над телом.
– Клер...
Ее имя сладко щекочет нёбо, и он повторяет его еще раз.
– Ну что?
– Мы можем все прекратить. Я уверен, ты придумаешь что-нибудь еще...
Клер молчит так долго, что Сайлар уже думает, что связь прервалась. Наконец из трубки доносится вздох и шуршание, и он воображает, как она садится на постели и трет глаза, пытаясь вытряхнуть из них остатки сна.
– Мне перестать? – уточняет Сайлар.
– Нет, - сухо отвечает она. – Продолжай.
***
Так оно и случилось. Днем он был сенатором Петрелли, а ночью... Ночью кем он только ни был.
У списке было сорок девять человек. Сорок семь адресов – из Бишопов в живых больше никого не осталось. Нет, сорок шесть – ближайшим родственником Вирджинии Грэй был он сам.
Семья Лиама Сэмюэлса, покойного помощника президента (никаких способностей, кроме способности к политике, не обнаружено). Родители Бриджит Бэйли, знавшей историю вещей. Брат Сью Лэндерс – живого... впрочем, нет, уже мертвого детектора лжи. Отец Кэндис Уилмер, умевшей создавать иллюзии.
Он приходил к ним в четыре утра.
Он говорил: у нас не вечность, у нас лишь ночь.
Или что-то в этом роде.
В ответ они плакали. Кричали. Верили и не верили, умоляли остаться и проклинали за уход. Но в конце концов они отпускали его, и всякий раз это было еще одной маленькой победой – закрытой личной папкой, завершенным делом, как угодно. Но каждый раз, снова превращаясь в себя – то есть в Нейтана Петрелли – Сайлар чувствовал в своей ДНК еще одну частичку чужой личности. И с каждым превращением он оказывался все дальше от себя самого.
Не всегда встречи с семьями жертв проходили гладко.
Мать Тревора Зейтлана (манипуляции со звуком) сошла с ума, подружка Зейна Тейлора (превращение предметов в жидкость) давно забыла своего приятеля, а сестра Дейл Смитер (суперслух) с криком «Сгинь, нечисть!» метнула в голову призраку умершей родственницы медным подсвечником.
Между прочим, попала.
Но больше всего Сайлара пугало не это.
Родители Джейки Уилкокс, которую Сайлар убил по ошибке, приняв за Клер, были так рады возвращению дочери, что не задали ни одного вопроса. Ведь если хотеть чего-то так сильно и так долго, желание непременно сбудется. Они просто ждали, и она пришла. Как? Неважно. Провидению не задают вопросов.
Их любовь была подобна ловушке. Как только мышка вошла в клетку, привлеченная соблазнительным ароматом всепрощения, дверца захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Ее вещи льнули к нему, наполняя, словно ядом, чужими воспоминаниями. Вслух ее родители ни разу не попросили его остаться, но каждый из взгляд был словно бездонная воронка, лишающая разума и воли, каждый их жест был полон надежды и отчаяния. Неважно, кто ты и откуда ты пришел, казалось, говорили они. Ты – наша дочь, и мы будем любить тебя и беречь, мы дадим тебе защиту и поддержим во всем. Пускай это самообман – мы готовы закрыть глаза. Ведь как отказаться от того, о чем мы так мечтали? Даже если однажды это исчезнет, и пустота станет еще невыносимей, темные ночи – еще темней, дождливые ночи – еще сырей… Мы готовы пережить это еще раз. Только останься. Останься с ними.
И в нарушение всех правил и против всякой логики, Сайлар остался – еще на день. Ведь по сравнению с тем, что он совершил, украсть немного любви – это не преступление.
***
Когда он закрывает за собой дверь собственной квартиры, Клер поднимается с дивана ему навстречу: тонкие брови сошлись на переносице, пухлые губы искривлены презрением.
– Где ты был? – шипит она.
Ее злость почти материальна – она исходит от Клер острыми иголочками, покалывая кожу Сайлара; после прежнего ледяного безразличия это даже приятно. Он слышит, как ее сердце ускоряет ход при его появлении – оно быстро и зло толкается в ребра, заставляя Клер сжимать кулаки и зубы. Уголки его рта сами собой ползут вверх. Сайлар знает, как ее бесит его ухмылка, и просто не может удержаться от искушения позлить Клер еще немного. Он поворачивается к свету, давая ей возможность вглядеться в лицо, которое, Сайлар знает, она ненавидит.
– Мы что, женаты? - вкрадчиво интересуется он. Сайлар ожидает язвительного ответа, но Клер вдруг смотрит на него со странным неуловимым выражением... Внезапная перемена ее настроения настораживает. И почему это ему вдруг так хочется спрятать от Клер глаза?..
– Серые... – вдруг говорит она. – У тебя глаза серые.
Сайлар прикусывает язык, прежде чем с него срывается вопрос. А какие должны быть? К счастью, его тело реагирует быстрее спутанного разума. Он моргает.
– А теперь?
– Еще темнее, – советует она, внимательно следя за превращением. – Вот так, нормально... У тебя на сегодня была запланирована встреча с помощником президента.
Сайлар рассеянно трет лоб. Значит, об его исчезновении узнали все. Впрочем, чего вы ожидали, сенатор Петрелли, сгинув без предупреждения?
– Много было шума?
– Достаточно, – Клер пожимает плечами. – Но я все уладила.
Наверное, стоит спросить – как. Но он вне себя от усталости, и его мысли путаются, а тело отчаянно требует отдыха. Сайлар опускается на диван и закрывает глаза. Когда приступ головокружения проходит, он бросает быстрый взгляд на Клер. Она рассматривает его со смесью отвращения и любопытства, словно диковинное насекомое, раздавленное грузовиком. Наверное, она не в настроении слушать, но Сайлару плевать. Ему нужно выговориться.
– Я был у Уилкоксов, – говорит он.
– Знаю. Мама Джеки мне звонила. Зачем ты остался? Ты же должен был...
Сайлар качает головой. Он хочет объяснить, но не может подобрать слов – словно ищет их в чужом языке.
– Я не собирался... – наконец тихо начинает Сайлар. Нет, не то. – Меня чуть было не заставили… После этого я не смог бы вернуться сюда. Не знаю, как объяснить, нет таких слов... Я и сам не понимаю, это так странно... Мне не хочется об этом говорить.
Удивительное дело, но, кажется, Клер понимает. Она медленно подходит к нему, протягивает руку и касается щеки. Не вполне сознавая, что делает, Сайлар тотчас обнимает ее и прижимается горячим лбом к ее груди. Клер замирает лишь на секунду, но потом кладет ладонь к нему на голову и едва ощутимо гладит по волосам.
– Ну-ну, ничего, – шепчет она успокаивающе. – Осталось совсем немного.
ПЯТНИЦА
ПЯТНИЦА
В следующую пятницу он снова попал в плен.
