Забыла написать в предупреждения, что там есть пара новых героев. И еще - что меня тогда уже тошнило библейскими аллюзиями.
Глава 7
ГЛАВА 7. Убийца.
Счастье – в неведении.
Мы убеждаем себя, что хотим знать не просто правду, но всю правду, от А до Я, и в этом обманываем себя. Незнание позволяет нам освободить фантазию, создать свою собственную реальность и замкнуться в ней.
Новые детали – словно пули, пробивающие ткань нашего маленького, лживого, драгоценного мирка. Чем их больше, тем сложнее нам дается счастливое притворство.
Нам кажется, что знание делает нас равными богам – раскрепощенными, всепрощающими, просветленными. Но на самом деле знание роднит нас с демонами – несчастными, жестокими и безжалостными.
***
Когда Сайлар возвращается домой, уже четвертый час ночи, но Клер еще не спит. Она сидит на полу посреди его кабинета, обняв колени, и смотрит на молчащий телефон. Сайлар видел, что она звонила, но просто не мог заставить себя взять трубку.
Он останавливается в дверях, и по его лицу она понимает, что винить его за задержку - не самый подходящий момент. Клер видит тени под его глазами и кровь на одежде, и подходит вплотную, но не решается обнять.
-Мне нужно кое-что тебе сообщить, Клер, - говорит он безо всякого выражения. - Насчет твоего отца.
-С ним... - она запинается, мысленно приказывая голосу не дрожать, и добавляет уже тверже: - Он жив?
-Мне очень жаль.
И прежде чем Клер отступает, и закрывает рот рукой, и плачет, на одно короткое мгновение на ее лице появляется облегчение.
***
Вы можете быть ближе некуда, но есть вещи, которые вам не нужно знать друг о друге. Например, почему ее кожа такая гладкая. Или о том симпатичном продавце в бакалейном магазине, который весь светится при ее появлении, но никогда не посмеет подойти. Или о том, что она зевала с закрытым ртом, пока вы распинались о важном для вас деле. И о том, что вы это заметили.
Но когда вы сообщаете ей, что ее обожаемый отец мертв, и она вздыхает с облегчением, вы не можете промолчать. Рано или поздно этот вопрос все равно прозвучит - даже если меньше всего на свете вы хотите знать ответ.
И когда Клер говорит, что не поедет на похороны, Сайлару приходится спросить.
-Что он с тобой сделал?
И ее плечи покидает напряжение.
***
Он садится на край кровати с ней рядом и ждет, пока она сформулирует ответ. Сердце Клер бьется все чаще, когда она понимает, что именно ей придется сказать. Это куда тяжелее, чем она себе представляла. Но ходить вокруг да около еще мучительней.
-Ты у меня не первый, - наконец шепчет она.
-Что ты пытаешься мне сказать, Клер? - медленно говорит Сайлар. - Я - не первое твое задание или?..
Она кивает, и он пожимает плечами.
-Ну, это не трагедия.
Но Клер продолжает пристально смотреть на него, и он против воли продолжает:
-Если только... Если только это не... Черт, Клер...
Сайлар поднимает руку к лицу и понимает, что не помнит, что именно собирался сделать. Протереть глаза? Зажать рот? Ударить себя по щеке, чтобы проснуться? Но Клер снова кивает, и ему приходится сказать это вслух.
-Твой отец... Он...?
-Нет! Не совсем... Он... Да.
-Как это случилось? Когда?
-Два года назад. Это было всего один раз! У него был тяжелый день...
-Тяжелый день, - тупо повторяет Сайлар.
-Он преследовал тебя так долго и почти уже поймал... Но в тот день ты убил двух агентов и снова ушел... И он просто... не выдержал. Папа пришел пожелать мне спокойной ночи, и просто обнял, и я...
Сайлару хочется выключить свет, чтобы она не видела его лица. Но он словно загипнотизирован – не может двигаться, не может мыслить ясно.
-Хватит, Клер, - шепчет он.
-Это я во всем виновата. Я не прогнала его.
-Не смей винить себя. Ты не виновата, ясно?.. Он был взрослый, а ты нет. Он твой отец, Клер. Он должен был защищать тебя. Он должен был прекратить...
-Это я его поцеловала. Он был так расстроен, Гэбриел! Мне хотелось его утешить... Ведь это все из-за меня... Он хотел защитить меня от тебя, и не мог. Когда все кончилось, он был в отчаянии. Все время говорил, что ему жаль, что он так виноват передо мной... И я сказала, что не сержусь.
-Это было один раз?
-Да. Папа сказал, что я уже взрослая, что я могу хранить секреты. Что это будет наш секрет...
-Ты с кем-нибудь говорила об этом?
-Нет! Нет. Он послал ко мне своего напарника. Этот напарник, Гаитянин, умеет стирать память. Папа сказал, что так будет лучше для всех... Но Гаитянин не стал... Сказал: некоторые вещи нужно помнить. Тогда тебя сложнее будет обмануть.
Сайлар ощутил, как к горлу подступает тошнота. Он просто не знал, что должен сказать ей. Или ему замолчать? Обнять ее? Дать ей выговорится? Переменить тему? Он видел много ужасного, он и сам творил чудовищные вещи, но это просто не укладывалось у него в голове.
Так вот почему она осталась с ним...
Сайлар смертельно устал, и его сознание путалось, и он знал лишь одно: если бы было возможно, он бы оживил Ноя – только для того, чтобы снова убивать – долго, мучительно и многократно... Меньше всего на свете Сайлар хотел выступать психоаналитиком Клер. Но еще меньше ему хотелось заменять ей отца.
-Клер, я не тот человек, к которым тебе стоит это обсуждать, - осторожно сказал он. -Мне больно это слышать, и я... знай я об этом раньше, я бы и сам его убил, но сейчас я просто не понимаю, как тебе помочь. Может, тебе поговорить с кем-то еще? С психологом, не знаю...
-Да все в порядке, - ответила она, пожимая плечами. - Ты ведь знаешь, я быстро исцеляюсь.
-Клер...
Она встала.
-Ничего страшного, правда. Это было так давно. Может, я сама все выдумала?
Клер выходит, и через минуту Сайлар слышит, как в душе шумит вода.
Когда свет выключается, и они лежат рядом в темноте, Клер прижимается к нему, и в первый раз за все время, что они вместе, его тело не реагирует. Должно быть, ему полагается утешить ее, доказать ей, что их отношения не изменилось, но он просто не может. Потому что это будет неправдой. Все изменилось. И Сайлар поднимает ее руку и кладет к себе на грудь.
-Тяжелый был день, - говорит он. - Давай спать.
***
Утром он уходит раньше, чем она просыпается.
Он все еще вне себя от шока, и во рту у него горький привкус, который все никак не проходит.
В Прайматек он сразу же направляется в камеру Майкла Амадора. Сайлару нужно знать, кто помогал ему. Он не мог все сделать один – он всего лишь мальчишка.
Майкл сидит на узкой кровати возле стены, подтянув колени к груди. Тюремный костюм ему здорово велик – серые штаны подвернуты, а рукава футболки достают почти до локтей: в Прайматек не предусмотрено одежды для столь юных заключенных.
-Привет, Майкл. Узнаешь меня?
Но тот молчит, продолжая смотреть прямо перед собой. Лишь сердце его начинает биться чаще.
-Меня зовут Гэбриел. Мне нужно узнать у тебя кое-что.
Ответа по-прежнему нет, и Сайлар подходит ближе. Он знает, что пленника накачали лекарствами, не позволяющими думать ясно, а значит, и пользоваться способностями в полную силу, но на простые вопросы Майкл вполне способен ответить. Если, конечно, захочет.
Сайлар ощущает легкий толчок – словно его пытается сдвинуть с места ребенок – потом прохладу, тепло... И понимает: Майкл перебирает его способности в надежде нащупать нечто такое, что лекарства не смогли заглушить.
До чего же удивительный талант! Словно тонкая настройка, поиск нужной волны в радиоэфире. Универсальная защита. Для Сайлара в списке самых желанных способностей она если и не занимала первую строчку, то уж точно входила в лучшую тройку – вместе с морфингом и телепортацией.
Чудесная способность... И взять ее будет совсем несложно.
На секунду Сайлар прикрывает глаза от волнения.
-Майкл, - говорит он внезапно севшим голосом. -Мне нужно от тебя еще кое-что...
***
-Ты не можешь так поступать! - Анжела сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. - Что ты творишь, Гэбриел?
Сайлар сокрушенно покачал головой.
-Не знаю, что на меня нашло... Я собирался с ним просто поговорить.
-Зачем ты убил его? Я же тебе доверяла, я думала, ты научился себя контролировать.
-Прости. Просто у меня... у меня был тяжелый день.
-Тяжелый день?! Так сходи в гольф поиграй, что ли! Или напейся. Или поговори с Клер.
Внезапно прервав свою обвинительную речь, Анжела внимательно посмотрела не него. Лицо ее смягчилось.
-Милый, я понимаю, как тебе сложно. На тебя столько свалилось в последнее время... Но я очень тебя прошу – соберись. Я знаю, что ты сможешь, ведь ты мой сын. Ты сильный! Дай мне повод гордиться тобой.
Сайлар ощущает, как реальность начинает закручиваться вокруг него в тугую спираль, и делает несколько медленных вздохов, прежде чем согласно кивнуть.
-Все будет в порядке. Не беспокойся, мам.
***
Когда Сайлар вошел, Кара даже не повернула головы. Он беззвучно затворил за собой дверь камеры и подождал, пока она обернется.
-Сайлар, - сказала она наконец. - Соскучился?
Усмехнувшись, Кара посмотрела ему в глаза, но он не собирался вступать в игру.
-Кара, твой сын мертв, - сказал он. - Где твоя дочь?
Она приняла известие на удивление спокойно.
-Майкл умер? И кто же его убил?
-Ты. Не стоило делать из мальчишки камикадзе. А теперь отвечай на вопрос. Где она?
-Вы никогда ее не найдете.
Снисходительная насмешка в ее голосе заставляет его руки дрожать от ярости, и Сайлар убирает их за спину.
-Зря ты так думаешь, - любезно отвечает он. – Мы обязательно ее найдем – с твоей помощью или без. Но если будешь с нами сотрудничать, возможно, Мия останется в живых.
-И вы станете ставить над ней опыты? Как над лабораторной крысой, да? Уж лучше смерть.
Его передернуло. Плохие родители никогда не были в списке его авторитетов.
-Что же ты за мать такая? – спросил он, надеясь, что голос его звучит ровно. -Как можно желать смерти своему ребенку?
Она смотрела на него без страха и волнения. Казалось, ее забавляло ее отвращение, его презрение. Кара равнодушно пожала плечами.
-На войне как на войне, Сайлар.
Он склонил голову набок и растянул губы в улыбке, отчаянно пытаясь не взорваться.
-Почему ты воюешь со мной, Кара? Что я тебе сделал?
Кара спокойно выдержала его взгляд.
-Помнишь Брайана Девиса? - спросила она, помолчав.
-Как я могу забыть? Я у него позаимствовал телекинез.
-Позаимствовал, как же, - выплюнула Кара. - Ты убил его, Сайлар. Ты убил моего мужа.
-А ты, как я понимаю, убила Кару и Майкла, чтобы занять их место?
-Иначе бы вы нас нашли.
Кивнув, Сайлар холодно усмехнулся.
-Надо же, какой хороший был план. И почему же он не сработал?
Кара прищурилась.
-Это еще не конец, - сказала она ровно. – Вот увидишь, ты еще получишь свое – за то, что убил Брайана... и Майкла. Вспомни меня, когда умрет Клер.
Сайлар ощутил, как в висках начинает стучать кровь.
-Замолчи, - прошипел он.
Она довольно улыбнулась.
-А папочка в курсе, что ты пялишь его дочку?
И морф, и глушитель...
Он зажмурился, отгоняя наваждение.
-Я бы еще поболтал с тобой о личном, но очень спешу. Так что давай вернемся к моему вопросу. Ты скажешь, где твоя дочь?
-Нет.
-Рано или поздно тебе придется сказать, Кара.
-Сомневаюсь.
Сайлар поднял руку, в которой сжимал пульт, и выключил видеокамеру. Затем подошел к пленнице вплотную.
-А зря. Я могу быть очень убедительным.
Глава 8
ГЛАВА 8. Любовник.
Бенджамин Дизраэли был не только героем-любовником своего времени, но и сборником шовинистических цитат себя, любимого. Проклятия феминисток до сих пор заставляют его ворочаться в гробу каждый раз, как ему припоминают фразу «Мужчина – машина, а женщина – игрушка».
Однако нас тем сильнее задевают чужие слова, чем ближе они к истине. И как бы мы ни относились к британскому лорду, он, по сути дела, был прав. За одним лишь исключением. Давайте спросим себя: когда мужчина открывает вам свое сердце, а вами движет лишь жажда разрушения, на чьей стороне вы играете? Кто из вас – машина, а кто – игрушка?
***
Элль ошибалась. Клер не любила нежности.
Когда Сайлар впервые ударил Клер, она стояла перед ним на коленях. Это случилось через неделю после смерти Ноя. Стоя в спальне у стены, Сайлар наблюдал за тем, как ее светловолосая голова движется вперед-назад, пока наслаждение не стало нестерпимым. Он опустил веки и уперся затылком в стену, облизывая пересохшие губы.
Она сомкнула зубы, и он едва не сорвал горло в крике. Глядя, как Клер слизывает с уголка рта кровь, он ощутил, что в глазах темнеет от боли и ярости. Удар заставил ее голову дернуться в сторону, словно у тряпичной куклы. Но прежде, чем Сайлар даже заикнулся о прощении, Клер вытерла губы и посмотрела так, что у него перехватило дыхание. Боль прошла, и возбуждение снова охватило его. Малышка Клер оказалась полна сюрпризов.
Подчиняясь его мысленному приказу, ее тело поднялось в воздух, а затем упало на кровать лицом вниз. Голос Сайлара был нежнее шелка, из которого были сделаны белые простыни.
-Ай-ай-ай, как нехорошо, Клер...
***
Конечно, Клер поехала на похороны. Она справилась с задачей грациозно: обнимала враз постаревшую мать, окружала нежной заботой младшего брата, который все никак не мог справиться с рыданиями, общалась с родственниками и друзьями, улыбаясь, словно грустный ангел.
Бросив горсть земли на гроб, Клер повернулась к Сайлару.
