Драббл №2: Папина малышка
Автор: boonies
Слова: 523
Подсказка автору: «напиши эту историю как можно мрачней и печальней»
Первые семь месяцев Сайлар позволяет Клер думать, что она носит ребенка от Нейтана.
Первые семь месяцев Сайлар позволяет Клер думать, что она носит ребенка от Нейтана.
Частично потому, что он не сразу все вспоминает, но большей части из-за того, что хочет наказать Клер за то, она его отвергала.
Вскоре, впрочем, Сайлар выясняет, что она скорее предпочла бы родить ребенка от родного отца, чем от него.
Так что он начинает осторожно.
Сначала дожидается, пока Клер полюбит свою дочку; пока научит ее ходить, посылать воздушные поцелуи и говорить «Я люблю тебя, мамочка».
Он тайно пробирается в их дом на ее третий день рождения. Улыбнувшись, заставляет игрушки летать по воздуху и выманивает дочку из кроватки, раздражаясь от счастливого писка, которые она издает. Малышка даже не протестует, когда он сгребает ее в охапку и уносит прочь.
Прежде, чем исчезнуть, он удостоверяется, что комната выглядит ужасно: порванная пижамка, золотистый детский локон, сломанная колыбелька...
Он дает Клер несколько дней. Ждет, пока она погрузится в отчаяние настолько, что не сможет нормально функционировать — и как ни в чем ни бывало возвращает ей дочку целой и невридимой.
Потом выжидает еще несколько нет. Он терпеливо ждет, пока они запасутся багажом счастливых воспоминаний, в которых фигурируют парки, игрушки и объятия, а после этого снова выслеживает своих девочек.
Сайлар пробирается в комнату дочери, кладет ледяную ладонь на ее теплый лоб и стирает все воспоминания о Клер.
Разумеется, он щедро позволяет Клер еще немного подержаться за их дочь. Разрешает ей снова выстроить их отношения – насколько это вообще возможно. А потом превращается в прекрасного тинейджера.
Дальше все просто: он говорит правильные слова и делает правильные вещи. Он вызывает между ними ссоры самим фактом своего существования. Но Клер переживает все бои, угрозы, и слезы, и только любит свою дочь сильнее.
Это вызывает у него невыразимую ярость.
Так что он исчезает на год и возвращается Сайларом.
Отцом.
У него есть права, заявляет он.
– Можно решить это и по-плохому, – предупреждает Сайлар, и Клер отвечает злобным оскалом и взглядом, полным ненависти.
Он проводит время с дочкой, становится образцовым отцом, идеальной ролевой моделью. При этом интересы дочери, ее качества, даже ее чертово имя почти не западают ему в память. Неважно. Это стоит того, чтобы наказать Клер. Чтобы увидеть, как она сдастся.
– Она любит меня больше, – гордо заявляет он, прислоняясь к стене кухни.
– Это неважно, – отвечает Клер, отпивая из чашки кофе. – Для меня она дороже всего на свете, и этого достаточно.
Гнев поднимается в нем так быстро и так резко, что он потом неделю не может контролировать свои способности. Успокоившись, Сайлар готовит дочери ужин.
Когда он убил мать Клер, это было изобретательно. Когда Нейтана — логично. В этот раз он почти добр. После десерта Сайлар превращает дочь в лужицу жидкости и удостоверяется, что ничто, включая кровь Клер, неспособно ее вернуть.
– Она была моя, и я ее забрал, – говорит Сайлар, наслаждаясь видом залитого слезами лица Клер. И завершает наказание: – Ведь это я ее тебе дал.
Клер сломлена печалью, и теперь точно никогда его не полюбит, но она все еще полна материнской любви, и счастливые вспоминания прорываются даже сквозь самую страшную трагедию.
Когда Клер переводит на него взгляд, становится ясно: ее уже не починить. И она выдыхает:
– Спасибо тебе.
@темы:
переводы,
Герои,
фики
Да уж, зря забываем.
Нет, серьёзно, это какая-то квинтэссенция мрака и безысходности. Обычно у boonies позитив присутствует даже в грустных историях, но в этой полный беспросвет. Сайлар, конечно, психопат-убийца, но тут ему как будто чувство юмора отказало. Вместе с вторым основным инстинктом. То есть совсем он тут больной - сам сломан так, что уже не починишь. И от этого передёргивает. Финал - что кол в грудь вампира. Совсем чтобы уж читателя добить - чтобы он вокруг этого кола бродил, как ослик, и не мог перестать об этой истории думать. И весь этот кошмар уместился в полтысячи слов? Вах.