У агента Тауба была подружка. Ее звали Габриель. Элль... Ее имя застревало в горле. Она ничем не напоминала ту Элль. Карамельные волосы, тонкая морщинка между бровей, не разглаживающая даже во сне... Вот она повернулась на подушке, и щеку перечеркнула тяжелая прядь. Сайлар осторожно отвел волосы с ее лица, и Габриель вздохнула, уголки губ горько опустились.
– Джим... – с отчаянной надеждой прошептала она, не смея открыть глаза. – Это ты?
На секунду Сайлара охватила паника. Он буквально ощутил, как его тянет к ней, словно магнитом, и воспоминания о прежней жизни заволакивает пеленой. Это было как сон, который снится во второй раз. Он в точности знал, что будет сказано дальше.
– Я, – ответили за него чужие губы.
Габриель улыбнулась довольно, словно услышала верный пароль, и распахнула глаза.
– Я знала, что ты вернешься, – сказала она. – Я так соскучилась!
И, обняв, притянула его к себе.
***
Солнце поднялось над городом и коснулось лиц мирно спящих в одной постели мужчины и женщины. Их тела переплелись, их дыхание смешалось, и даже сон, казалось, был у них одним на двоих.
Впервые с тех самых пор, как Сайлар встал на путь искупления – или стоило бы сказать «безумия»? – он проспал всю ночь без кошмаров. Впервые с тех самых пор, как агент Тауб не вернулся с задания, Габриель не вскакивала от малейшего шороха, каждый раз смутно надеясь на возвращение любимого. Никто не сказал ей, что случилось – она не была родственницей или женой, так что почти никакой информации ей не предоставили. Нет, мисс, мы не знаем, куда его перевели. Нет, мисс, он не оставил для вас сообщения. Нам очень жаль, мисс. Возможно, он свяжется с вами сам? Последнее было сказано особым тоном, с таким явным намеком, что Габриель сразу поняла: не свяжется.
Она приняла известие об его исчезновении стойко. Она знала, с кем связалась. Она понимала, чем это может кончиться. И когда случилось именно то, чего Габриель боялась больше всего на свете, противный внутренний голосок в ее голове не преминул напомнить: а ведь я тебя предупреждал! И она стиснула зубы и вытерла глаза. Заткнись, сказала Габриель своему подсознанию. Заткнись, заткнись, заткнись! Он вернется.
И теперь выходит, что она была права.
Не просыпаясь, Габриель прижалась к спящему мужчине крепче. Его губы дрогнули.
– Клер, – едва слышно прошептал он.
***
В то время как солнце поднималась над городом, обитателям дома Петрелли было не до сна. У стола в прохладной темной гостиной сидели две женщины. Несмотря на ранний час, обе были одеты. Судя по покрасневшим от бессонницы глазам старшей и взъерошенным волосам младшей, разговор между ними был долгим и тяжелым. Солнечный луч коснулся их лиц, и Анжела – а это была она – прервала затянувшееся молчание.
– Тебе не кажется, что так поступать жестоко, дорогая? – тихо спросила она. - Ворошить прошлое, бередить старые раны? Эти люди... многим удалось забыть случившееся.
Глаза Клер сузились.
– Тебе ли не знать, - процедила она сквозь зубы. – Уж ты-то умеешь забывать, верно?.. Как ты посмела так обойтись с Нейтаном? Со мной? С Питером? Могла бы хоть сказать!
– Ох, Клер... Мы просто хотели оградить вас от страданий. Ведь это наш долг как родителей – беречь и защищать своих детей...
– Замолчи! - резко прервала ее Клер. – Беречь? Защищать? Отец и ты – вы превратили нас в цирковых уродов, вы создали чудовище, способное разрушить весь мир... И теперь ты говоришь, что сделала это из любви?
– Тебе не стоило отпускать Сайлара, – устало сказала Анжела, потирая глаза. – Нужно было сказать мне, и я бы позаботилась...
– Ну конечно! Ты бы снова нашла способ его спрятать. Знаешь, порой мне кажется, что все, что вы делаете, не ради нас, а ради него.
– Клер, это не так... Мы...
Но она только махнула рукой, пресекая дальнейшие возражения.
– Если ты не можешь с ним справиться, я все сделаю сама, – твердо сказала Клер, поднимаясь из-за стола. – Только не мешай мне. Я уничтожу Сайлара, чего бы мне это не стоило.
Она направилась вон, но в дверях остановилась и обернулась к бабушке, по-прежнему неподвижно сидевшей во главе стола.
– Ты спрашиваешь, не считаю ли я свою затею жестокой? – спросила Клер чуть мягче. – Считаю. Я знаю, что причиняю этим людям боль. Но если нужно будет ранить или даже убить пятьдесят человек, чтобы спасти миллионы... Миллиарды! Я готова. Я убью его, клянусь, убью! Он не скроется от меня – я его якорь, его связь с реальностью. Вот увидишь, я разрушу эту связь, и когда все будет кончено... Он больше не вернется.
Закрывая за собой дверь, Клер не видела, как глаза Анжелы блеснули, а на губах появилась торжествующая улыбка.
***
Утром Сайлар снова не пришел домой, и Клер ненавидела его за это.
«Мы что, женаты?»
Она и впрямь чувствовала себя ревнивой женой загулявшего мужа, ожидающей его прихода лишь для того, чтобы наброситься с упреками.
Но была еще одна причина, по которой Клер ждала его, нечто такое, чего она даже не могла как следует объяснить. Одна мысль о том, какую власть она имеет над одним из самых могущественных людей на свете, вызывала в ней странное волнение. Желание заставить Сайлара страдать было таким острым, что от предвкушения у нее замирало сердце. Неужели Сайлар прав, и она тоже становится чудовищем – таким же, как он?
Телефон Сайлара раз за разом сообщал, что его владелец находится вне зоны доступа. Он был словно разлившаяся ртуть – безжалостным и смертоносным, и Клер нужно было позаботиться о том, чтобы ни один, даже мельчайший фрагмент его личности не ускользнул от нее, закатившись куда-нибудь в темное укромное местечко. Но как узнать, где он спрятался? К кому он пошел сегодня ночью?
Поразмыслив, Клер набрала телефон Майки.
– Алло? – его сонный голос был полон недовольства.
– Сайлар пропал, – сообщила она. – Пожалуйста, помоги мне его выследить!
– Сейчас? – Майка явно не сгорал от энтузиазма. – Может, утром?
– Мне нужно сейчас, – умоляюще прошептала Клер. – Утром может быть слишком поздно!
Ее собеседник шумно вздохнул.
– Ну ладно, погоди минуту.
Из трубки послышалось шуршание, потом какие-то металлические звуки. Как долго! Клер постукивала по полу ногой от нетерпения.
– Ты же видел его на днях? – спросила она, чтобы прервать молчание.
– Он приходил, да, – Майка явно был не склонен к долгим беседам.
– Ну и как?
– Не очень. Думаю, скоро он вообще забудет, кто он и откуда.
Клер задержала дыхание:
– Ты что, осуждаешь меня?