-Я хочу сегодня остаться у мамы, ты не против? - тихо спросила она.
-Оставайся, конечно.
Клер кивнула и сжала его руку.
Она вернулась только через четыре дня. К тому моменту Сайлар уже извелся от беспокойства – на его звонки она отвечала через раз, и голос ее был тусклым и бесцветным. Лишь когда он пригрозил увезти ее силой, Клер, помолчав, пообещала приехать через час, и сдержала слово.
Она не отреагировала, когда он обнял ее – повисла на его руках, словно неживая – и не ответила на поцелуй. Она не смотрела ему в глаза и едва отвечала на вопросы.
Еще два дня Клер пролежала на кровати без движения, свернувшись калачиком, и, должно быть, продолжала бы в том же духе, если бы вернувшийся с работы Сайлар не вытащил ее из постели и не засунул прямо в одежде под ледяной душ. Сначала она сопротивлялась вяло, но когда поняла, что процедура грозит затянуться, ее оцепенение начало спадать. Но все ее попытки вырваться, все ее истеричные крики и бессвязные угрозы натыкались на глухую стену. Стоило Клер высунуться из душевой кабинки, как Сайлар молча толкал ее обратно, при этом не позволяя даже подобраться к крану.
Лишь когда она перестала выть и вопить, и обессилев, осела на полу в углу, заливаясь слезами, Сайлар вошел к ней и пустил теплую воду. По-прежнему не говоря ни слова, он поднял ее и поставил на ноги. Потом аккуратно снял с нее одежду и намылил мочалку. Клер закрыла глаза и позволила ему смыть с нее муть последних дней. А потом сама потянулась к нему и расстегнула неподатливые пуговицы на промокшей насквозь рубашке.
Когда они лежали в темноте, обнявшись, она наконец сказала это.
-Я соврала тебе насчет отца.
Его тело застыло от напряжения. Он не узнал собственного голоса, когда задал вопрос.
-Зачем?
Она не отстранилась, но ему показалось, что с ним рядом вдруг оказался кто-то другой – чужой и незнакомый.
-Это ты виноват, что он умер. И моя семья – мама, Лайл… Они бросили меня из-за тебя. И еще... Я не забыла, что ты мной сделал.
Сайлар встал и включил свет у кровати. Потом отвернулся от нее и начал одеваться – просто для того, чтобы что-то делать. Клер молчала, глядя в никуда. Надев джинсы и футболку, он посмотрел на нее.
-Надо же, сколько причин, и ни одной настоящей.
-Все правда.
-Правда, - согласился Сайлар. – Но не причина. Почему ты со мной так поступила, Клер?
Она поднялась и села на кровати, наконец-то посмотрев на него. Потом опустила голову.
-Я видела, что ты грани, - сказала она едва слышно. – Ты сам не свой - у тебя кошмары и ты смотришь так, что мне страшно. Я не планировала заранее... Просто подумала: что будет, если тебя немножко подтолкнуть? Хотела увидеть твою реакцию. Мне нужно было понять...
Могу ли я тебе доверять?
-...кто ты на самом деле?
-И как, поняла?
-Да. А ты понял?
Он медленно наклонил голову в знак согласия.
-Полагаю, мне нужно сказать тебе «спасибо»?
-Не стоит, - очень вежливо ответила Клер. – Я просто отдала тебе должок.
Ему хотелось бы разозлиться на нее, но вместо этого он чувствовал лишь удивление, смешанное с восхищением.
-А ведь я тебе поверил, - сказал он наконец. - Действительно поверил. Здорово у тебя получилось. Молодец.
Торжествующе улыбнувшись, она потянулась к нему через кровать. Задрав на Сайларе футболку, Клер поцеловала его в живот, а потом легонько толкнула к стене.
-И зачем ты вообще одевался? – пробормотала она.
***
Поиски нужной вещи отняли у Сайлара какое-то время. Конечно, он мог бы заказать ее через интернет, но это бы сделало покупку анонимной, а дело было личным.
Когда он бросил на кровать бумажный пакет и присел на край, глядя на Клер, она лукаво улыбнулась.
-Что там?
-Посмотри.
Два тонких ремня из мягкой, прочной кожи, с простыми крепкими застежками заворожили Клер. Как ни странно, она сразу поняла, для чего они предназначены.
-Это для меня? - спросила она, едва дыша.
-Нет, - ответил Сайлар, - для меня.
И увидев, как загорелись ее глаза, он понимающе улыбнулся.
***
Когда она в первый раз убила его, Сайлар уяснил для себя одну вещь. Смерть тоже может быть сладкой. Уж ему-то было с чем сравнивать.
Пока его раны затягивались, он наблюдал, как Клер вытирает о простыню скользкую от его крови рукоятку ножа, а затем ладони.
Он мог бы вырваться в любой момент – отбросить Клер к стене и разомкнуть застежки силой мысли; заморозить кожаные путы или сжечь их в пепел. Он мог бы прекратить боль, когда захотел, и ему пришлось призвать на помощь весь имеющийся самоконтроль, чтобы перестать бороться. Он знал, что боль – это долг, который необходимо возвращать. И, учитывая их долгую историю, Клер как никто другой имела право забрать у него свое.
Сайлар потянул на себя запястья, и ремни больно впились в кожу. Он знал, что пройдет еще немало времени, пока она насладится его мучениями сполна. И что бы кто ни думал, он ненавидел, когда ему причиняли боль. Однако Клер Беннет действительно стоила того, чтобы получить ее прощение – за все, что он сделал с ней прошлом.
Заметив, что он очнулся, Клер поймала его взгляд и улыбнулась. Затем взяла в одну руку нож, и указательным пальцем другой коснулась лезвия, проверяя остроту.
-Знаешь, у меня есть еще одна идея, - сказала она.
Глава 9
ГЛАВА 9. Брат.
Наше тело – храм. Мы сами назначаем жреца, выбираем ритуалы и придумываем, как будет проходить служба.
Наше тело -- храм, и мы сами решаем, кому позволить войти.
Вот только те, перед кем мы закрыли двери, могут разрушить наш храм до основания.
***
Вернувшись домой, Клер нашла Сайлара на кухне.
-Ты сегодня рано, - заметила она, обозревая разложенные перед ним овощи. –Что тут у нас, ролевая игра «Италия»?
Он ухмыльнулся.
-Я как обычно, это ты припозднилась... Это карри, Клер. Вообще-то филиппинское блюдо.
Она подняла за хвостик стручок красного болгарского перца.
-Надо же, ты умеешь готовить?! Какой сюрприз!
Сайлар примерился ножом с стеблю сельдерея, а потом порубил его на аккуратные кусочки.
-Почему-то я не думаю, что это сложно. Это всего лишь карри, Клер. Не какая-нибудь там операция на мозге.
Клер выхватила из-под лезвия кусочек сельдерея и отправила в рот:
-Да уж, в этом ты спец.
-Очень смешно! Просто обхохочешься. Дай-ка мне лучше другой нож... С широким лезвием.
Не глядя, он протянул руку в направлении Клер, и она положила нож в его раскрытую ладонь.
-Нож на десять, - сказала она тоном услужливой медсестры. - Зажим?
Хмыкнув, Сайлар покачал головой. Когда перец превращается в горку одинаковых колечек, Клер наконец решилась:
-Я сегодня видела Питера.
-Правда? Он мне передавал привет?
-Что?.. Нет! Знаешь, я считаю, под такие фартуки лучше ничего не надевать.
Рассмеявшись, Сайлар отложил нож и взялся за завязки фартука:
-Ну давай я его тебе отдам, и ты мне продемонстрируешь... Вы с ним поговорили?
-С Питером? – Клер присела на край стола. -Угу. Он говорит, у Мохиндера все получилось с формулой. Вроде бы теперь можно избавлять от способности тех, кому они не нужны или мешают.
Лицо Сайлара осталось невозмутимым. Он разрезал картофелины на четыре части и принялся за лук.
-Майя была бы очень рада. Жаль, что не дожила. Что он еще тебе сказал?
-Мохиндер сейчас ее тестирует. Он еще будет дорабатывать, но формула...
-Клер!
-Формула уже действует, Гэбриел.
-Что конкретно ты мне хочешь сказать?
-Я хочу сказать, что если ты не можешь контролировать свои способности... - не закончив, она умоляюще посмотрела на Сайлара.
Он ответил ей спокойным взглядом.
-Я. Могу. Себя. Контролировать. Понятно?
Клер кивнула.
-Хорошо. Я поняла.
-Ты мне веришь, Клер?
-Да.
Она подошла к нему сзади и обняла за талию:
-Хочешь, я порежу мясо?
***
-Должна признать: готовишь ты куда лучше меня, - Клер стянула с кровати покрывало и принялась его складывать. – Знаешь, у меня это вызывает комплекс неполноценности. Ты все делаешь лучше меня!
-Не все.
-Да ладно. Мне порой так хочется обставить тебя хоть в чем-нибудь! Бес-по-лез-но! Даже скучно.
-Тебе со мной скучно? – он присел на край кровати, внимательно глядя на нее.
-Нет! – она остановилась, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом. –Точно нет. Порой бывает страшно, но скучно... Нет, с тобой не скучно.
-Это хорошо, - поднявшись, Сайлар подошел к Клер, взял у нее из рук сложенное покрывало, затем положил его на кресло у стены. – Пускай все так и остается. – Он провел по ее опущенным рукам снизу вверх. Я хочу тебе что-то показать. Закрой глаза.
Она зажмуривается, а когда снова поднимает веки, перед ней Питер. Он сжимает ее руки чуть выше локтя, и когда Клер хочет отпрянуть, его хватка усиливается.
-Тише, Клер, тише. Это я.
-Как ты?... Давно ты?.. Кто?
-Помнишь Кару Амадор, морфа? Она чуть тебя не убила тогда, в подвале.
-О Боже...
-Она уже была мертва, Клер. Я просто забрал это как сувенир.
-Ты же обещал!
-Это в последний раз, правда. Я не смог устоять.
Он наклоняется и целует ее в шею, и как бы Клер не вырывалась, в глубине души она понимает: она снова проиграла. Он может превращаться в кого угодно, но она тоже не может устоять.
-Прости меня, - говорит он голосом Питера. - Прости, пожалуйста.
Клер поднимает мокрые от слез глаза и целует его. Ей даже не приходится тянуться. Питер ниже Сайлара, крепче. И хотя поцелуй ей знаком, тот, кто целует ее, пахнет по-другому.
-Клер, - шепчет он, и ее сердце бьется чаще.
Она стягивает с него футболку и проводит руками по гладкой груди, потом берет его лицо в ладони и пристально всматривается. Иллюзия безупречна: перед ней Питер – его красивое лицо, длинные ресницы и улыбка славного парня. И лишь в самой глубине его ясных голубых глаз на миг мелькает темнота.
Питер снова целует ее – дразня, прикусывает нижнюю губу Клер, и она открывает доступ его языку, позволяя проникнуть ей в рот. Нельзя сказать, что она никогда не фантазировала о том, как это будет. Просто она не думала о Питере и его поцелуях последний год, и ей странно, что эта фантазия воплотилась именно сейчас.
Потертые джинсы Сайлара здорово длинны Питеру и тесноваты в талии. Бросив на него быстрый взгляд, Клер расстегивает пуговицу у него на поясе.
-Ты хочешь этого? - уголки его рта приподнимаются в знакомой ей манере.
-Должна же и я что-то с этого получить.
Касаясь губами ее шеи, он шепчет:
-Ну тогда распаковывай свой подарок, Клер.
Стянув с Питера джинсы, она толкает его на кровать. Он лежит неподвижно, позволяя ей хорошенько рассмотреть его. Несколько месяцев назад она бы отдала все на свете, чтобы увидеть его вот так – обнаженным в ее постели, возбужденным до предела, жаждущим ее прикосновений.
Мысленно она уверяет себя, что вовсе не хочет этого,но отчего-то не может сдержать дрожь. Ее руки так трясутся, что она не может расстегнуть пуговицы на кофточке, и Питер приподнимается и накрывает ее руку.
-Давай я тебе помогу.
Питер легко расправляется в маленькими петельками, и когда он аккуратно снимает топик с ее плеч, Клер не может удержаться от вопроса.
-Ты не ревнуешь?
Питер поднимает брови.
-К кому?
Он уступает ей право быть сверху – он ведь Питер, славный добросердечный Питер, а не Сайлар, помешанный на контроле – и лишь когда понимает, что Клер пересечет финишную черту слишком быстро, быстро переворачивает ее на спину и замедляет темп. Она хнычет от нетерпения, приподнимая бедра, но он еще не готов закончить игру.
-Как меня зовут, Клер?
-Гэбриел, - выдыхает она, и он останавливается, прижимая ее руки к постели.
-Нет.
-Прошу тебя...
-Как меня зовут?
-Питер.
Он награждает ее, возобновляя движение.
-Умница. Еще...
-Питер...
-Да.
-Питер!
И мышцы Клер сжимают его так – не его, Питера – что Сайлар видит звезды перед глазами.
Игра окончена.
Он скатывается с нее и ложится рядом. Не открывая глаз, Клер обнимает его и утыкается носом в шею.
-Это ты, - она не спрашивает – утверждает.
-Это я.
-С возвращением. Я по тебе соскучилась.
***
Сад дома Петрелли, две недели назад
Рядом с Питером он всегда чувствовал себя неловко. Из-за того, что в его присутствии Сайлар особенно остро ощущал: ему не стать частью этой семьи. Из-за того, что общее прошлое никогда не позволит им сблизиться. И, конечно, из-за Клер. Сайлар знал, чувствовал, что отношение Питера к ней было не просто родственным. Животные инстинкты, которые не под силу убить тысячелетиям цивилизации, позволяют мужчине отличать соперников по запаху. Пока Питер боролся с искушением, Сайлар поддался ему – и получил свою награду. Он сделал то, на что Питер бы просто не решился – и выиграл. Ничего удивительного, что Питер его ненавидел.
Тем не менее, им удалось пройти через приветствие без нанесения друг другу тяжких телесных повреждений и даже завязать разговор – об этом доме и саде, о семейных сборищах, которые были раньше.
В другое время Сайлар бы внимательно послушал истории прошлого, которое могло бы принадлежать и ему тоже, однако сегодня его волновало другое.
-Я слышал, Мохиндер все-таки доделал свою формулу, - вписавшись в возникшую между ними паузу, он бросил пробный камень, стараясь говорить как можно безразличней.