– Мне кажется, не стоит с ним так...
Она ощутила, как в висках начинает стучать от злости.
– Как – так? – спросила Клер как можно спокойней. – Сайлар убил моих родителей. Он убил почти пятьдесят человек – просто так, ни за что! Он..
– Да, да, я знаю, – прервал ее Майка. – Но меня-то он спас.
– Слушай, это же не компенсирует...
– Ага. Ты права! Не компенсирует, конечно... Ладно, записывай адрес. Элль Тауб, улица...
***
Кухня казалась чужой. Спросонья правительственный агент Джим Тауб не сразу вспомнил, где стоят стаканы, и несколько секунд непонимающим взглядом сверлил открывшиеся его взору банки с надписями «Сахар», «Рис» и «Соль». Потом вздохнул и открыл соседний шкаф.
– Не спится?
Вздрогнув, он обернулся. Сидевшая на краю стола блондинка была невероятно хорошенькой – и совершенно незнакомой. Ее прищуренные серо-зеленые глаза смотрели на него с ненавистью, ноздри вздрагивали, словно у лисицы, почуявшей кровь, а улыбка напоминала хищный оскал.
Работа научила Тауба не показывать своих эмоций, однако он моментально напрягся, готовый в любую секунду броситься в атаку.
– Кто вы? – спокойно поинтересовался он. – Как сюда вошли?
Его собеседница спрыгнула со стола и легко подошла к нему.
– Простите, забыла представиться. Клер Беннет.
Тауб пожал протянутую ему маленькую руку, задержав ее в ладони чуть дольше, чем требовали приличия. Впрочем, о каких приличиях могла идти речь, когда девчонка вломилась к нему в дом и он стоял перед ней в одних трусах?
– Что вам тут нужно, Клер?
Они были почти одного роста, так что ей даже не пришлось вставать на цыпочки, чтобы приблизить губы к самому его уху.
– Я пришла за вами, агент Тауб. Вы ведь пойдете со мной добровольно, правда?
Тауб ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине. Ее голос, ее запах, ее прикосновение – все показалось ему смутно знакомым. Откуда он мог знать эту Клер Беннет? Джим наклонился к ее уху.
– А может, вызовем полицию? – интимным шепотом поинтересовался он.
Клер тихонько рассмеялась в ответ, обдавая его щеку быстрым теплым дыханием.
– Поли-и-цию? – протянула она. – Уж лучше ФБР. Позвоните им и скажите, что к вам в дом вломился известный маньяк-убийца. Скажите, что его зовут Сайлар.
Тауб вздрогнул, словно от удара. Внутри него что-то тяжело перевернулось, а пальцы сами собой сжались в кулаки.
– Сайлар, – повторил он.
– Угу, – промурлыкала Клер. – Скажите им, что он пришел занять ваше место, агент Тауб.
– Что?..
– Да ладно, вы ведь знаете, о чем я, – ее голос дрожал он возбуждения. – С вашей смерти многое изменилось!
Тауб отшатнулся. С его телом что-то происходило. Когда-то давно, в детстве, ему часто снился один и тот же сон: будто он продирается сквозь вязкий мутный туман и вдруг, повинуясь внезапному импульсу, захватывает его в горсть. И, словно живое существо, этот туман начинал высвобождаться: медленно, но верно распирал его кулак, разжимая пальцы, чтобы вырваться наружу. Сейчас Тауб словно оказался в том сне. Только вязкий сонный туман был не в кулаке, а в легких. Таубу стало трудно дышать. Пошатнувшись, он схватился за столешницу, чтобы не упасть.
– Что такое? - насмешливо-сочувственный голос Клер доносился до него словно издалека. – Вспомнили меня, наконец?
И он вспомнил – смутно, точно все, что с ней связано, происходило не с ним.
– Да, - прохрипел он. – Я вас знаю... Пожалуйста, уходите! Вы тут ничего не можете поделать. Я больше не Сайлар.
– Правда? – Клер явно удивилась. – А кто же?
– Меня зовут Джим Тауб.
– Ну уж нет, – возразила она уверенно. – Тебя зовут Гэбриел Грэй, но ты взял себе другое имя. Это имя...
Он едва мог дышать. Две личности сражались за его тело, и эта борьба разрывала его на части.
– Я... Послушай...
– Замолчи! – ее голос резанул слух. – Это имя Сайлар.
– Нет...
Его колени подогнулись, и он тяжело рухнул на пол. Клер стояла над ним, испытывая жестокое удовольствие при виде его страданий.
– Да, – безжалостно подтвердила она. – Это ты. Ты – убийца. Чудовище. Урод. Это ты убил Джима Тауба. Ты помнишь, как это сделал? Ты вспомнил?
Теперь его безостановочно била дрожь. Его разум в смятении отдавал телу то одну команду, то другую. Повинуясь хаосу мысленных приказов, оно, корчась в муках, меняло форму, превращаясь из Тауба в Сайлара и обратно.
– Клер... – в его голосе звучала мольба.
– Вижу, что вспомнил. А теперь ты должен пойти со мной.
– Я не могу.
– Еще как можешь.
– Не надо, пожалуйста!
– Тебя ничто не связывает с этим домом и его обитателями!
– Ох, что ты делаешь со мной!
Его тело в последний раз вздрогнуло и неподвижно застыло на полу. В тишине слышалось лишь его прерывистое дыхание. Наконец Сайлар поднял голову и вытер ладонью мокрый от пота лоб.
– Мне нужно одеться, – хрипло сказал он.
– Ладно.
– И попрощаться.
Клер снова кивнула.
– Давай, – кротко сказала она. – Я подожду.
СУББОТА
СУББОТА
Когда Тауб вернулся в спальню, Габриель уже проснулась. При виде него ее лицо осветилось счастливой улыбкой. Приподнявшись на постели, она протянула к нему обе руки. В груди у него кольнуло. Мысли в этом доме слишком сильны. Нужно было немедленно заканчивать эту историю, пока его снова не затянуло.
– Агент Джим Тауб мертв, – сказал Сайлар, превращаясь в себя. – Я убил его.
Удивительное дело, но она поверила ему сразу же. Возможно, в глубине души Габриель догадывалась о том, что пришедший к ней неделю назад мужчина – совсем не тот, кого она ждала. И наверное, она подозревала, что однажды это закончится – слишком уж невероятным был преподнесенный ей дар.
Словно мгновенно убитая взрывом, Габриель распадалась на части на глазах у Сайлара. Сначала умерли руки, безвольно упавшие на простыню. Потом опустились плечи, словно на них вдруг опустилась невыносимая ноша. Ее тело застыло, точно превратившись в морскую раковину, замкнувшую кровоточащую плоть. Губы искривились, как перевернутый месяц. Габриель зажмурилась и замерла, прислушиваясь к ощущениям внутри себя – уже знакомая Сайлару морщинка появилась у нее между бровей, и он тоже задержал дыхание. Но внутри него была лишь пустота. Наконец грудь Габриель поднялась и опустилась – с явным усилием, как будто преодолевая сопротивление. Когда сидящая перед Сайларом женщина открыла глаза, он едва узнал ее.
– Зачем ты убил его? – спросила она. – Кто ты?
-Это сложно объяснить, - осторожно начал он, игнорируя второй вопрос.
Как сказать ей, что ее любимый был всего лишь формой, которую Сайлар заполнил? Как рассказать, что Джим Тауб оказался не в то время и не в том месте, и его начальник, Эмиль Данко, запросто приговорил своего агента к смерти – лишь потому, что надеялся таким образом однажды добраться до Сайлара?
– А ты попробуй.
Сайлар медленно подошел к кровати и опустился на самый край.
– Хорошо, – согласился он.
– Только не лги мне.
– Не буду.
– Я имею право знать правду.
Сайлар кивнул, глядя на нее с уважением. Что случилось с людьми, подумалось ему. Откуда в них столько силы?.. И он рассказал ей – не всю правду, нет. Лишь то, что ее касалось. О том, что тридцать лет назад правительство затеяло эксперимент по созданию сверхлюдей. О том, что все пошло не так и программу свернули. О том, что один из выживших, ныне сенатор, открыл охоту таких же, как он сам. И о том, что из этого вышло. А еще он рассказал о девчонке, возомнившей себя Богом и заставившей его прийти сюда – так же, как к другим людям, ставшим жертвами обстоятельств, всю вину за которые Сайлар взял на себя.
Габриель слушала его со всем вниманием. Когда он завершил рассказ, она некоторое время сидела, не шелохнувшись. Потом с сомнением покачала головой, словно не веря своим ушам. Однако ее собеседник только что превратился в другого человека. Нужно было принять этот факт за основу, либо поверить, что все произошедшее – лишь игра ее воображения. Поразмыслив, Габриель выбрала первое.
– Зачем ты превратился в Джима? – повторила она. – Кто ты такой? Один из этих... сверхлюдей? Или это Джим был один из них, а ты его за это убил?
– Нет, – ответил Сайлар, не вполне понимая, против чего возражает. Еще недавно он мгновенно вникал в суть вещей, не упуская не единой детали. Он понимал, как работают вещи и люди, умел управлять первыми и манипулировать вторыми, мог прогнозировать результат и никогда не ошибался, никогда не разочаровывался, все знал наперед... Сейчас он едва мог оформлять мысли в слова. – Я ни то, ни другое, я только я.
-Я не...
– Я – отражение твоих мыслей, – наконец сказал он. – Я то, что я есть, беру то, что дается. Я тот, кого ты хочешь видеть.
– Зачем ты убил Джима?
– Чтобы занять его место.
И снова он сказал правду, и снова Габриель услышала нечто другое. Казалось, она все еще видит в нем человека, которого любила – просто в другом обличии, в маске, скрывающей новую тайну. Габриель смотрела на него так, чтобы ему хотелось застонать от отчаяния, встряхнуть ее, крикнуть: да проснись же ты, наконец! Я – не тот, кого ты ждала. Все это не ради тебя – ты для меня никто. Я сделал это лишь потому, что я такой, как есть – убийца, равнодушный к своим жертвам...
Но он понимал: все бесполезно. До нее не достучаться. Как и все другие, – те, кто не смог смириться с утратой, – она видела лишь то, что хотела видеть, и это спасало ее от безумия, помогало унять боль и сделать еще один вздох. В ее лице, в самой глубине обращенных к нему темных глаз, Сайлар видел вопрос: Кто же ты? Что за создание, жаждущее любви не меньше нас? Кто ты и что ты – пришел, спасаясь от одиночества, в круг чуждых ему существ, приняв голос и облик людей, которые жили только в нашей памяти, чтобы остаться среди нас и обрести наконец свое счастье в нашем признании?..
Сайлар не знал, что на это ответить. Кто он на самом деле? Зачем затеял все это? Спасаясь от одиночества или в поисках любви?
И он просто ушел, оставив ее наедине со своим горем.
***
Дорогу домой они с Клер преодолели в молчании. Не обменявшись не единым словом, поднялись по лестнице, открыли входную дверь и вошли в темное жилище Сайлара. Он зажег свет и прошел в гостиную, не глядя на Клер, но его маленький страж не отставал. Остановившись в дверном проеме, она следила за ним немигающим взглядом, пока терпение Сайлара не лопнуло.
– Что тебе еще нужно? – спросил он резко.
Ее ответ заставил его замереть. Злость прошла, уступив место любопытству.
– Ты можешь меня... починить? – негромко поинтересовалась она.
Сайлар склонил голову набок, внимательно глядя на Клер, – словно прислушивался к тому, что происходит у нее внутри. Ощутив неожиданную неловкость под его пристальным взглядом, Клер переступила с ноги на ногу.
– А что с тобой не так? – наконец спросил он. – На вид вроде все в порядке.
–Я ничего не чувствую, – сказала Клер – так тихо и неразборчиво, словно признавалась в чем-то постыдном.
Ну конечно, ему нужно было уточнить!
– Сейчас?
– Вообще. С тех пор как ты.... С тех пор как мы... С того раза, ну... – почему-то она все никак не могла закончить фразу. С тех пор, как ты покопался у меня в голове. С тех пор как ты отобрал у меня мою способность. Ты, сукин сын, сволочь... Как ты мог так поступить со мной? Как посмел навязаться мне в компанию? Я не хочу делить с тобой вечность, я не хочу... Клер замерла, обнаружив, что говорит вслух, и зажала рот рукой, глядя на Сайлара сузившимися от злости глазами. – Так ты поможешь или нет? - закончила она крайне нелогично.
Сайлар вздохнул.
– Тебе не нужна моя помощь.
– Ох, только не делай вид, будто обиделся!
– Я не обиделся, Клер, - уголки его губ приподнялись в знакомой ей гадкой ухмылке. – Если ты и правда хочешь меня задеть, включи воображение... Я просто пытаюсь сказать, что ты не чувствуешь не потому, что не можешь, а потому, что не хочешь. Ты выключила свои чувства, потому что они тебе не нужны.
– Что? - Клер не могла поверить своим ушам. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Это просто чушь! Я никогда не хотела стать бездушным роботом! Я никогда не хотела быть, как ты!
– Ложь, – он сделал к ней шаг, и Клер тут же отступила. – Ненавижу, когда ты лжешь.
– Я не...
– Нет? Тогда это ты не знаешь, о чем говоришь. Или просто не хочешь думать об этом?
– О чем?
– О том, что все умрут, и как тебе от этого будет больно. Твои родители, друзья... Питер. Все умрут!
– При чем тут...
– При том, что однажды ты останешься одна, Клер. И захочешь, чтобы рядом было человек, которого ты знаешь. Ты захочешь увидеть хоть одно знакомое лицо, хоть кого-то... Даже если это буду я.