-Да, - ему в тон ответил Питер. - Нейтан мне уже сообщил. Знаешь, он ведь хочет избавиться от своей способности. Но Мохиндер его отговорил - сказал, что пока еще рано об этом думать...
Он замолчал, и Сайлар задержал дыхание.
-Почему?
Питер пожал плечами. Эта тема, похоже, не слишком его интересовала.
-Кажется, она еще не совсем готова. Есть побочные эффекты... Что-то вроде того. А что?
-Просто любопытно.
Питер посмотрел внимательней. Потом моргнул. Лицо его расплылось в недоверчивой улыбке.
-Да ты что? Не может быть!
-Что?
-Неужели ты тоже собрался...
-Заткнись, Питер. А то превращу тебя в сосульку.
-Обалдеть! А что стало с твоей теорией? Ну, помнишь, «Я особенный, я герой»?
-Знаешь, даже если у меня не будет ни одной способности, я все равно останусь особенным... Для Клер.
И тут они услышали женский крик.
***
Отстранившись, Сайлар посмотрел на Клер. Она устроилась на подушке поудобней и подтянула простыню до подбородка. Потом посмотрела на него с сонной улыбкой.
-Если ты хочешь, - сказал он. -Если ты правда хочешь, Клер, я готов. Я это сделаю.
Глава 10
ГЛАВА 10. Жертва.
Нам никогда не хватает времени, чтобы сделать выбор. Нам кажется: будь у нас еще хотя бы день, мы бы взвесили все «за» и «против», и выбрали наилучший вариант.
Мы бы приняли решение, о котором не придется пожалеть. Мы бы дали свой ответ с миром в душе. Мы бы знали, что поступаем правильно.
Проблема лишь в том, что правильного ответа нет. Мы просто слишком слабы, глупы и недальновидны, чтобы понять и принять это. И время здесь совершенно ни при чем.
***
-Ты не поверишь!
-Что, с мамой помирилась?
-Нет, я о Питере!
Клер делает эффектную паузу и смотрит на Сайлара в ожидании реакции. Он закатывает глаза и вздыхает.
-И что там Питер? - говорит он с точно выверенным любопытством.
-Хочет присоединиться к нашему клубу!
-Клубу?
-Ну, клубу бывших супергероев и...
-И суперзлодеев. Понятно.
-Точно, - она хихикает, как школьница при виде старшеклассников-футболистов. - Он говорит, что это нечестно.
-Нечестно, - повторяет Сайлар. - По отношению к кому?
Клер открывает рот - и тут же закрывает.
-Ну...
-К тебе? Или, может, ко мне? Он знает, что это не курс поливитаминов? Он знает, насколько это больно?
Клер отводит глаза.
-Питер говорит, что если ты смог, то и он сможет, - тихо говорит она.
-Вон оно что, - тянет Сайлар. - А что же, бывший брат уже не в чести? Я, значит, теперь ориентир?
-Ты о чем?..
-Я о том, Клер, что Питеру всегда нужен пример для подражания. Или дело во мне? Питер не может вынести, что я в чем-то его опередил?
-Это просто чушь какая-то, - сердито говорит Клер. - Ты тут при чем? Питер просто хочет быть... человеком.
Сайлар ощутил, как подкатывает злость. Хочет быть человеком, каков дурак!
-Знаешь, Клер, - отвечает он, отчаянно пытаясь не сорваться. - Когда в следующий раз надумаешь провести со своим дядей душеспасительную беседу, передай ему от меня сообщение. Скажи: Питер, повзрослей, наконец!
***
-Значит, ты решил?..
Зайдя в кабинет, Анжела направилась к компьютерной карте, которую Сайлар рассматривал вместе с начальником охраны Прайматек.
-И тебе тоже привет, - ответил Сайлар. -Слоан, давайте позже продолжим. У нас тут надвигается семейная разборка.
Слоан скупо улыбнулся и оставил их без единого слова.
-Нравятся мне люди, которые не болтают зря, - заметил Сайлар, когда за Слоаном закрылась дверь. -Так что я там решил?
-Податься в лабораторные крысы к Сурешу.
Он тяжело вздохнул и отвернулся от карты. Сегодня Анжела изменила своей излюбленной цветовой гамме («черное с черным!») и ради разнообразия оделась в бежевый костюм в стиле английской герцогини.
-Хороший цвет, - отметил Сайлар. - И фасон тебе идет.
Анжела закатила глаза.
-Гэбриел, прекрати! Ну скажи мне, зачем тебе это?
Сайлар кивнул на карту.
-Это? Хочу усилить охрану здания. Мне бы пригодилась дополнительная защита, когда способности уйдут.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Анжела неодобрительно покачала головой.
-Гэбриел... Она тебя погубит.
Он едва заметно кивнул.
-Я знаю.
***
Он явился к Мохиндеру в субботу.
Мастерская Айзека выглядит по-новому. В прошлый раз Сайлару было не до экскурсий, но сейчас он с интересом осмотрелся по сторонам. Студия напоминает лабораторию – всюду шкафы-холодильники, заполненные стеклянными колбами, пробирки, странные приборы, назначения которых сразу и не угадать.
Лишь картина на полу напоминает о бывшем владельце. Взрыв в Нью-Йорке, написанный в тревожной черно-оранжевой гамме, странно контрастирует с бездушной стерильностью помещения.
В одной из стен – дверь, ведущая в жилую часть квартиры. Она плотно закрыта, и за ней Сайлар слышит движение, но решает не придавать значения звукам. Он отлично знает, что там. Но пока увлечения этого Человека-Паука не представляет опасности лично для него, это не его дело.
Пока Сайлар осматривается, Мохиндер тоже сканирует его взглядом. Если не считать их прошлой – очень краткой – встречи, они не виделись почти год. Мохиндеру редко приходилось видеть, чтобы кто-то так изменился за столь короткий срок.
Темно-зеленая куртка в стиле «милитари» и синие джинсы делают его гостя похожим на британскую рок-звезду в отставке. Сайлар держит руки в карманах – привычка, которой Мохиндер не замечал у него раньше. Его волосы коротко стрижены, кожу покрывает легкий загар. Сайлар выглядит как человек, который хорошо высыпается, много времени проводит на свежем воздухе и крайне редко сталкивается с проблемами вроде уничтожения мира или охоты на людей с особыми способностями. Он выглядит... он выглядит, как обычный человек.
-Значит, ты тут живешь? - Сайлар неторопливо спустился по ступенькам. - Забавно. Можешь сказать мне «спасибо».
-За что?
-За то, что избавил это место от прежнего хозяина.
Мохиндер ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Все же некоторые люди не меняются.
-Что тебе нужно, Сайлар?
Тот подошел к одному и столов и взял в руки пробирку, чтобы поближе рассмотреть ее содержимое.
-Хотел узнать, как там Элль. Ты ее оживил?
-Да.
-Она сказала, куда пойдет?
-Нет. Еще вопросы?
-Я слышал, ты тут добился кое-каких результатов.
-Тебе какое дело?
Сайлар аккуратно поставил пробирку на место.
-Мохиндер. Может, перемотаем вот эту часть с обменом язвительными репликами и просто поговорим? Видишь ли, мои оскорбления куда эффективнее твоих.
В доказательство он телекинетически поднимает в воздух парочку тех приборов непонятного назначения и швыряет об пол с оглушительным грохотом.
Мохиндер бросается к обломкам.
-Ты хоть представляешь себе, сколько они стоят? - шипит он.
-Я тебе выпишу чек. Теперь мы можем поговорить?
Сердито вздохнув, Мохиндер кивает.
-Вот и хорошо. Я постараюсь побыстрее. Это правда, что ты создал средство, которое избавляет от способностей?
-Да.
-Оно мне нужно.
-Зачем тебе? Для кого?
Сайлар садится на стул.
-Где у тебя жгут?
Несколько секунд Мохиндер просто смотрит ему в глаза, не веря. Потом отводит взгляд, подходит к одному из холодильников и вытаскивает ящик с пробирками.
-Она недоработана, - говорит Мохиндер, бросая Сайлару жгут. - Укола хватает на неделю, в конце действие ослабевает. Потом придется делать снова.
-Эта твоя формула... Она глушит все или можно выбрать, что оставить?
Мохиндер поворачивается к нему:
-Я же говорю, формула еше не доработана. Она глушит все. - Он делает паузу, словно решая, сказать или нет. -К тому же, есть побочный эффект, - наконец добавляет Мохиндер, распаковывая шприц.
Сайлар не спеша снимает куртку и закатывает рукав.
-Какой?
-Это очень болезненные инъекции.
-Насколько болезненные?
Мохиндер морчит, набираяя в шприц средство. Потом выпускает из иглы несколько капель и оборачивается.
-Читал «Русалочку»?
***
В первую секунду Сайлару кажется, что в его венах – жидкий огонь.
Потом становится хуже.
Боль пронизывает кажду клеточку его тела, вызывая дрожь и жар, расплавляя изображение перед глазами и спутывая сознание. Сайлар делает резкий вдох и опускает голову, зажмурив глава и мысленно уговаривая себя не кричать. Обычно он плохо переносит даже самую незначительную боль, но это и болью-то назвать нельзя. Это во сто крат мучительней самой изощренной пытки. Сайлар много раз умирал, но ничего хуже ему испытывать не доводилось. И если он еще не корчится на полу в агонии, то лишь потому, что над ним стоит Мохиндер, с довольной улыбкой глядя на его страдания.
Едва к Сайлару возвращается способность мыслить ясно, он тоже улыбается.
-Неприятно, - признается он. - Но терпимо.
-Ну, вот и отлично, - отвечает Мохиндер. - Это десятая часть недельной дозы.
Глава 11
ГЛАВА 11. Человек.
Больше всего на свете мы боимся быть банальными. Обычными. Скучными. Нам кажется, что если мы найдем правильные слова, то это сделает наши действия чуть менее ординарными.
Но правда в том, что в глубине души все мы одинаковы. Мы любим и ненавидим, плачем и смеемся, жертвуем собой и предаем, даем новую жизнь и умираем. И каждое наше действие, каждое чувство, каждый взгляд и вздох имеют свое название.
Мы можем ходить вокруг да около, но для каждой ситуации есть лишь одно слово – универсальный код, пароль, открывающий двери.
Оно лежит на поверхности.
Оно первое в списке.
Но наше желание быть уникальными так велико, что мы игнорируем его, пока не становится слишком поздно.
***
-Выкладывай.
-Что?
Они лежат на кровати рядом. Он смотрит вверх, она смотрит на него. На ней белый плюшевый домашний костюм с капюшоном, на нем – темные брюки и белая рубашка в тонкую голубую полоску, вся залитая кровью.
-Что тебе все надоело, - говорит Клер. - Что ты больше так не можешь. Что это была глупая затея. Еще можешь добавить, чтобы я убиралась к черту.
Он поворачивает к ней голову:
-Пойдем напьемся?
-Мне 18, - напоминает она. - Мне не продадут алкоголь.
Но он уже все решил.
-Тебе 16, Клер - поправляет он, поднимаясь и расстегивая рубашку. - Тебе всегда будет 16. Так что сейчас я переоденусь – и пошли.
***
В баре шумно. Стучат бильярдные шары, гремит кружками какая-то не в меру развеселившаяся компания, взвизгивает пьяная девица.
Клер пробирается за ним к стойке, наморщив нос.
-Водительские права покажите, - говорит бармен, когда они усаживаются и заказывают напитки – двойной виски для Сайлара и ром-колу для Клер.
Краем глаза она видит, как неуловимо меняется лицо ее спутника – оно словно застывает, становится резче, глаза смотрят пристальней. Он слегка наклоняет голову набок и улыбается так, что кровь стынет в жилах.
-Ты что это, пристаешь к моей подружке, Ларри?
-Барри, - машинально поправляет бармен, ища взглядом вышибалу. На лбу у него выступает пот. Он уже давно в деле и отлично различает надпись «Проблема», мигающая на лбу у таких вот посетителей.
-Просто налей ей, - говорит Сайлар, не повышая голоса. - Налей, и я обещаю: никаких неприятностей.
Барри встречается с ним взглядом. Еще секунда – и он отворачивается, чтобы смешать для Клер ее куба либру.
Клер толкает его коленом.
-Ты уверен, что способности пропали? - с улыбкой спрашивает она.
Он приподнимает стакан в ее сторону, прежде чем сделать глоток.
-Сегодня я застрял в лифте с девицей, которая пыталась меня убить, - сообщает он.
Клер молчит, и Сайлар, кивнув, продолжает:
-К счастью, у нее была заготовлена речь. Пока она ее произносила, охрана спустилась на крышу лифта и расстреляла эту паршивку в упор.
-Да уж, неудачный выдался денек.
Она отпивает из своего бокала и морщится.
-Гадость какая. И как люди это пьют?
-Заказать тебе что-нибудь еще?
-Пожалуй.
Улыбнувшись ей, он сделал знак бармену.
-Мне - повторить, а... что ты будешь, Клер?
-Я буду все, во что втыкают зонтик.
Сайлар согласно кивает.
-И Барри... Вызови нам такси через час.
***
Когда они добираются до дома, уже светает. Таксист оказался понятливым парнем: завез их сначала в один бар, потом – в другой.
Замочная скважина ускользает, когда Сайлар пытается воткнуть в нее ключ, и ему приходится поставить задремавшую Клер к стене, чтобы освободить обе руки.
Он наклоняется за ней, и Клер обнимает его за шею и гладит по щеке.
-Ты такой красивый, - бормочет она. - Только небритый.
Сайлар быстро целует ее, но она кладет руку к нему на затылок, не давая освободиться.
-Давай хоть домой зайдем, - предлагает он, но она не слышит. Ее глаза темны от желания, а губы приоткрыты для поцелуя.
-Пожалуйста, - шепчет она. - Ну пожалуйста.
Ему приходится поднять ее на руки и перенести через порог, как невесту, но дальше коридора им уйти не удается. Как и множество раз до этого, Сайлар загорается от нее моментально, словно бумага, к которой поднесли зажигалку. Он прижимает ее к стене и, взяв лицо Клер в ладони, целует ее горячий рот.
А потом отступает на шаг, чтобы стянуть с нее джинсы, и она падает на пол с гулким стуком и возмущенным карканьем.
Секунду он смотрит вниз, не вполне понимая, как такое могло произойти, а потом наклоняется к Клер.
-У тебя там все нормально?
Она со стоном откидывает голову назад.
-Я отбила себе всю задницу и язык прикусила, - ее голос звучит невнятно, а на губах кровь. - Как ты думаешь, у меня там все нормально?
Сайлар делает глубокий вдох, чувствуя, как подкатывает неконтролируемый приступ хохота.
-Прости... Клер, - выдавливает он и садится рядом, вытянув ноги поперек коридора.
Горячий шар поднимается к его горлу изнутри, и его тело содрогается от смеха. Ее рот возмущенно открывается.
-Ты смеешься надо мной? Да как ты смеешь?
Чем сильнее Клер злится, тем ему смешнее. Сайлар закрывает лицо руками, когда она набрасывается на него, норовя стукнуть маленьким острым кулачком. Потом ловит ее извивающееся тело и прижимает к себе, уткнувшись в ее плечо.
И тут Клер тоже пробивает. Оттолкнув его, она садится на пол рядом и начинает хохотать.
Они все никак не могут остановиться: стоит одному затихнуть, как другой всхлипывает от нового приступа смеха. Они смеются, пока из глаз не начинают литься слезы, пока не сводит живот, пока горло не начинает гореть.
Успокоившись, оба еще немного сидят неподвижно, привалившись к стене.
-Значит, твои способности все-таки пропали, - говорит Клер.
-Пропали.
В его голосе мелькает горечь, и Клер не хочется, чтобы он углубился в мысли о потере. Она быстро встает на ноги и протягивает ему руку.
-Ну тогда пошли в постель, приятель.
***
Горячая ванна оказалась неплохой альтернативой кровати. Они лежат в ней, глядя в зеркальный потолок и попивая холодную воду с лимоном.
-Я решила, - говорит Клер. - Я тоже буду делать инъекции.
Он расслаблен сексом и алкоголем, однако при ее словах ему хочется сесть ровнее и сфокусировать рассеянное внимание. Его рука, лениво гладившая ее живот, замирает.
-Лет через десять я буду выглядеть, как твоя дочь, - бодро рассуждает она. - А что будет через тридцать? Нет уж, я хочу с тобой состариться.
-И умереть в один день?
-Ну, надеюсь, к тому моменту Мохиндер придумает что-нибудь еще, и умирать не придется.
Он берет Клер за подбородок и поворачивает к себе ее лицо.
-Забудь об инъекциях, - твердо говорит он. - Даже слышать не желаю.
Но она мотает головой, и вода летит с ее волос во все стороны.
-Нет, я все решила. В горе и в радости... Я с тобой.
Сайлар знает – сейчас ее энтузиазм изрядно подогрет десятком коктейлей, которые она по меньше мере попробовала. Но как бы то ни было, он тронут.
-Спасибо, - искренне говорит он.
Глава 12
ГЛАВА 12. Победитель.
Есть множество слов, определяющих боль. Ее силу и длительность. Ее причину и источник. Ее непереносимость. Ее бесконечность.
Она может быть резкой и тянущей, тупой и острой, постоянной и приступообразной, неожиданной и нарастающей, пульсирующей, сжимающей, ноющей, давящей, глухой, монотонной, скручивающей и разрывающей на части. Мы говорим о боли молниеносной и неясной, темной и сладкой, жгучей и пронзительной. Мы называем боль мучительной, безумной, безжалостной, невыносимой, неотступной, нестерпимой, жестокой, смертельной и безграничной.
Но рано или позно боль стихает. Кровь останавливаются. Раны затягиваются. И лишь далекое эхо перенесенных страданий напоминает о том времени, когда каждая секунда казалась мучительной и бесконечной.
Однако боль никогда не уходит. Она просыпается от неосторожного прикосновения, невзначай брошенного слова, неверного взгляда. Она возвращается, даже если ее источник давно иссяк. Она всегда рядом, словно тень. Она врастает в нас, встраиваясь в наши клетки, она словно неразорвавшаяся бомба, ждущая своего часа.
И однажды этот час наступит.
Многие боятся боли, ненавидят и избегают ее. Другие, напротив, стремятся к ней сами и доставляют ее другим. Но как бы то ни было, цель боли всегда одна и та же – показать нам, что мы все еще живы.
***
-Мне нужно тебе что-то сказать.
Она не утруждает себя приветствием, и от этого кажется, что они и не расставались.
-Это что-то важное?
-Да.
-Приятное?
Клер задумывается, и несколько мгновений из трубки доносится лишь далекий шум.
-Пожалуй, - произносит она осторожно, и его охватывает нетерпение. Словно она принесла ему подарок, но не позволяет открыть.
-Скажи сейчас.
-А когда ты вернешься?
Он высовывается из окна машины, чтобы оценить длину пробки.
-Надеюсь, минут через сорок.
-Сорок минут можно и потерпеть, - он по голосу слышит, как она улыбается. И еще она волнуется, и это он тоже слышит – по тому, как она запнулась посреди фразы, по тому, как участилось ее дыхание, когда она размышляла, не сказать ли прямо сейчас.
-Ну тогда... до встречи, - говорит он.
Клер смеется.
-Приезжай скорее.
И нажимает отбой.
***
Это последний раз, когда он слышал ее голос.
Дверь его квартиры – дверь их квартиры – приоткрыта.
На секунду он закрывает глаза и чувствует себя, как в том сне – вокруг все мелькает, и лишь его охватывает странное оцепенение. Ему не нужен суперслух и умение молниеносно оценивать ситуацию, чтобы понять: случилась беда. И дело не в открытой двери – дело в абсолютной тишине, которая охватывает его, когда он переступает порог.
Словно гигантская подушка, она заглушает его шаги, его сердце, его дыхание.
Она заглушает его эмоции, когда он входит в гостиную.
Клер лежит на полу ровно на том месте, где они однажды нашли Дафни, и его охватывает дежа-вю. Ему кажется, что это он сам склоняется над Клер, чтобы убедиться, что она дышит.
Как если бы ее вскрытый череп и отсутствующий мозг не убеждали в обратном.
Наверное, он бы заметил Сайлара раньше, – тот, кто нависает над Клер, стоя на коленях в луже крови, - но он слишком увлечен. Сукин сын слишком взволнован.
-Так это ты, Питер.
Голос Сайлара звучит на удивление спокойно, отмечает кто-то чужой на задворках его сознания. Ни дрожи, ни ярости, ни даже удивления. Ровная линия – из тех, что появляется на кардиомониторах в качестве подсказки: «Объявить время смерти».
Питер поднимает голову. В глазах его застыл ужас.
-Сайлар, - шепчет он. - Как это могло случиться?
И тут же падает на спину с пулей во лбу. Его глаза умирают прежде, чем тело касается пола. И он не оживает.
Сайлар оборачивается.
-Какого черта, Паркман?.. Он был мой.
Когда его отбрасывает и ударяет о стену, на секунду Сайлар теряет сознание от боли. Он делал так сотни раз – с другими, теми, чья жизнь для него не имела ценности, - и никогда не задумывался, как это больно.
Сайлар лишь успевает сделать вдох, когда Паркман снова швыряет его о стену, словно мячик. Он чувствует, как ломаются кости, а кровь из разбитого затылка течет по шее.
-Спасибо, что заглянул, Сайлар, - Паркман усмехается, но в его глазах лед. - Без тебя вечеринка совсем увяла.
-Это ты убил ее? - спрашивает он, едва к нему возвращается способность говорить.
Паркман кивает, скромно потупив взгляд.
-За что?
-За Молли.
Паркман делает до боли знакомое движение пальцами, и Сайлар падает на пол. Ему приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать – удар болью отдается в израненном теле.
-Ты убил их всех, - с трудом говорит он.
Паркман тихо хмыкает.
-Сообразил наконец. Здорово мы с Мохиндером тебя поимели, верно? Впрочем, без Амадоров мы бы вряд ли справились. Кара и Майкл – у них были такие полезные способности. Надеюсь, ты успел ими насладиться.
-Так вы с Мохиндером... Как же я не догадался. Значит, он все-таки вычислил свою формулу?
-Все благодаря тебе... И Клер. Ваша кровь – вот чего ему не хватало. Ее кровь помогает отнять способности, твоя – вернуть. Забавно, верно? И она действует, Сайлар, эта формула, она действует! Я тебе покажу...
И тело Сайлара снова поднимается вверх - лишь для того, чтобы опять удариться об пол.
-Глупо было по своей воле отказываться от власти. Глупо, Сайлар! И ради чего? Ради похотливой маленькой сучки!
Паркман поддевает мертвую ладошку Клер носком ботинка, и кровь стучит у Сайлара в висках, когда он делает движение по направлению к своему врагу. Однако тот моментально пришпиливает его к полу.
-Не смей, - говорит Сайлар. - А не то...
Он видит, как в глазах Паркмана мелькает страх – и тут же исчезает. Видимо, вспомнил, кто сегодня босс.
-А то что? - интересуется он. - Убьешь меня?
Он заставляет Сайлара подняться в воздух – уже в который раз – и, перевернув, с силой бросает вниз. Его легкие взрываются от боли. Что-то внутри него ломается и лопается – он чувствует это, выплевывая кровь.
Будь сегодня суббота, он бы ни за что не позволил этому произойти. Он бы знал заранее. Он бы успел прийти Клер на помощь. Он бы убил Паркмана прежде, чем тот выстрелил в Питера. Но сегодня только вторник, и преимущество не на стороне Сайлара. Паркман убьет его – как только насытится его болью.
-Хочешь, расскажу, как она умерла? - интересуется он.
Одна рука Сайлара - под диваном. Он шевелит пальцами, - просто чтобы убедиться, что они не сломаны, - и вдруг чувствует, как к ним подкатывается какой-то предмет и тычется в руку, словно котенок, требующий ласки.
Сайлар знает, что не может притягивать предметы – сегодня ведь только чертов вторник. Однако острая заколка Клер, канзаши – маленькая железная палочка для суши – буквально прилипает к его ладони.
-Нет, - он слышит свой голос словно со стороны. - Я насмотрелся на смерть.
-Неужели тебе не любопытно? - удивленный, Паркман подходит ближе. - Кстати, посмотри, что я нашел.
Узкая картонная коробочка падает на ковер возле его лица. Сайлар смотрит на окошко в середине. Его перечерчивают две полоски.
Боль от переломов – ничто по сравнению с тем, что он чувствует. На мгновение ему даже кажется – вот он, предел, большего ему просто не вынести. Но замершее было сердце снова толкается в его ребра – раз, потом другой...
-Я тебя убью, - обещает он.
Но Паркман лишь смеется:
-Что, правда? Да ты только посмотри на себя! Ты жалок. Ты бессилен.
-Думаешь, ты вершишь правосудие, Паркман? - стиснув зубы, Сайлар переворачивается на спину, стараясь не дышать. - Наказываешь зло, убивая всех этих людей, меня... Клер? По-твоему, это возмездие? - он улыбается и кивает Паркману, словно призывая наклониться ближе. - Ошибаешься. То, что ты сделал – преступление. Ты убийца, Паркман. Ты ничем не лучше меня.
Лицо Паркмана перекашивается от ярости. Он наклоняется к самому лицу Сайлара и приставляет пистолет к его груди.
-Это ты ошибаешься. Без тебя этот мир станет лучше. И я докажу это. Ты -- преступник, Сайлар. Ты – убийца, а я – герой.
-Ненавижу героев.
В первую секунду Паркман даже не понимает, что произошло. Но когда Сайлар выдергивает заколку Клер из его яремной вены, даже Паркману становится ясно: это поражение. Он проиграл.
Он мертв – осталось лишь досчитать до десяти.
И Паркман нажимает на курок.
***
Дорога до ванной почти полностью стерлась из его памяти.
Он помнит, как вставал – адреналин позволил ему это сделать.
Он помнит, зачем шел – за аптечкой, надеялся перевязать рану в боку, куда в итоге попала пуля Паркмана.
Он помнит, как упал на пол ванной и посмотрел вверх, на шкафчик, где лежала аптечка, и понял: ему не подняться.
Сайлар умирал, и знал это.
ЭПИЛОГ
Сайлар увидел, как она подошла и наклонилась к нему, пристально вглядываясь в его лицо, и едва заметно улыбнулся.
-Ты столько раз видела, как я умираю, -- с трудом произнес он. -- И все никак не можешь привыкнуть.
-Только на этот раз все по-настоящему, верно?
Он опустил веки в знак согласия.
-Я рад, что ты пришла.
Неожиданно она чувствительно шлепнула его по щеке, не давая уплыть в темноту.
-Не вздумай отключаться! Не смей, слышишь?
Но движение было уже не остановить. Сквозь туман он слышал писк телефонных кнопок и срывающийся голос:
-Мне нужна помощь, как можно скорее. Тут человек истекает кровью. Адрес…
А потом наступила тишина.
***
-Гэбриел. Гэбриел. Ты меня слышишь?
Голоса доносились до него словно издалека.
-Приходит в себя…
Он попытался открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Наконец ему удалось сделать это. В глаза ударил яркий свет, заставив снова зажмуриться.
-О Боже, наконец-то…
Голос был знакомым. Сайлар попытался назвать имя, но голос не подчинялся.
-Тише, тише… У тебя в горле трубка.
Он перевел взгляд в сторону говорившей. Элль. Откуда она здесь? Что происходит?
-Если слышишь, моргни.
Он опустил веки и снова открыл глаза.
-Лежи спокойно, хорошо? – горячо шептала она, наклонившись к его уху. - Все в порядке, ты вернулся… Врачи уже думали, что ты не очнешься, но я не дала тебя отключить… Я знала, что ты вернешься.
Почувствовав его движение, Элль тут же подняла голову, пытливо глядя ему в лицо.
-Что, что?
Сайлар с трудом разомкнул сухие губы и беззвучно задал единственный вопрос, который его волновал.
Зачем?
Она протянула руку и коснулась его щеки.
-Просто хотела сказать тебе спасибо. За тот раз. Так что даже не думай умирать. Теперь ты мне должен.
До того, как глаза его снова закрылись, кажется, он успел подумать, что все будет хорошо. Когда он проснется в следующий раз, все будет так, как нужно. Он все исправит. Он придумает, как. Он придумает...
Когда он очнулся в следующий раз, была суббота.
Глава 7
ГЛАВА 7. Убийца.
Счастье – в неведении.