Сайлар наступал на нее, а она отступала, пока не прижалась спиной к стене. Ей показалось, что она услышала щелчок – словно кто-то повернул выключатель и внутри нее зажегся свет.
И ощущения захлестнули ее.
Стена была шершавой. В комнате было холодно. Новые туфли натерли ноги. Волосок попал в застежку от кулона и натянулся, и это было больно. Клер подняла руку, чтобы поправить волосы, и обнаружила, что щеки мокрые от слез. Сайлар был прав. Нужно было просто повернуть выключатель.
– Я никогда этого не захочу, – выдохнула она.
Сайлар прикусил губу, и Клер увидела, как неконтролируемо вздрогнуло его тело, отмечая очередную неправду.
– Снова ложь, – едва слышно сказал он.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его так близко, а когда открыла, он уже отошел к окну и расстегивал джинсовую куртку.
– Знаешь, я передумал, – сказал Сайлар. – Я устал и не в настроении для... Можешь идти.
Он махнул на нее рукой, словно отгоняя собаку. Клер почувствовала, как в лицо бросилась кровь: щеки налились румянцем, а в висках застучало. У нее и в мыслях не было того... того, что он предполагал.
– Я уйду, когда мы закончим, – сказала она тоном сердитого подростка.
Сайлар снял куртку и небрежно бросил ее на кресло.
– А мы закончили, – сказал он. – Не о чем говорить. Я сделал все, что ты просила. Конец! В твоем списке осталось два адреса. Один из них – мой, другой – твой... Так что если ты не хочешь напоследок поговорить с био-мамой... Или с био-папой... – Сайлар расстегнул пару пуговиц на рубашке, но потом передумал и просто стянул ее через голову. -Словом, ты свободна и можешь идти.
– То есть это ты свободен? – Клер ощутила, как ее охватывает паника.
– Можно и так сказать, – он потянулся к ремню на джинсах, но потом поймал ее взгляд и отошел к шкафу. Теперь его голос звучал глухо. – Неважно. Главное, что мы квиты. Больше меня тут ничего не держит, так?
Она промолчала. Дверь шкафа хлопнула. Теперь в руках у Сайлара было сложенное полотенце.
– Спокойной ночи, Клер.
И он прошел мимо нее в ванную.
***
Как только из-за двери донесся шум воды, ноги перестали держать Клер, и она съехала по стене на пол.
Больше его ничего тут не держит.
Конец.
Она свободна и может идти.
И Сайлар тоже свободен. Он может уйти, куда и когда вздумается. Он выполнил все условия их безумного уговора и благородно отказался от заслуженного приза. Она свободна и может идти. Она свободна! Но почему тогда Клер чувствует себя в заточении?
Что, если он уйдет сегодня ночью – туда, где нет компьютеров и не ловят мобильные? Он может стать кем угодно, и Клер понадобятся месяцы, а может, и годы, чтобы найти его. Но даже если ей повезет, и Молли Уокер согласится помочь засечь его... что тогда? Клер не сможет проделать все это еще раз. Ее план рухнет, а искалеченные жизни тех, кого Сайлар посещал в последние месяцы, будут на ее совести. И тогда все жертвы окажутся напрасны. Этого нельзя было допустить.
Ей просто нужно задержать его до завтра. Завтра все будет кончено. Сайлар будет мертв – навсегда. И только тогда Клер будет свободна.
Был лишь один способ задержать его.
Она прижала обе руки ко рту. Вода все еще шумела, и Клер раскачивалась в такт мерному журчанию, глядя вокруг безумными глазами.
Нет, это невозможно. Она просто не сможет.
Все еще не чувствуя под собой ног, Клер поднялась, подошла к бельевому шкафу и открыла дверцу. Пахнувший на нее успокаивающий аромат чистого белья – напоминание о нормальной жизни – заставил ее всхлипнуть.
Помотав головой, она выдернула из стопки полотенце и решительно направилась в ванную.
***
В маленькой комнатке было жарко.
Неясная фигура Сайлара за запотевшим стеклом душевой кабинки казалась огромной. Стараясь изгнать из головы все мысли, негнущимися пальцами Клер быстро сняла с себя рубашку и джинсы и повесила их на сушилку.
Интересно, он слышит ее?
Тяжело сглотнув, Клер расстегнула лифчик, потом стянула трусики. Несмотря на жару, ее кожа покрылась мурашками, а зубы застучали, словно от арктического холода.
Резко выдохнув, словно пловец перед прыжком, Клер взялась за дверцу душевой и медленно потянула ее в сторону.
Ну конечно, он ждал ее. А она – попалась. Это было так ясно, словно Сайлар держал в руке табличку с надписью. Улыбнувшись, он посторонился, опустив подбородок в шутливом поклоне, и Клер вошла в заполненную паром кабинку.
Она остановилась напротив него, убирая с лица мгновенно намокшие в горячей воде волосы. Клер изо всех сил старалась не отрывать взгляда от его глаз, но в ее мозгу уже отпечатались другие картинки. Казалось, даже если она зажмурится, это не поможет, и они навсегда останутся там – эти капли воды, стекающие по обнаженному животу, и эти упавшие на лоб темные волосы, и довольная ухмылка, приподнявшая уголок красиво очерченного рта. Несомненно: все, что он говорил ей в гостиной – насчет того, что устал и хочет, чтобы Клер ушла, было неправдой.
Любопытно, трясет ли его от собственной лжи?
Клер была такой маленькой – макушкой она едва доставала Сайлару до плеча. Но отступать было поздно. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его – туда, где билось сердце, отмерявшее последние часы жизни ненавистного убийцы.
Сайлар поднял голову и закрыл глаза, подставляя лицо под струйки воды. В его улыбке сквозило торжество. Все шло как по нотам.
***
Дальнейшее слилось для Клер в сплошной белый шум. Кажется, они целовались. Вроде бы он говорил что-то и, возможно, она ему отвечала. Должно быть, он воспринял ее слова как поощрение, потому что следующее, что Клер помнила точно – это холод стеклянной стенки, к которой она прижималась спиной, и жгучую боль между ног. Она подозревала, что будет больно – подружки делились с ней воспоминаниям о первом разе – но это оказалось просто невыносимо. Сжав зубы и уткнувшись лбом в плечо своего мучителя, Клер думала: и почему ее чувства вернулись именно теперь?!
Не то чтобы он был груб с ней, нет – просто вел себя так, словно Клер делала это уже сотни раз. Стоило ей начать отвечать на поцелуи, и он прижал ее к стене и вошел в нее одним резким движением, придерживая за бедра так, чтобы проникнуть до самого конца. Сайлар и представить себе не мог, что хорошенькая экс-болельщица – из тех, что в школе бы и во второй раз на него не посмотрели – была девственницей.
Ее приглушенные стоны лишь подстегнули его, и все закончилось быстрее, чем он предполагал. Дрожь, сотрясающая тело Сайлара, когда его покидало напряжение, была почти болезненной, и еще несколько секунд он просто прижимал Клер к стене, хватая ртом горячий воздух. Наконец Сайлар глубоко вздохнул и ослабил хватку.