Мы убеждаем себя, что хотим знать не просто правду, но всю правду, от А до Я, и в этом обманываем себя. Незнание позволяет нам освободить фантазию, создать свою собственную реальность и замкнуться в ней.
Новые детали – словно пули, пробивающие ткань нашего маленького, лживого, драгоценного мирка. Чем их больше, тем сложнее нам дается счастливое притворство.
Нам кажется, что знание делает нас равными богам – раскрепощенными, всепрощающими, просветленными. Но на самом деле знание роднит нас с демонами – несчастными, жестокими и безжалостными.
***
Когда Сайлар возвращается домой, уже четвертый час ночи, но Клер еще не спит. Она сидит на полу посреди его кабинета, обняв колени, и смотрит на молчащий телефон. Сайлар видел, что она звонила, но просто не мог заставить себя взять трубку.
Он останавливается в дверях, и по его лицу она понимает, что винить его за задержку - не самый подходящий момент. Клер видит тени под его глазами и кровь на одежде, и подходит вплотную, но не решается обнять.
-Мне нужно кое-что тебе сообщить, Клер, - говорит он безо всякого выражения. - Насчет твоего отца.
-С ним... - она запинается, мысленно приказывая голосу не дрожать, и добавляет уже тверже: - Он жив?
-Мне очень жаль.
И прежде чем Клер отступает, и закрывает рот рукой, и плачет, на одно короткое мгновение на ее лице появляется облегчение.
***
Вы можете быть ближе некуда, но есть вещи, которые вам не нужно знать друг о друге. Например, почему ее кожа такая гладкая. Или о том симпатичном продавце в бакалейном магазине, который весь светится при ее появлении, но никогда не посмеет подойти. Или о том, что она зевала с закрытым ртом, пока вы распинались о важном для вас деле. И о том, что вы это заметили.
Но когда вы сообщаете ей, что ее обожаемый отец мертв, и она вздыхает с облегчением, вы не можете промолчать. Рано или поздно этот вопрос все равно прозвучит - даже если меньше всего на свете вы хотите знать ответ.
И когда Клер говорит, что не поедет на похороны, Сайлару приходится спросить.
-Что он с тобой сделал?
И ее плечи покидает напряжение.
***
Он садится на край кровати с ней рядом и ждет, пока она сформулирует ответ. Сердце Клер бьется все чаще, когда она понимает, что именно ей придется сказать. Это куда тяжелее, чем она себе представляла. Но ходить вокруг да около еще мучительней.
-Ты у меня не первый, - наконец шепчет она.
-Что ты пытаешься мне сказать, Клер? - медленно говорит Сайлар. - Я - не первое твое задание или?..
Она кивает, и он пожимает плечами.
-Ну, это не трагедия.
Но Клер продолжает пристально смотреть на него, и он против воли продолжает:
-Если только... Если только это не... Черт, Клер...
Сайлар поднимает руку к лицу и понимает, что не помнит, что именно собирался сделать. Протереть глаза? Зажать рот? Ударить себя по щеке, чтобы проснуться? Но Клер снова кивает, и ему приходится сказать это вслух.
-Твой отец... Он...?
-Нет! Не совсем... Он... Да.
-Как это случилось? Когда?
-Два года назад. Это было всего один раз! У него был тяжелый день...
-Тяжелый день, - тупо повторяет Сайлар.
-Он преследовал тебя так долго и почти уже поймал... Но в тот день ты убил двух агентов и снова ушел... И он просто... не выдержал. Папа пришел пожелать мне спокойной ночи, и просто обнял, и я...
Сайлару хочется выключить свет, чтобы она не видела его лица. Но он словно загипнотизирован – не может двигаться, не может мыслить ясно.
-Хватит, Клер, - шепчет он.
-Это я во всем виновата. Я не прогнала его.
-Не смей винить себя. Ты не виновата, ясно?.. Он был взрослый, а ты нет. Он твой отец, Клер. Он должен был защищать тебя. Он должен был прекратить...
-Это я его поцеловала. Он был так расстроен, Гэбриел! Мне хотелось его утешить... Ведь это все из-за меня... Он хотел защитить меня от тебя, и не мог. Когда все кончилось, он был в отчаянии. Все время говорил, что ему жаль, что он так виноват передо мной... И я сказала, что не сержусь.
-Это было один раз?
-Да. Папа сказал, что я уже взрослая, что я могу хранить секреты. Что это будет наш секрет...
-Ты с кем-нибудь говорила об этом?
-Нет! Нет. Он послал ко мне своего напарника. Этот напарник, Гаитянин, умеет стирать память. Папа сказал, что так будет лучше для всех... Но Гаитянин не стал... Сказал: некоторые вещи нужно помнить. Тогда тебя сложнее будет обмануть.
Сайлар ощутил, как к горлу подступает тошнота. Он просто не знал, что должен сказать ей. Или ему замолчать? Обнять ее? Дать ей выговорится? Переменить тему? Он видел много ужасного, он и сам творил чудовищные вещи, но это просто не укладывалось у него в голове.
Так вот почему она осталась с ним...
Сайлар смертельно устал, и его сознание путалось, и он знал лишь одно: если бы было возможно, он бы оживил Ноя – только для того, чтобы снова убивать – долго, мучительно и многократно... Меньше всего на свете Сайлар хотел выступать психоаналитиком Клер. Но еще меньше ему хотелось заменять ей отца.
-Клер, я не тот человек, к которым тебе стоит это обсуждать, - осторожно сказал он. -Мне больно это слышать, и я... знай я об этом раньше, я бы и сам его убил, но сейчас я просто не понимаю, как тебе помочь. Может, тебе поговорить с кем-то еще? С психологом, не знаю...
-Да все в порядке, - ответила она, пожимая плечами. - Ты ведь знаешь, я быстро исцеляюсь.
-Клер...
Она встала.
-Ничего страшного, правда. Это было так давно. Может, я сама все выдумала?
Клер выходит, и через минуту Сайлар слышит, как в душе шумит вода.
Когда свет выключается, и они лежат рядом в темноте, Клер прижимается к нему, и в первый раз за все время, что они вместе, его тело не реагирует. Должно быть, ему полагается утешить ее, доказать ей, что их отношения не изменилось, но он просто не может. Потому что это будет неправдой. Все изменилось. И Сайлар поднимает ее руку и кладет к себе на грудь.
-Тяжелый был день, - говорит он. - Давай спать.
***
Утром он уходит раньше, чем она просыпается.
Он все еще вне себя от шока, и во рту у него горький привкус, который все никак не проходит.
В Прайматек он сразу же направляется в камеру Майкла Амадора. Сайлару нужно знать, кто помогал ему. Он не мог все сделать один – он всего лишь мальчишка.
Майкл сидит на узкой кровати возле стены, подтянув колени к груди. Тюремный костюм ему здорово велик – серые штаны подвернуты, а рукава футболки достают почти до локтей: в Прайматек не предусмотрено одежды для столь юных заключенных.
-Привет, Майкл. Узнаешь меня?
Но тот молчит, продолжая смотреть прямо перед собой. Лишь сердце его начинает биться чаще.
-Меня зовут Гэбриел. Мне нужно узнать у тебя кое-что.
Ответа по-прежнему нет, и Сайлар подходит ближе. Он знает, что пленника накачали лекарствами, не позволяющими думать ясно, а значит, и пользоваться способностями в полную силу, но на простые вопросы Майкл вполне способен ответить. Если, конечно, захочет.
Сайлар ощущает легкий толчок – словно его пытается сдвинуть с места ребенок – потом прохладу, тепло... И понимает: Майкл перебирает его способности в надежде нащупать нечто такое, что лекарства не смогли заглушить.
До чего же удивительный талант! Словно тонкая настройка, поиск нужной волны в радиоэфире. Универсальная защита. Для Сайлара в списке самых желанных способностей она если и не занимала первую строчку, то уж точно входила в лучшую тройку – вместе с морфингом и телепортацией.
Чудесная способность... И взять ее будет совсем несложно.
На секунду Сайлар прикрывает глаза от волнения.
-Майкл, - говорит он внезапно севшим голосом. -Мне нужно от тебя еще кое-что...
***
-Ты не можешь так поступать! - Анжела сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. - Что ты творишь, Гэбриел?
Сайлар сокрушенно покачал головой.
-Не знаю, что на меня нашло... Я собирался с ним просто поговорить.
-Зачем ты убил его? Я же тебе доверяла, я думала, ты научился себя контролировать.
-Прости. Просто у меня... у меня был тяжелый день.
-Тяжелый день?! Так сходи в гольф поиграй, что ли! Или напейся. Или поговори с Клер.
Внезапно прервав свою обвинительную речь, Анжела внимательно посмотрела не него. Лицо ее смягчилось.
-Милый, я понимаю, как тебе сложно. На тебя столько свалилось в последнее время... Но я очень тебя прошу – соберись. Я знаю, что ты сможешь, ведь ты мой сын. Ты сильный! Дай мне повод гордиться тобой.
Сайлар ощущает, как реальность начинает закручиваться вокруг него в тугую спираль, и делает несколько медленных вздохов, прежде чем согласно кивнуть.
-Все будет в порядке. Не беспокойся, мам.
***
Когда Сайлар вошел, Кара даже не повернула головы. Он беззвучно затворил за собой дверь камеры и подождал, пока она обернется.
-Сайлар, - сказала она наконец. - Соскучился?
Усмехнувшись, Кара посмотрела ему в глаза, но он не собирался вступать в игру.
-Кара, твой сын мертв, - сказал он. - Где твоя дочь?
Она приняла известие на удивление спокойно.
-Майкл умер? И кто же его убил?
-Ты. Не стоило делать из мальчишки камикадзе. А теперь отвечай на вопрос. Где она?
-Вы никогда ее не найдете.
Снисходительная насмешка в ее голосе заставляет его руки дрожать от ярости, и Сайлар убирает их за спину.
-Зря ты так думаешь, - любезно отвечает он. – Мы обязательно ее найдем – с твоей помощью или без. Но если будешь с нами сотрудничать, возможно, Мия останется в живых.
-И вы станете ставить над ней опыты? Как над лабораторной крысой, да? Уж лучше смерть.
Его передернуло. Плохие родители никогда не были в списке его авторитетов.
-Что же ты за мать такая? – спросил он, надеясь, что голос его звучит ровно. -Как можно желать смерти своему ребенку?
Она смотрела на него без страха и волнения. Казалось, ее забавляло ее отвращение, его презрение. Кара равнодушно пожала плечами.
-На войне как на войне, Сайлар.
Он склонил голову набок и растянул губы в улыбке, отчаянно пытаясь не взорваться.
-Почему ты воюешь со мной, Кара? Что я тебе сделал?
Кара спокойно выдержала его взгляд.
-Помнишь Брайана Девиса? - спросила она, помолчав.
-Как я могу забыть? Я у него позаимствовал телекинез.
-Позаимствовал, как же, - выплюнула Кара. - Ты убил его, Сайлар. Ты убил моего мужа.
-А ты, как я понимаю, убила Кару и Майкла, чтобы занять их место?
-Иначе бы вы нас нашли.
Кивнув, Сайлар холодно усмехнулся.
-Надо же, какой хороший был план. И почему же он не сработал?
Кара прищурилась.
-Это еще не конец, - сказала она ровно. – Вот увидишь, ты еще получишь свое – за то, что убил Брайана... и Майкла. Вспомни меня, когда умрет Клер.
Сайлар ощутил, как в висках начинает стучать кровь.
-Замолчи, - прошипел он.
Она довольно улыбнулась.
-А папочка в курсе, что ты пялишь его дочку?
И морф, и глушитель...
Он зажмурился, отгоняя наваждение.
-Я бы еще поболтал с тобой о личном, но очень спешу. Так что давай вернемся к моему вопросу. Ты скажешь, где твоя дочь?
-Нет.
-Рано или поздно тебе придется сказать, Кара.
-Сомневаюсь.
Сайлар поднял руку, в которой сжимал пульт, и выключил видеокамеру. Затем подошел к пленнице вплотную.
-А зря. Я могу быть очень убедительным.
Глава 8
ГЛАВА 8. Любовник.
Бенджамин Дизраэли был не только героем-любовником своего времени, но и сборником шовинистических цитат себя, любимого. Проклятия феминисток до сих пор заставляют его ворочаться в гробу каждый раз, как ему припоминают фразу «Мужчина – машина, а женщина – игрушка».
Однако нас тем сильнее задевают чужие слова, чем ближе они к истине. И как бы мы ни относились к британскому лорду, он, по сути дела, был прав. За одним лишь исключением. Давайте спросим себя: когда мужчина открывает вам свое сердце, а вами движет лишь жажда разрушения, на чьей стороне вы играете? Кто из вас – машина, а кто – игрушка?
***
Элль ошибалась. Клер не любила нежности.
Когда Сайлар впервые ударил Клер, она стояла перед ним на коленях. Это случилось через неделю после смерти Ноя. Стоя в спальне у стены, Сайлар наблюдал за тем, как ее светловолосая голова движется вперед-назад, пока наслаждение не стало нестерпимым. Он опустил веки и уперся затылком в стену, облизывая пересохшие губы.
Она сомкнула зубы, и он едва не сорвал горло в крике. Глядя, как Клер слизывает с уголка рта кровь, он ощутил, что в глазах темнеет от боли и ярости. Удар заставил ее голову дернуться в сторону, словно у тряпичной куклы. Но прежде, чем Сайлар даже заикнулся о прощении, Клер вытерла губы и посмотрела так, что у него перехватило дыхание. Боль прошла, и возбуждение снова охватило его. Малышка Клер оказалась полна сюрпризов.
Подчиняясь его мысленному приказу, ее тело поднялось в воздух, а затем упало на кровать лицом вниз. Голос Сайлара был нежнее шелка, из которого были сделаны белые простыни.
-Ай-ай-ай, как нехорошо, Клер...
***
Конечно, Клер поехала на похороны. Она справилась с задачей грациозно: обнимала враз постаревшую мать, окружала нежной заботой младшего брата, который все никак не мог справиться с рыданиями, общалась с родственниками и друзьями, улыбаясь, словно грустный ангел.
Бросив горсть земли на гроб, Клер повернулась к Сайлару.
-Я хочу сегодня остаться у мамы, ты не против? - тихо спросила она.
-Оставайся, конечно.
Клер кивнула и сжала его руку.
Она вернулась только через четыре дня. К тому моменту Сайлар уже извелся от беспокойства – на его звонки она отвечала через раз, и голос ее был тусклым и бесцветным. Лишь когда он пригрозил увезти ее силой, Клер, помолчав, пообещала приехать через час, и сдержала слово.
Она не отреагировала, когда он обнял ее – повисла на его руках, словно неживая – и не ответила на поцелуй. Она не смотрела ему в глаза и едва отвечала на вопросы.
Еще два дня Клер пролежала на кровати без движения, свернувшись калачиком, и, должно быть, продолжала бы в том же духе, если бы вернувшийся с работы Сайлар не вытащил ее из постели и не засунул прямо в одежде под ледяной душ. Сначала она сопротивлялась вяло, но когда поняла, что процедура грозит затянуться, ее оцепенение начало спадать. Но все ее попытки вырваться, все ее истеричные крики и бессвязные угрозы натыкались на глухую стену. Стоило Клер высунуться из душевой кабинки, как Сайлар молча толкал ее обратно, при этом не позволяя даже подобраться к крану.
Лишь когда она перестала выть и вопить, и обессилев, осела на полу в углу, заливаясь слезами, Сайлар вошел к ней и пустил теплую воду. По-прежнему не говоря ни слова, он поднял ее и поставил на ноги. Потом аккуратно снял с нее одежду и намылил мочалку. Клер закрыла глаза и позволила ему смыть с нее муть последних дней. А потом сама потянулась к нему и расстегнула неподатливые пуговицы на промокшей насквозь рубашке.
Когда они лежали в темноте, обнявшись, она наконец сказала это.
-Я соврала тебе насчет отца.
Его тело застыло от напряжения. Он не узнал собственного голоса, когда задал вопрос.
-Зачем?
Она не отстранилась, но ему показалось, что с ним рядом вдруг оказался кто-то другой – чужой и незнакомый.
-Это ты виноват, что он умер. И моя семья – мама, Лайл… Они бросили меня из-за тебя. И еще... Я не забыла, что ты мной сделал.
Сайлар встал и включил свет у кровати. Потом отвернулся от нее и начал одеваться – просто для того, чтобы что-то делать. Клер молчала, глядя в никуда. Надев джинсы и футболку, он посмотрел на нее.
-Надо же, сколько причин, и ни одной настоящей.
-Все правда.
-Правда, - согласился Сайлар. – Но не причина. Почему ты со мной так поступила, Клер?
Она поднялась и села на кровати, наконец-то посмотрев на него. Потом опустила голову.
-Я видела, что ты грани, - сказала она едва слышно. – Ты сам не свой - у тебя кошмары и ты смотришь так, что мне страшно. Я не планировала заранее... Просто подумала: что будет, если тебя немножко подтолкнуть? Хотела увидеть твою реакцию. Мне нужно было понять...
Могу ли я тебе доверять?
-...кто ты на самом деле?
-И как, поняла?
-Да. А ты понял?
Он медленно наклонил голову в знак согласия.
-Полагаю, мне нужно сказать тебе «спасибо»?
-Не стоит, - очень вежливо ответила Клер. – Я просто отдала тебе должок.
Ему хотелось бы разозлиться на нее, но вместо этого он чувствовал лишь удивление, смешанное с восхищением.
-А ведь я тебе поверил, - сказал он наконец. - Действительно поверил. Здорово у тебя получилось. Молодец.
Торжествующе улыбнувшись, она потянулась к нему через кровать. Задрав на Сайларе футболку, Клер поцеловала его в живот, а потом легонько толкнула к стене.
-И зачем ты вообще одевался? – пробормотала она.
***
Поиски нужной вещи отняли у Сайлара какое-то время. Конечно, он мог бы заказать ее через интернет, но это бы сделало покупку анонимной, а дело было личным.
Когда он бросил на кровать бумажный пакет и присел на край, глядя на Клер, она лукаво улыбнулась.
-Что там?
-Посмотри.
Два тонких ремня из мягкой, прочной кожи, с простыми крепкими застежками заворожили Клер. Как ни странно, она сразу поняла, для чего они предназначены.
-Это для меня? - спросила она, едва дыша.
-Нет, - ответил Сайлар, - для меня.
И увидев, как загорелись ее глаза, он понимающе улыбнулся.
***
Когда она в первый раз убила его, Сайлар уяснил для себя одну вещь. Смерть тоже может быть сладкой. Уж ему-то было с чем сравнивать.
Пока его раны затягивались, он наблюдал, как Клер вытирает о простыню скользкую от его крови рукоятку ножа, а затем ладони.
Он мог бы вырваться в любой момент – отбросить Клер к стене и разомкнуть застежки силой мысли; заморозить кожаные путы или сжечь их в пепел. Он мог бы прекратить боль, когда захотел, и ему пришлось призвать на помощь весь имеющийся самоконтроль, чтобы перестать бороться. Он знал, что боль – это долг, который необходимо возвращать. И, учитывая их долгую историю, Клер как никто другой имела право забрать у него свое.
Сайлар потянул на себя запястья, и ремни больно впились в кожу. Он знал, что пройдет еще немало времени, пока она насладится его мучениями сполна. И что бы кто ни думал, он ненавидел, когда ему причиняли боль. Однако Клер Беннет действительно стоила того, чтобы получить ее прощение – за все, что он сделал с ней прошлом.
Заметив, что он очнулся, Клер поймала его взгляд и улыбнулась. Затем взяла в одну руку нож, и указательным пальцем другой коснулась лезвия, проверяя остроту.
-Знаешь, у меня есть еще одна идея, - сказала она.
Глава 9
ГЛАВА 9. Брат.
Наше тело – храм. Мы сами назначаем жреца, выбираем ритуалы и придумываем, как будет проходить служба.
Наше тело -- храм, и мы сами решаем, кому позволить войти.
Вот только те, перед кем мы закрыли двери, могут разрушить наш храм до основания.
***
Вернувшись домой, Клер нашла Сайлара на кухне.
-Ты сегодня рано, - заметила она, обозревая разложенные перед ним овощи. –Что тут у нас, ролевая игра «Италия»?
Он ухмыльнулся.
-Я как обычно, это ты припозднилась... Это карри, Клер. Вообще-то филиппинское блюдо.
Она подняла за хвостик стручок красного болгарского перца.
-Надо же, ты умеешь готовить?! Какой сюрприз!
Сайлар примерился ножом с стеблю сельдерея, а потом порубил его на аккуратные кусочки.
-Почему-то я не думаю, что это сложно. Это всего лишь карри, Клер. Не какая-нибудь там операция на мозге.
Клер выхватила из-под лезвия кусочек сельдерея и отправила в рот:
-Да уж, в этом ты спец.
-Очень смешно! Просто обхохочешься. Дай-ка мне лучше другой нож... С широким лезвием.
Не глядя, он протянул руку в направлении Клер, и она положила нож в его раскрытую ладонь.
-Нож на десять, - сказала она тоном услужливой медсестры. - Зажим?
Хмыкнув, Сайлар покачал головой. Когда перец превращается в горку одинаковых колечек, Клер наконец решилась:
-Я сегодня видела Питера.
-Правда? Он мне передавал привет?
-Что?.. Нет! Знаешь, я считаю, под такие фартуки лучше ничего не надевать.
Рассмеявшись, Сайлар отложил нож и взялся за завязки фартука:
-Ну давай я его тебе отдам, и ты мне продемонстрируешь... Вы с ним поговорили?
-С Питером? – Клер присела на край стола. -Угу. Он говорит, у Мохиндера все получилось с формулой. Вроде бы теперь можно избавлять от способности тех, кому они не нужны или мешают.
Лицо Сайлара осталось невозмутимым. Он разрезал картофелины на четыре части и принялся за лук.
-Майя была бы очень рада. Жаль, что не дожила. Что он еще тебе сказал?
-Мохиндер сейчас ее тестирует. Он еще будет дорабатывать, но формула...
-Клер!
-Формула уже действует, Гэбриел.
-Что конкретно ты мне хочешь сказать?
-Я хочу сказать, что если ты не можешь контролировать свои способности... - не закончив, она умоляюще посмотрела на Сайлара.
Он ответил ей спокойным взглядом.
-Я. Могу. Себя. Контролировать. Понятно?
Клер кивнула.
-Хорошо. Я поняла.
-Ты мне веришь, Клер?
-Да.
Она подошла к нему сзади и обняла за талию:
-Хочешь, я порежу мясо?
***
-Должна признать: готовишь ты куда лучше меня, - Клер стянула с кровати покрывало и принялась его складывать. – Знаешь, у меня это вызывает комплекс неполноценности. Ты все делаешь лучше меня!
-Не все.
-Да ладно. Мне порой так хочется обставить тебя хоть в чем-нибудь! Бес-по-лез-но! Даже скучно.
-Тебе со мной скучно? – он присел на край кровати, внимательно глядя на нее.
-Нет! – она остановилась, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом. –Точно нет. Порой бывает страшно, но скучно... Нет, с тобой не скучно.
-Это хорошо, - поднявшись, Сайлар подошел к Клер, взял у нее из рук сложенное покрывало, затем положил его на кресло у стены. – Пускай все так и остается. – Он провел по ее опущенным рукам снизу вверх. Я хочу тебе что-то показать. Закрой глаза.
Она зажмуривается, а когда снова поднимает веки, перед ней Питер. Он сжимает ее руки чуть выше локтя, и когда Клер хочет отпрянуть, его хватка усиливается.
-Тише, Клер, тише. Это я.
-Как ты?... Давно ты?.. Кто?
-Помнишь Кару Амадор, морфа? Она чуть тебя не убила тогда, в подвале.
-О Боже...
-Она уже была мертва, Клер. Я просто забрал это как сувенир.
-Ты же обещал!
-Это в последний раз, правда. Я не смог устоять.
Он наклоняется и целует ее в шею, и как бы Клер не вырывалась, в глубине души она понимает: она снова проиграла. Он может превращаться в кого угодно, но она тоже не может устоять.
-Прости меня, - говорит он голосом Питера. - Прости, пожалуйста.
Клер поднимает мокрые от слез глаза и целует его. Ей даже не приходится тянуться. Питер ниже Сайлара, крепче. И хотя поцелуй ей знаком, тот, кто целует ее, пахнет по-другому.
-Клер, - шепчет он, и ее сердце бьется чаще.
Она стягивает с него футболку и проводит руками по гладкой груди, потом берет его лицо в ладони и пристально всматривается. Иллюзия безупречна: перед ней Питер – его красивое лицо, длинные ресницы и улыбка славного парня. И лишь в самой глубине его ясных голубых глаз на миг мелькает темнота.
Питер снова целует ее – дразня, прикусывает нижнюю губу Клер, и она открывает доступ его языку, позволяя проникнуть ей в рот. Нельзя сказать, что она никогда не фантазировала о том, как это будет. Просто она не думала о Питере и его поцелуях последний год, и ей странно, что эта фантазия воплотилась именно сейчас.
Потертые джинсы Сайлара здорово длинны Питеру и тесноваты в талии. Бросив на него быстрый взгляд, Клер расстегивает пуговицу у него на поясе.
-Ты хочешь этого? - уголки его рта приподнимаются в знакомой ей манере.
-Должна же и я что-то с этого получить.
Касаясь губами ее шеи, он шепчет:
-Ну тогда распаковывай свой подарок, Клер.
Стянув с Питера джинсы, она толкает его на кровать. Он лежит неподвижно, позволяя ей хорошенько рассмотреть его. Несколько месяцев назад она бы отдала все на свете, чтобы увидеть его вот так – обнаженным в ее постели, возбужденным до предела, жаждущим ее прикосновений.
Мысленно она уверяет себя, что вовсе не хочет этого,но отчего-то не может сдержать дрожь. Ее руки так трясутся, что она не может расстегнуть пуговицы на кофточке, и Питер приподнимается и накрывает ее руку.
-Давай я тебе помогу.
Питер легко расправляется в маленькими петельками, и когда он аккуратно снимает топик с ее плеч, Клер не может удержаться от вопроса.
-Ты не ревнуешь?
Питер поднимает брови.
-К кому?
Он уступает ей право быть сверху – он ведь Питер, славный добросердечный Питер, а не Сайлар, помешанный на контроле – и лишь когда понимает, что Клер пересечет финишную черту слишком быстро, быстро переворачивает ее на спину и замедляет темп. Она хнычет от нетерпения, приподнимая бедра, но он еще не готов закончить игру.
-Как меня зовут, Клер?
-Гэбриел, - выдыхает она, и он останавливается, прижимая ее руки к постели.
-Нет.
-Прошу тебя...
-Как меня зовут?
-Питер.
Он награждает ее, возобновляя движение.
-Умница. Еще...
-Питер...
-Да.
-Питер!
И мышцы Клер сжимают его так – не его, Питера – что Сайлар видит звезды перед глазами.
Игра окончена.
Он скатывается с нее и ложится рядом. Не открывая глаз, Клер обнимает его и утыкается носом в шею.
-Это ты, - она не спрашивает – утверждает.
-Это я.
-С возвращением. Я по тебе соскучилась.
***
Сад дома Петрелли, две недели назад
Рядом с Питером он всегда чувствовал себя неловко. Из-за того, что в его присутствии Сайлар особенно остро ощущал: ему не стать частью этой семьи. Из-за того, что общее прошлое никогда не позволит им сблизиться. И, конечно, из-за Клер. Сайлар знал, чувствовал, что отношение Питера к ней было не просто родственным. Животные инстинкты, которые не под силу убить тысячелетиям цивилизации, позволяют мужчине отличать соперников по запаху. Пока Питер боролся с искушением, Сайлар поддался ему – и получил свою награду. Он сделал то, на что Питер бы просто не решился – и выиграл. Ничего удивительного, что Питер его ненавидел.
Тем не менее, им удалось пройти через приветствие без нанесения друг другу тяжких телесных повреждений и даже завязать разговор – об этом доме и саде, о семейных сборищах, которые были раньше.
В другое время Сайлар бы внимательно послушал истории прошлого, которое могло бы принадлежать и ему тоже, однако сегодня его волновало другое.
-Я слышал, Мохиндер все-таки доделал свою формулу, - вписавшись в возникшую между ними паузу, он бросил пробный камень, стараясь говорить как можно безразличней.
-Да, - ему в тон ответил Питер. - Нейтан мне уже сообщил. Знаешь, он ведь хочет избавиться от своей способности. Но Мохиндер его отговорил - сказал, что пока еще рано об этом думать...