Когда он отпустил ее, Клер не смогла сдержать слез облегчения. Между ног все еще нестерпимо жгло, однако ее способность к регенерации позволяла надеяться на скорое исцеление.
Они посмотрели вниз одновременно – в самый раз, чтобы заметить порозовевшую воду у ног Клер.
– Почему ты не сказала? – спросил Сайлар.
Клер кашлянула, пробуя голос.
– А что, ты был бы нежнее?
Тот покачал головой.
Вода по-прежнему лилась на них сверху, с успокаивающим журчанием смывая следы недавнего преступления.
– Вряд ли, - тихо признался он.
***
Бессонная ночь для кого-нибудь в возрасте Анжелы – это серьезная нагрузка, однако глава клана Петрелли не чувствовала усталости. Слишком важным было дело.
Взглянув на часы, она включила телевизор, щелкая каналами до тех пор, пока не отыскала на ночной выпуск новостей.
На экране появилась картинка солнечного затмения – огненный мерцающий круг на черном фоне. Пронзительный голос телеведущей ворвался в комнату, заставив Анжелу поморщиться и потянуться к пульту, чтобы приглушить звук.
«...одно из самых долгих затмений за всю историю! - с энтузиазмом вещала репортерша. - Наблюдать его можно на большей части территории Европы, а также в Японии. Увы, нашим соотечественникам не так повезло...».
Продолжая коситься краем глаза на экран, Анжела потянулась к лежащему на краю кровати белому ноутбуку. Подняв крышку, она дождалась, пока экран замерцает, и набрала пароль. Затем вошла в программу видеослежения и дважды щелкнула на одну из папок. В открывшемся окошке тут же появилось запрокинутое лицо Клер с закрытыми глазами. Ее ресницы трепетали, брови сосредоточенно сошлись на переносице, а рот открылся в безмолвном крике.
Спустя секунду до Анжелы донеслись и звуки – шорох, и учащенное дыхание, и низкий мужской голос, едва слышно бормочущий неясные слова поощрения.
Ее лицо не отразило никаких чувств. За долгие годы работы в Компании ей доводилось видеть вещи куда более шокирующие, пугающие и интимные, чем секс собственной внучки с безумным убийцей.
Настроив изображение так, чтобы видеть обоих любовников, Анжела равнодушно отвернулась к телевизору.
«...просто фантастический вид! – между тем заливалась ведущая. – Полное затмение! И вам даже не нужно коптить стекла, чтобы смотреть на солнце! Только на нашем канале...».
Стоны Сайлара и Клер стали громче, и Анжела снова бросила взгляд на монитор. Дело там явно шло к завершению. Еще несколько секунд сладостной агонии – и невольные герои видеофильма Анжелы сменили положение: теперь они лежали друг напротив друга, пытаясь выровнять дыхание.
«Вопрос!» - задыхаясь, объявила Клер.
Анжела довольно улыбнулась. Гэбриел Грэй всегда был идеальным объектом ее манипуляций. С Клер оказалось сложнее, но и она в итоге не смогла противостоять опыту Анжелы. Все шло как по нотам.
***
– Вопрос! – объявила Клер тоном ведущего передачи «Кто хочет стать миллионером».
– Угу.
«Тебя когда-нибудь влекло к твоим жертвам, Сайлар?»
– Ты правда хочешь уехать?
Он приподнялся на локте.
– Хочу. Здесь что-то слишком много воспоминаний.
Только к тебе, Клер.
– Значит, в офис Нейтана ты уже не вернешься?
– Нет.
– То есть ты просто исчезнешь? Без объяснений, да?
Сайлар зевнул и потер глаза ладонью.
– Я уверен, что Ной – и Анжела – что-нибудь придумают. Как всегда.
От Клер не ускользнуло, как он поморщился, произнося имя ее бабушки. И она решила больше не тянуть.
– А ты можешь задержаться еще на день? - спросила Клер.
Он улыбнулся, внимательно глядя на нее.
– Я так понимаю, ты что-то задумала?
Клер помолчала. Бесполезно пытаться обмануть его детектор лжи.
– Да, - тихо призналась она. – Завтра ты – то есть Нейтан – должен объявить о закрытии программы, преследующей нас... мутантов. Будет пресс-конференция...
Клер старалась говорить как можно непринужденней, но ее сердце колотилось, а дыхание срывалось от волнения. Сайлар молча слушал ее, не отрывая взгляда от лица Клер, и это еще больше сбивало с толку.
– И что с того? – спросил он, когда пауза затянулась.
– Ну, это важно! – коротко объяснила Клер. – К тому же я приготовила речь.
Его брови поползли вверх.
– Речь?
– Ну да. Необязательно использовать все, но кое-что ты мог бы... В общем, я сейчас покажу.
Она слезла с кровати, дошла до кресла, на котором все еще лежала ее одежда, и вытащила из бокового кармана куртки несколько сложенных листков. Потом протянула бумажки Сайлару. Бросив на нее многозначительный взгляд, тот развернул листки и углубился в чтение. Клер наблюдала за ним с волнением.
– Почему это имеет для тебя такое значение, Клер? – поинтересовался он, не поднимая глаз.
Она пожала плечами, не зная, что ответить. К счастью, этой ночью Клер кое-что узнала о том, как избежать ненужных расспросов. Она залезла под одеяло и прижалась к Сайлару всем телом.
– Ну пожалуйста, – промурлыкала она. – Сделай это для меня.
Рассмеявшись, Сайлар перевернулся на спину, потянув ее за собой.
– Ладно, – легко согласился он, прерывая поцелуй. – Раз уж ты знаешь волшебное слово... Но потом я уеду. Договорились?
Густые волосы Сайлара все еще не высохли, и Клер отвела мокрую прядь с его лица. Она улыбнулась ему почти нежно. «Не уедешь» – подумала она. И согласно кивнула. Все шло как по нотам.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Вздрогнув, словно от толчка, Клер резко открыла глаза и села на постели. Похоже, она все-таки заснула. Рядом никого не было, и сердце Клер сжалось от страха. Неужели он ушел?
Утро было тихим и ясным. Задержав дыхание, Клер прислушалась. Ничего. Ни звука. Ощущая посасывание под ложечкой, она поднялась и, завернувшись в простыню, побрела в коридор, едва сдерживаясь, чтобы не окликнуть Сайлара по имени.
В гостиной его не было.
В душе тоже.
С тяжелым сердцем Клер открыла дверь кухни. До нее тут же донеслись аромат кофе и шкворчание бекона, разогревающегося на сковородке. Стоящий к ней спиной мужчина, одетый в серую футболку и старенькие, потертые джинсы, повернулся от плиты, смерил взглядом ее замотанную в белую ткань фигурку и взлохмаченные волосы, и беззаботно улыбнулся.
– Доброе утро, соня! – сказал он голосом Нейтана. – Ты похожа на привидение! Завтракать будешь?
Ее ноги стали ватными. Едва не потеряв сознание от облегчения, Клер присела на стул возле стола.
– Я буду только кофе, – сказала она. – А ты тут входишь в роль?
– Вроде того.
Нейтан аккуратно поддел листочки бекона лопаточкой и положил их на тарелку. Затем поднял крышку другой сковородки и добавил к завтраку омлет. Его тщательные, точные движения напомнили ей о настоящем Нейтане. В груди заныло, и она отвернулась.
– Я думал, тебе понравится, – сказал он, наливая для нее кофе. – Семейный завтрак...
Клер вздохнула, с облегчением чувствуя всплеск ненависти. И отвращения к себе – как она только могла с ним... При одной мысли о прошлой ночи ее передернуло, и Клер отпила из чашки в надежде заглушить невесть откуда появившийся во рту кислый привкус.
– Какой же ты все-таки псих, – заметила она.
Уголки тонких губ Нейтана изогнула чужеродная усмешка. Он аккуратно разрезал бекон и отправил кусочек в рот.
– Именно это тебе во мне и нравится, – довольно заявил он.
Клер только головой покачала. Кажется, этот сумасшедший вообразил, что она с ним кокетничает. Что ж, это даже к лучшему. Клер выдавила из себя улыбку.
– Какие планы?
– Конференция в полдень, а пока... – он многозначительно взглянул на нее. Клер с трудом подавила тошноту.
– Знаешь, мне пора, – быстро сказала она, отставляя свой кофе. – Анжела звонила мне уже раз тридцать, и вообще... Давай там и встретимся?
Нейтан как ни в чем не бывало поддел с тарелки кусочек омлета.
– Как скажешь, Клер.
И улыбнулся ей широкой сенаторской улыбкой.
***
Клер услышала голос Анжелы снизу.
– Это было необходимое зло!
Следовало бы, наверное, хлопнуть дверью погромче, чтобы заявить о своем приходе, но второй голос заставил ее замереть.
– Необходимое? Это было просто чудовищно! Как ты могла так поступить с ней, Анжела, после всего, что она перенесла...
Отец.
– Клер – сильная девочка, Ной. Она переживает.
Пауза. Клер затаила дыхание, напряженно вслушиваясь в разговор и чувствуя, как на сердце опускается тяжесть. Не время обнаруживать себя.
– Просто скажи мне, зачем? – спросил Ной глухо.
– Их ребенок спасет мир.
Клер замерла. О чьем ребенке идет речь? Неужели... Нет, нет, нет. Этого просто не может быть!
– Откуда ты знаешь, что все получилось?
– Я просто знаю. Вчера ночью было солнечное затмение. Мы его не видели, но это не значит, что оно не действовало. А ты ведь помнишь, что бывает со способностями во время затмения, Ной?
Значит, вчера ночью они оба были обычными людьми, подумала Клер, и она просто могла бы убить Сайлара – так, как это сделал однажды ее отец. Она могла бы убить мужчину, прошедшего ради нее через ад. Человека, который всегда обращался с ней как со взрослой, как с равной – в отличие от ее родных. Вот только разве родные манипулируют любимыми людьми? Разве толкают свою 18-летнюю дочь и внучку в объятия серийного психопата? Используют как пробирку для вынашивания нужного им ребенка? Заставляют убивать?.. Да кто они вообще такие, эти люди? Как они могут быть ее семьей?
Сайлар был прав: однажды Клер останется одна. Да что там! Она останется одна уже через два часа.
И кто тогда разделит с ней вечность?
– Анжела, ты ведь понимаешь, что будет, когда Клер узнает? – голос Ноя звучал бесцветно. – Этого она не простит.
– Клер – умная девочка, Ной. Она сама обо всем позаботилась. Через час от Сайлара останутся лишь воспоминания.
Клер быстро взглянула на настенные часы – они показывали 10 утра. Через час?
– Я думал, пресс-конференция в полдень, – заметил Ной.
– Пришлось сделать несколько звонков и все перенести, - в голосе Анжелы проскользнула покровительственная нотка. – На тот случай, если Клер все-таки передумает.
Продолжения Клер уже не слышала. В следующую секунду она уже бежала по улице, на ходу набирая номер телефона.
– Мне крайне неприятно это говорить, но, возможно, его стоит оставить в живых, – сказал между тем ее отец.
Анжела тяжело вздохнула.
– Ничего не выйдет... Я видела сон, Ной. Сайлар и его сын... Двоим в этом мире будет слишком тесно. Один из них должен умереть.
***
Сайлар взял трубку лишь с пятого раза. После седьмого гудка.
– Алло! – услышала она голос Нейтана.
– Где тебя носит? – рявкнула она в ответ.
В трубке раздался смех.
– Ты так сильно скучаешь по мне? Потому что я очень соскучился. Знаешь, я тут подумал...
– Замолчи и послушай меня!
– Ох, как же мне нравится, когда ты такая! Давай в следующий раз...
Клер застонала. Казалось, она просто не может пробиться к нему через весь тот нонсенс, который он себе вообразил.
– Хватит, пожалуйста! – умоляюще выдавила она. – Где ты сейчас?
-Подхожу к залу заседаний. Ты знала, что пресс-конференцию перенесли на 11? Я едва успел.
Клер хотела ответить, но горло сжалось. Вместо слов у нее вырвался невразумительный писк.
«Не ходи туда».
– Что?
– Не ходи туда!
– Ммм... Кажется, тут что-то со связью... Клер?
-Сайлар, не ходи туда. Пожалуйста, прошу тебя! Ты слышишь? Дождись меня!
Она почти кричала. Люди на улице оборачивались на нее и сторонились, уступая ей дорогу.
– Клер, успокойся... – теперь в его голос закралась тревога. – Что случилось?
– Анжела... Она хочет, чтобы ты умер.
Смешок.
– Ну, это не в первый раз... А ты что же, волнуешься за меня? Волнуешься, Клер?
– Не ходи туда. Просто стой на месте, ладно? Я сейчас!
– Эй, все будет в порядке. Все будет хорошо! Это же быстро, Клер. У меня твоя речь...
– Я уже в лифте, Сайлар. Подожди меня. Ты слышишь?..
Связь прервалась внезапно – словно ее обрубили. Внутри у Клер тоже что-то оборвалось.
Скорее.
Тишина обступила Клер – она давила на барабанные перепонки, оборачивала ее, словно толстым слоем ваты, душила, не позволяя вздохнуть.
Скорее.
Наконец лифт остановился. Двери раздвигались мучительно медленно, словно в кошмарном сне, герою которого нужно торопиться, бежать, но ноги прилипли к полу.
Нейтан стоял в конце коридора, возле дверей конференц-зала, глядя в сторону лифта. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и в знак приветствия слегка склонил голову в шутливом поклоне.
– Сенатор Петрелли? -Помощник с микрофоном в ухе почтительно тронул его за локоть. -Вам пора.