Он замолчал, и Сайлар задержал дыхание.
-Почему?
Питер пожал плечами. Эта тема, похоже, не слишком его интересовала.
-Кажется, она еще не совсем готова. Есть побочные эффекты... Что-то вроде того. А что?
-Просто любопытно.
Питер посмотрел внимательней. Потом моргнул. Лицо его расплылось в недоверчивой улыбке.
-Да ты что? Не может быть!
-Что?
-Неужели ты тоже собрался...
-Заткнись, Питер. А то превращу тебя в сосульку.
-Обалдеть! А что стало с твоей теорией? Ну, помнишь, «Я особенный, я герой»?
-Знаешь, даже если у меня не будет ни одной способности, я все равно останусь особенным... Для Клер.
И тут они услышали женский крик.
***
Отстранившись, Сайлар посмотрел на Клер. Она устроилась на подушке поудобней и подтянула простыню до подбородка. Потом посмотрела на него с сонной улыбкой.
-Если ты хочешь, - сказал он. -Если ты правда хочешь, Клер, я готов. Я это сделаю.
Глава 10
ГЛАВА 10. Жертва.
Нам никогда не хватает времени, чтобы сделать выбор. Нам кажется: будь у нас еще хотя бы день, мы бы взвесили все «за» и «против», и выбрали наилучший вариант.
Мы бы приняли решение, о котором не придется пожалеть. Мы бы дали свой ответ с миром в душе. Мы бы знали, что поступаем правильно.
Проблема лишь в том, что правильного ответа нет. Мы просто слишком слабы, глупы и недальновидны, чтобы понять и принять это. И время здесь совершенно ни при чем.
***
-Ты не поверишь!
-Что, с мамой помирилась?
-Нет, я о Питере!
Клер делает эффектную паузу и смотрит на Сайлара в ожидании реакции. Он закатывает глаза и вздыхает.
-И что там Питер? - говорит он с точно выверенным любопытством.
-Хочет присоединиться к нашему клубу!
-Клубу?
-Ну, клубу бывших супергероев и...
-И суперзлодеев. Понятно.
-Точно, - она хихикает, как школьница при виде старшеклассников-футболистов. - Он говорит, что это нечестно.
-Нечестно, - повторяет Сайлар. - По отношению к кому?
Клер открывает рот - и тут же закрывает.
-Ну...
-К тебе? Или, может, ко мне? Он знает, что это не курс поливитаминов? Он знает, насколько это больно?
Клер отводит глаза.
-Питер говорит, что если ты смог, то и он сможет, - тихо говорит она.
-Вон оно что, - тянет Сайлар. - А что же, бывший брат уже не в чести? Я, значит, теперь ориентир?
-Ты о чем?..
-Я о том, Клер, что Питеру всегда нужен пример для подражания. Или дело во мне? Питер не может вынести, что я в чем-то его опередил?
-Это просто чушь какая-то, - сердито говорит Клер. - Ты тут при чем? Питер просто хочет быть... человеком.
Сайлар ощутил, как подкатывает злость. Хочет быть человеком, каков дурак!
-Знаешь, Клер, - отвечает он, отчаянно пытаясь не сорваться. - Когда в следующий раз надумаешь провести со своим дядей душеспасительную беседу, передай ему от меня сообщение. Скажи: Питер, повзрослей, наконец!
***
-Значит, ты решил?..
Зайдя в кабинет, Анжела направилась к компьютерной карте, которую Сайлар рассматривал вместе с начальником охраны Прайматек.
-И тебе тоже привет, - ответил Сайлар. -Слоан, давайте позже продолжим. У нас тут надвигается семейная разборка.
Слоан скупо улыбнулся и оставил их без единого слова.
-Нравятся мне люди, которые не болтают зря, - заметил Сайлар, когда за Слоаном закрылась дверь. -Так что я там решил?
-Податься в лабораторные крысы к Сурешу.
Он тяжело вздохнул и отвернулся от карты. Сегодня Анжела изменила своей излюбленной цветовой гамме («черное с черным!») и ради разнообразия оделась в бежевый костюм в стиле английской герцогини.
-Хороший цвет, - отметил Сайлар. - И фасон тебе идет.
Анжела закатила глаза.
-Гэбриел, прекрати! Ну скажи мне, зачем тебе это?
Сайлар кивнул на карту.
-Это? Хочу усилить охрану здания. Мне бы пригодилась дополнительная защита, когда способности уйдут.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Анжела неодобрительно покачала головой.
-Гэбриел... Она тебя погубит.
Он едва заметно кивнул.
-Я знаю.
***
Он явился к Мохиндеру в субботу.
Мастерская Айзека выглядит по-новому. В прошлый раз Сайлару было не до экскурсий, но сейчас он с интересом осмотрелся по сторонам. Студия напоминает лабораторию – всюду шкафы-холодильники, заполненные стеклянными колбами, пробирки, странные приборы, назначения которых сразу и не угадать.
Лишь картина на полу напоминает о бывшем владельце. Взрыв в Нью-Йорке, написанный в тревожной черно-оранжевой гамме, странно контрастирует с бездушной стерильностью помещения.
В одной из стен – дверь, ведущая в жилую часть квартиры. Она плотно закрыта, и за ней Сайлар слышит движение, но решает не придавать значения звукам. Он отлично знает, что там. Но пока увлечения этого Человека-Паука не представляет опасности лично для него, это не его дело.
Пока Сайлар осматривается, Мохиндер тоже сканирует его взглядом. Если не считать их прошлой – очень краткой – встречи, они не виделись почти год. Мохиндеру редко приходилось видеть, чтобы кто-то так изменился за столь короткий срок.
Темно-зеленая куртка в стиле «милитари» и синие джинсы делают его гостя похожим на британскую рок-звезду в отставке. Сайлар держит руки в карманах – привычка, которой Мохиндер не замечал у него раньше. Его волосы коротко стрижены, кожу покрывает легкий загар. Сайлар выглядит как человек, который хорошо высыпается, много времени проводит на свежем воздухе и крайне редко сталкивается с проблемами вроде уничтожения мира или охоты на людей с особыми способностями. Он выглядит... он выглядит, как обычный человек.
-Значит, ты тут живешь? - Сайлар неторопливо спустился по ступенькам. - Забавно. Можешь сказать мне «спасибо».
-За что?
-За то, что избавил это место от прежнего хозяина.
Мохиндер ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Все же некоторые люди не меняются.
-Что тебе нужно, Сайлар?
Тот подошел к одному и столов и взял в руки пробирку, чтобы поближе рассмотреть ее содержимое.
-Хотел узнать, как там Элль. Ты ее оживил?
-Да.
-Она сказала, куда пойдет?
-Нет. Еще вопросы?
-Я слышал, ты тут добился кое-каких результатов.
-Тебе какое дело?
Сайлар аккуратно поставил пробирку на место.
-Мохиндер. Может, перемотаем вот эту часть с обменом язвительными репликами и просто поговорим? Видишь ли, мои оскорбления куда эффективнее твоих.
В доказательство он телекинетически поднимает в воздух парочку тех приборов непонятного назначения и швыряет об пол с оглушительным грохотом.
Мохиндер бросается к обломкам.
-Ты хоть представляешь себе, сколько они стоят? - шипит он.
-Я тебе выпишу чек. Теперь мы можем поговорить?
Сердито вздохнув, Мохиндер кивает.
-Вот и хорошо. Я постараюсь побыстрее. Это правда, что ты создал средство, которое избавляет от способностей?
-Да.
-Оно мне нужно.
-Зачем тебе? Для кого?
Сайлар садится на стул.
-Где у тебя жгут?
Несколько секунд Мохиндер просто смотрит ему в глаза, не веря. Потом отводит взгляд, подходит к одному из холодильников и вытаскивает ящик с пробирками.
-Она недоработана, - говорит Мохиндер, бросая Сайлару жгут. - Укола хватает на неделю, в конце действие ослабевает. Потом придется делать снова.
-Эта твоя формула... Она глушит все или можно выбрать, что оставить?
Мохиндер поворачивается к нему:
-Я же говорю, формула еше не доработана. Она глушит все. - Он делает паузу, словно решая, сказать или нет. -К тому же, есть побочный эффект, - наконец добавляет Мохиндер, распаковывая шприц.
Сайлар не спеша снимает куртку и закатывает рукав.
-Какой?
-Это очень болезненные инъекции.
-Насколько болезненные?
Мохиндер морчит, набираяя в шприц средство. Потом выпускает из иглы несколько капель и оборачивается.
-Читал «Русалочку»?
***
В первую секунду Сайлару кажется, что в его венах – жидкий огонь.
Потом становится хуже.
Боль пронизывает кажду клеточку его тела, вызывая дрожь и жар, расплавляя изображение перед глазами и спутывая сознание. Сайлар делает резкий вдох и опускает голову, зажмурив глава и мысленно уговаривая себя не кричать. Обычно он плохо переносит даже самую незначительную боль, но это и болью-то назвать нельзя. Это во сто крат мучительней самой изощренной пытки. Сайлар много раз умирал, но ничего хуже ему испытывать не доводилось. И если он еще не корчится на полу в агонии, то лишь потому, что над ним стоит Мохиндер, с довольной улыбкой глядя на его страдания.
Едва к Сайлару возвращается способность мыслить ясно, он тоже улыбается.
-Неприятно, - признается он. - Но терпимо.
-Ну, вот и отлично, - отвечает Мохиндер. - Это десятая часть недельной дозы.
Глава 11
ГЛАВА 11. Человек.
Больше всего на свете мы боимся быть банальными. Обычными. Скучными. Нам кажется, что если мы найдем правильные слова, то это сделает наши действия чуть менее ординарными.
Но правда в том, что в глубине души все мы одинаковы. Мы любим и ненавидим, плачем и смеемся, жертвуем собой и предаем, даем новую жизнь и умираем. И каждое наше действие, каждое чувство, каждый взгляд и вздох имеют свое название.
Мы можем ходить вокруг да около, но для каждой ситуации есть лишь одно слово – универсальный код, пароль, открывающий двери.
Оно лежит на поверхности.
Оно первое в списке.
Но наше желание быть уникальными так велико, что мы игнорируем его, пока не становится слишком поздно.
***
-Выкладывай.
-Что?
Они лежат на кровати рядом. Он смотрит вверх, она смотрит на него. На ней белый плюшевый домашний костюм с капюшоном, на нем – темные брюки и белая рубашка в тонкую голубую полоску, вся залитая кровью.
-Что тебе все надоело, - говорит Клер. - Что ты больше так не можешь. Что это была глупая затея. Еще можешь добавить, чтобы я убиралась к черту.
Он поворачивает к ней голову:
-Пойдем напьемся?
-Мне 18, - напоминает она. - Мне не продадут алкоголь.
Но он уже все решил.
-Тебе 16, Клер - поправляет он, поднимаясь и расстегивая рубашку. - Тебе всегда будет 16. Так что сейчас я переоденусь – и пошли.
***
В баре шумно. Стучат бильярдные шары, гремит кружками какая-то не в меру развеселившаяся компания, взвизгивает пьяная девица.
Клер пробирается за ним к стойке, наморщив нос.
-Водительские права покажите, - говорит бармен, когда они усаживаются и заказывают напитки – двойной виски для Сайлара и ром-колу для Клер.
Краем глаза она видит, как неуловимо меняется лицо ее спутника – оно словно застывает, становится резче, глаза смотрят пристальней. Он слегка наклоняет голову набок и улыбается так, что кровь стынет в жилах.
-Ты что это, пристаешь к моей подружке, Ларри?
-Барри, - машинально поправляет бармен, ища взглядом вышибалу. На лбу у него выступает пот. Он уже давно в деле и отлично различает надпись «Проблема», мигающая на лбу у таких вот посетителей.
-Просто налей ей, - говорит Сайлар, не повышая голоса. - Налей, и я обещаю: никаких неприятностей.
Барри встречается с ним взглядом. Еще секунда – и он отворачивается, чтобы смешать для Клер ее куба либру.
Клер толкает его коленом.
-Ты уверен, что способности пропали? - с улыбкой спрашивает она.
Он приподнимает стакан в ее сторону, прежде чем сделать глоток.
-Сегодня я застрял в лифте с девицей, которая пыталась меня убить, - сообщает он.
Клер молчит, и Сайлар, кивнув, продолжает:
-К счастью, у нее была заготовлена речь. Пока она ее произносила, охрана спустилась на крышу лифта и расстреляла эту паршивку в упор.
-Да уж, неудачный выдался денек.
Она отпивает из своего бокала и морщится.
-Гадость какая. И как люди это пьют?
-Заказать тебе что-нибудь еще?
-Пожалуй.
Улыбнувшись ей, он сделал знак бармену.
-Мне - повторить, а... что ты будешь, Клер?
-Я буду все, во что втыкают зонтик.
Сайлар согласно кивает.
-И Барри... Вызови нам такси через час.
***
Когда они добираются до дома, уже светает. Таксист оказался понятливым парнем: завез их сначала в один бар, потом – в другой.
Замочная скважина ускользает, когда Сайлар пытается воткнуть в нее ключ, и ему приходится поставить задремавшую Клер к стене, чтобы освободить обе руки.
Он наклоняется за ней, и Клер обнимает его за шею и гладит по щеке.
-Ты такой красивый, - бормочет она. - Только небритый.
Сайлар быстро целует ее, но она кладет руку к нему на затылок, не давая освободиться.
-Давай хоть домой зайдем, - предлагает он, но она не слышит. Ее глаза темны от желания, а губы приоткрыты для поцелуя.
-Пожалуйста, - шепчет она. - Ну пожалуйста.
Ему приходится поднять ее на руки и перенести через порог, как невесту, но дальше коридора им уйти не удается. Как и множество раз до этого, Сайлар загорается от нее моментально, словно бумага, к которой поднесли зажигалку. Он прижимает ее к стене и, взяв лицо Клер в ладони, целует ее горячий рот.
А потом отступает на шаг, чтобы стянуть с нее джинсы, и она падает на пол с гулким стуком и возмущенным карканьем.
Секунду он смотрит вниз, не вполне понимая, как такое могло произойти, а потом наклоняется к Клер.
-У тебя там все нормально?
Она со стоном откидывает голову назад.
-Я отбила себе всю задницу и язык прикусила, - ее голос звучит невнятно, а на губах кровь. - Как ты думаешь, у меня там все нормально?