Нет!
Тот снова взглянул на приближающуюся Клер и картинно пожал плечами. А потом взялся за ручку двери. В разверзшуюся щель пробился луч прожектора. Широко улыбнувшись, Нейтан вошел внутрь.
***
Свет бил в глаза, и Сайлар на секунду прикрыл их рукой. Защелкали вспышки фотокамер, и он опустил ладонь и улыбнулся. Потом преодолел несколько метров, отделяющих его микрофона, и огляделся.
Зал был полон. Телевидение. Радио. Газетчики. Все пришли разделить с сенатором Петрелли важную веху в жизни американского народа. Сегодня те, кого политкорректно называли «людьми с особыми способностями», должны были слиться с толпой. Отныне они смогут сами выбирать – выйти ли им из тени или навсегда сохранить инкогнито.
Однако случиться этому было не суждено.
Едва Сайлар наклонился к микрофону и поприветствовал собравшихся, обводя их отеческим взглядом, в зале раздался возглас.
– Лиам! – ахнула женщина. – Лиам Сэмьюэлс! Что ты тут делаешь?
Сайлар замер. Раздвигая плотную толпу, к сцене решительно приближалась невысокая брюнетка в деловом сером костюме и алых туфельках на высоком каблуке. Когда они виделись в последний раз, ее лицо было распухшим от слез, а волосы – взлохмаченными, однако в остальном вдова помощника президента Рита Сэмьюэлс изменилась крайне незначительно.
И Сайлар ощутил, как его тело становится чужим. Словно теплый воск на раскаленном солнце, он таял, принимая новую форму. По залу пронесся удивленный ропот. Весть о том, что сенатор тоже из этих, особенных, давно уже просочилась за пределы узкого круга политической элиты, однако наблюдать за превращением своими глазами оказалось невероятно интересно.
Тем более что шоу только начиналось. Стоило Сайлару – теперь уже Лиаму – отвести взгляд от Риты, как из другого конца зала снова раздался возглас.
– Джеймс? Это ты? Наконец-то ты вернулся!
И снова цепочки ДНК перестроились.
Взгляд человека, стоящего в круге света, заметался. Стоило кому-либо встретиться с ним глазами, как все повторялось: нежданное открытие, выкрик полузабытого имени, воспоминания о давних временах – и частички новой личности острыми ножами разрезали на лоскутки старую.
Образы следовали один за другим.
Деннис. Девид. Гаел. Брайан. Джеки. Сью. Том. Джесси. Дейл. Кендис. Тревор...
Он менялся и менялся, не успевая возразить, не успевая воспротивиться, не успевая сосредоточиться на какой-нибудь другой способности. Он отчаянно хотел прекратить все это – сжечь присутствующих заживо, заморозить, разобрать на атомы, превратить в кровавый кисель... Но фрагменты его ДНК запутывались в чужих цепочках, не позволяя собрать свою собственную личность воедино, и Сайлар чувствовал себя словно в открытом море: как он ни старался грести к берегу, суша все удалялась, тело отказывалось подчиняться, и вот он уже камнем шел ко дну.
Он хотел приказать своим мучителям замолчать, но в его горле бурлили десятки чужих голосов, он пытался заставить их прекратить разрывать его на части, но уже не мог вспомнить, кто он на самом деле.
Все дальше и дальше от берега.
Айзек. Джим. Алехандро.
Назад пути нет.
Тед. Дейл. Иден.
Родственники убитых им людей теснили его ко входу, крича и простирая руки, каждый требовал внимания, каждый хотел завладеть мечтой. Они орали, наступали, вызывали к нему, и с каждой секундой, с каждым превращением в нем все меньше оставалось от человека, которым он когда-то был.
Внезапно Сайлар ощутил, как кто-то обхватил его за плечи и тянет назад, к дверям. Обернувшись, он увидел Клер.
– Сайлар, – сказала она. – Гэбриел Грэй, посмотри на меня.
При звуках смутно знакомых имен на секунду в его мозгу словно зажегся огонек узнавания, и его лицо преобразилось, принимая привычные черты, но еще один призыв – и оно вновь заволновалось, пошло кругами, словно вода, в которую бросили камень. И обоим стало ясно: ему не вернуться. Слишком далеко все зашло.
– Уходи, – сказал он Клер. – Быстрее!
Она все еще отчаянно цеплялась за него, и он c силой толкнул ее к дверям, заслоняя собой от обезумевшей толпы.
А потом шагнул навстречу шевелящейся и вопящей человеческой массе.
Прижавшись спиной к стене, Клер смотрела, не в силах оторвать взгляд, как толпа поглотила человека, известного как Сайлар.
***
Переведя взгляд на свои руки, Клер обнаружила на них кровь. Должно быть, она порезалась обо что-то: в центре правой ладони медленно заживала царапина. Но боли не было. Она и не заметила, как выключатель эмоций снова щелкнул, и все ее чувства отступили в темноту.
Теперь они с вечностью остались наедине.
-
-
29.09.2010 в 14:19-
-
29.09.2010 в 17:44кстати, я добавила СУББОТУ
-
-
29.09.2010 в 17:57О, какая отличная суббота. Главное, все прошло как по нотам. Замечательный фик. )
Ты вообще знаешь, что ты единственный автор, чьи фики я люблю по любым фандомам? =)) Я даже трублад уже заценила. Только я не знаю одного из героев, хыхы. )
-
-
29.09.2010 в 18:06мне это очень приятно, очень-очень! спасибо, что ты читаешь, я, собственно, только для тебя и выкладываю.
ты не знаешь Годрика, наверное? он ненадолго там появился, но впечатление произвел!
-
-
29.09.2010 в 18:20Ну что это за воскресенье, я плакаю! Так ничестнаааа
Я буду считать воскресенье никаноном! )))
-
-
29.09.2010 в 18:22-
-
29.09.2010 в 18:49Таис Афинская, я решила, что может, если от него ничего не останется - от первоначального. Помнишь, когда он только начал превращаться, у него ДНК сбоила - зубы там вырастали лишние, все такое? И я подумала, что если совсем-совсем запутать его нейроны, никакая регенерация может не справиться. А уж если его при этом буквально порвут на кусочки - тем более.
-
-
29.09.2010 в 18:56-
-
29.09.2010 в 19:00Дооооо!!! Мы с Таис требуем понедельника, в котором он воскреснет, и они с Клер будут воспитывать сыночку,
предварительно замочив бабушку. Мне кажется, это было бы очень мило. )))-
-
29.09.2010 в 19:07-
-
29.09.2010 в 19:14Так давай нам это скорее!
-
-
29.09.2010 в 21:28-
-
17.10.2012 в 08:42-
-
17.10.2012 в 08:58откуда Вы? не видела Вас тут раньше!
-
-
17.10.2012 в 15:08-
-
17.10.2012 в 19:46Ну, Питер же родня ей, да и не было у нее к ней особого интереса, насколько я помню...