Сайлар делает глубокий вдох, чувствуя, как подкатывает неконтролируемый приступ хохота.
-Прости... Клер, - выдавливает он и садится рядом, вытянув ноги поперек коридора.
Горячий шар поднимается к его горлу изнутри, и его тело содрогается от смеха. Ее рот возмущенно открывается.
-Ты смеешься надо мной? Да как ты смеешь?
Чем сильнее Клер злится, тем ему смешнее. Сайлар закрывает лицо руками, когда она набрасывается на него, норовя стукнуть маленьким острым кулачком. Потом ловит ее извивающееся тело и прижимает к себе, уткнувшись в ее плечо.
И тут Клер тоже пробивает. Оттолкнув его, она садится на пол рядом и начинает хохотать.
Они все никак не могут остановиться: стоит одному затихнуть, как другой всхлипывает от нового приступа смеха. Они смеются, пока из глаз не начинают литься слезы, пока не сводит живот, пока горло не начинает гореть.
Успокоившись, оба еще немного сидят неподвижно, привалившись к стене.
-Значит, твои способности все-таки пропали, - говорит Клер.
-Пропали.
В его голосе мелькает горечь, и Клер не хочется, чтобы он углубился в мысли о потере. Она быстро встает на ноги и протягивает ему руку.
-Ну тогда пошли в постель, приятель.
***
Горячая ванна оказалась неплохой альтернативой кровати. Они лежат в ней, глядя в зеркальный потолок и попивая холодную воду с лимоном.
-Я решила, - говорит Клер. - Я тоже буду делать инъекции.
Он расслаблен сексом и алкоголем, однако при ее словах ему хочется сесть ровнее и сфокусировать рассеянное внимание. Его рука, лениво гладившая ее живот, замирает.
-Лет через десять я буду выглядеть, как твоя дочь, - бодро рассуждает она. - А что будет через тридцать? Нет уж, я хочу с тобой состариться.
-И умереть в один день?
-Ну, надеюсь, к тому моменту Мохиндер придумает что-нибудь еще, и умирать не придется.
Он берет Клер за подбородок и поворачивает к себе ее лицо.
-Забудь об инъекциях, - твердо говорит он. - Даже слышать не желаю.
Но она мотает головой, и вода летит с ее волос во все стороны.
-Нет, я все решила. В горе и в радости... Я с тобой.
Сайлар знает – сейчас ее энтузиазм изрядно подогрет десятком коктейлей, которые она по меньше мере попробовала. Но как бы то ни было, он тронут.
-Спасибо, - искренне говорит он.
Глава 12
ГЛАВА 12. Победитель.
Есть множество слов, определяющих боль. Ее силу и длительность. Ее причину и источник. Ее непереносимость. Ее бесконечность.
Она может быть резкой и тянущей, тупой и острой, постоянной и приступообразной, неожиданной и нарастающей, пульсирующей, сжимающей, ноющей, давящей, глухой, монотонной, скручивающей и разрывающей на части. Мы говорим о боли молниеносной и неясной, темной и сладкой, жгучей и пронзительной. Мы называем боль мучительной, безумной, безжалостной, невыносимой, неотступной, нестерпимой, жестокой, смертельной и безграничной.
Но рано или позно боль стихает. Кровь останавливаются. Раны затягиваются. И лишь далекое эхо перенесенных страданий напоминает о том времени, когда каждая секунда казалась мучительной и бесконечной.
Однако боль никогда не уходит. Она просыпается от неосторожного прикосновения, невзначай брошенного слова, неверного взгляда. Она возвращается, даже если ее источник давно иссяк. Она всегда рядом, словно тень. Она врастает в нас, встраиваясь в наши клетки, она словно неразорвавшаяся бомба, ждущая своего часа.
И однажды этот час наступит.
Многие боятся боли, ненавидят и избегают ее. Другие, напротив, стремятся к ней сами и доставляют ее другим. Но как бы то ни было, цель боли всегда одна и та же – показать нам, что мы все еще живы.
***
-Мне нужно тебе что-то сказать.
Она не утруждает себя приветствием, и от этого кажется, что они и не расставались.
-Это что-то важное?
-Да.
-Приятное?
Клер задумывается, и несколько мгновений из трубки доносится лишь далекий шум.
-Пожалуй, - произносит она осторожно, и его охватывает нетерпение. Словно она принесла ему подарок, но не позволяет открыть.
-Скажи сейчас.
-А когда ты вернешься?
Он высовывается из окна машины, чтобы оценить длину пробки.
-Надеюсь, минут через сорок.
-Сорок минут можно и потерпеть, - он по голосу слышит, как она улыбается. И еще она волнуется, и это он тоже слышит – по тому, как она запнулась посреди фразы, по тому, как участилось ее дыхание, когда она размышляла, не сказать ли прямо сейчас.
-Ну тогда... до встречи, - говорит он.
Клер смеется.
-Приезжай скорее.
И нажимает отбой.
***
Это последний раз, когда он слышал ее голос.
Дверь его квартиры – дверь их квартиры – приоткрыта.
На секунду он закрывает глаза и чувствует себя, как в том сне – вокруг все мелькает, и лишь его охватывает странное оцепенение. Ему не нужен суперслух и умение молниеносно оценивать ситуацию, чтобы понять: случилась беда. И дело не в открытой двери – дело в абсолютной тишине, которая охватывает его, когда он переступает порог.
Словно гигантская подушка, она заглушает его шаги, его сердце, его дыхание.
Она заглушает его эмоции, когда он входит в гостиную.
Клер лежит на полу ровно на том месте, где они однажды нашли Дафни, и его охватывает дежа-вю. Ему кажется, что это он сам склоняется над Клер, чтобы убедиться, что она дышит.
Как если бы ее вскрытый череп и отсутствующий мозг не убеждали в обратном.
Наверное, он бы заметил Сайлара раньше, – тот, кто нависает над Клер, стоя на коленях в луже крови, - но он слишком увлечен. Сукин сын слишком взволнован.
-Так это ты, Питер.
Голос Сайлара звучит на удивление спокойно, отмечает кто-то чужой на задворках его сознания. Ни дрожи, ни ярости, ни даже удивления. Ровная линия – из тех, что появляется на кардиомониторах в качестве подсказки: «Объявить время смерти».
Питер поднимает голову. В глазах его застыл ужас.
-Сайлар, - шепчет он. - Как это могло случиться?
И тут же падает на спину с пулей во лбу. Его глаза умирают прежде, чем тело касается пола. И он не оживает.
Сайлар оборачивается.
-Какого черта, Паркман?.. Он был мой.
Когда его отбрасывает и ударяет о стену, на секунду Сайлар теряет сознание от боли. Он делал так сотни раз – с другими, теми, чья жизнь для него не имела ценности, - и никогда не задумывался, как это больно.
Сайлар лишь успевает сделать вдох, когда Паркман снова швыряет его о стену, словно мячик. Он чувствует, как ломаются кости, а кровь из разбитого затылка течет по шее.
-Спасибо, что заглянул, Сайлар, - Паркман усмехается, но в его глазах лед. - Без тебя вечеринка совсем увяла.
-Это ты убил ее? - спрашивает он, едва к нему возвращается способность говорить.
Паркман кивает, скромно потупив взгляд.
-За что?
-За Молли.
Паркман делает до боли знакомое движение пальцами, и Сайлар падает на пол. Ему приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать – удар болью отдается в израненном теле.
-Ты убил их всех, - с трудом говорит он.
Паркман тихо хмыкает.
-Сообразил наконец. Здорово мы с Мохиндером тебя поимели, верно? Впрочем, без Амадоров мы бы вряд ли справились. Кара и Майкл – у них были такие полезные способности. Надеюсь, ты успел ими насладиться.
-Так вы с Мохиндером... Как же я не догадался. Значит, он все-таки вычислил свою формулу?
-Все благодаря тебе... И Клер. Ваша кровь – вот чего ему не хватало. Ее кровь помогает отнять способности, твоя – вернуть. Забавно, верно? И она действует, Сайлар, эта формула, она действует! Я тебе покажу...
И тело Сайлара снова поднимается вверх - лишь для того, чтобы опять удариться об пол.
-Глупо было по своей воле отказываться от власти. Глупо, Сайлар! И ради чего? Ради похотливой маленькой сучки!
Паркман поддевает мертвую ладошку Клер носком ботинка, и кровь стучит у Сайлара в висках, когда он делает движение по направлению к своему врагу. Однако тот моментально пришпиливает его к полу.
-Не смей, - говорит Сайлар. - А не то...
Он видит, как в глазах Паркмана мелькает страх – и тут же исчезает. Видимо, вспомнил, кто сегодня босс.
-А то что? - интересуется он. - Убьешь меня?
Он заставляет Сайлара подняться в воздух – уже в который раз – и, перевернув, с силой бросает вниз. Его легкие взрываются от боли. Что-то внутри него ломается и лопается – он чувствует это, выплевывая кровь.
Будь сегодня суббота, он бы ни за что не позволил этому произойти. Он бы знал заранее. Он бы успел прийти Клер на помощь. Он бы убил Паркмана прежде, чем тот выстрелил в Питера. Но сегодня только вторник, и преимущество не на стороне Сайлара. Паркман убьет его – как только насытится его болью.
-Хочешь, расскажу, как она умерла? - интересуется он.
Одна рука Сайлара - под диваном. Он шевелит пальцами, - просто чтобы убедиться, что они не сломаны, - и вдруг чувствует, как к ним подкатывается какой-то предмет и тычется в руку, словно котенок, требующий ласки.
Сайлар знает, что не может притягивать предметы – сегодня ведь только чертов вторник. Однако острая заколка Клер, канзаши – маленькая железная палочка для суши – буквально прилипает к его ладони.
-Нет, - он слышит свой голос словно со стороны. - Я насмотрелся на смерть.
-Неужели тебе не любопытно? - удивленный, Паркман подходит ближе. - Кстати, посмотри, что я нашел.
Узкая картонная коробочка падает на ковер возле его лица. Сайлар смотрит на окошко в середине. Его перечерчивают две полоски.
Боль от переломов – ничто по сравнению с тем, что он чувствует. На мгновение ему даже кажется – вот он, предел, большего ему просто не вынести. Но замершее было сердце снова толкается в его ребра – раз, потом другой...
-Я тебя убью, - обещает он.
Но Паркман лишь смеется:
-Что, правда? Да ты только посмотри на себя! Ты жалок. Ты бессилен.
-Думаешь, ты вершишь правосудие, Паркман? - стиснув зубы, Сайлар переворачивается на спину, стараясь не дышать. - Наказываешь зло, убивая всех этих людей, меня... Клер? По-твоему, это возмездие? - он улыбается и кивает Паркману, словно призывая наклониться ближе. - Ошибаешься. То, что ты сделал – преступление. Ты убийца, Паркман. Ты ничем не лучше меня.
Лицо Паркмана перекашивается от ярости. Он наклоняется к самому лицу Сайлара и приставляет пистолет к его груди.
-Это ты ошибаешься. Без тебя этот мир станет лучше. И я докажу это. Ты -- преступник, Сайлар. Ты – убийца, а я – герой.
-Ненавижу героев.
В первую секунду Паркман даже не понимает, что произошло. Но когда Сайлар выдергивает заколку Клер из его яремной вены, даже Паркману становится ясно: это поражение. Он проиграл.
Он мертв – осталось лишь досчитать до десяти.
И Паркман нажимает на курок.
***
Дорога до ванной почти полностью стерлась из его памяти.
Он помнит, как вставал – адреналин позволил ему это сделать.
Он помнит, зачем шел – за аптечкой, надеялся перевязать рану в боку, куда в итоге попала пуля Паркмана.
Он помнит, как упал на пол ванной и посмотрел вверх, на шкафчик, где лежала аптечка, и понял: ему не подняться.
Сайлар умирал, и знал это.
ЭПИЛОГ
Сайлар увидел, как она подошла и наклонилась к нему, пристально вглядываясь в его лицо, и едва заметно улыбнулся.
-Ты столько раз видела, как я умираю, -- с трудом произнес он. -- И все никак не можешь привыкнуть.
-Только на этот раз все по-настоящему, верно?
Он опустил веки в знак согласия.
-Я рад, что ты пришла.
Неожиданно она чувствительно шлепнула его по щеке, не давая уплыть в темноту.
-Не вздумай отключаться! Не смей, слышишь?
Но движение было уже не остановить. Сквозь туман он слышал писк телефонных кнопок и срывающийся голос:
-Мне нужна помощь, как можно скорее. Тут человек истекает кровью. Адрес…
А потом наступила тишина.
***
-Гэбриел. Гэбриел. Ты меня слышишь?
Голоса доносились до него словно издалека.
-Приходит в себя…
Он попытался открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Наконец ему удалось сделать это. В глаза ударил яркий свет, заставив снова зажмуриться.
-О Боже, наконец-то…
Голос был знакомым. Сайлар попытался назвать имя, но голос не подчинялся.
-Тише, тише… У тебя в горле трубка.
Он перевел взгляд в сторону говорившей. Элль. Откуда она здесь? Что происходит?
-Если слышишь, моргни.
Он опустил веки и снова открыл глаза.
-Лежи спокойно, хорошо? – горячо шептала она, наклонившись к его уху. - Все в порядке, ты вернулся… Врачи уже думали, что ты не очнешься, но я не дала тебя отключить… Я знала, что ты вернешься.
Почувствовав его движение, Элль тут же подняла голову, пытливо глядя ему в лицо.
-Что, что?
Сайлар с трудом разомкнул сухие губы и беззвучно задал единственный вопрос, который его волновал.
Зачем?
Она протянула руку и коснулась его щеки.
-Просто хотела сказать тебе спасибо. За тот раз. Так что даже не думай умирать. Теперь ты мне должен.
До того, как глаза его снова закрылись, кажется, он успел подумать, что все будет хорошо. Когда он проснется в следующий раз, все будет так, как нужно. Он все исправит. Он придумает, как. Он придумает...
Когда он очнулся в следующий раз, была суббота.
-
-
04.10.2010 в 14:35АААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ПРОТКУ!!!!!!!!!!! Я буду требовать ее каждый день, пока ты ее не напишешь, или меня не забанишь! Так и знай!!!
Это ж просто афигительно!!!! Только нужна слатенькая протка и детишки, до!!!!
-
-
04.10.2010 в 15:56-
-
04.10.2010 в 16:12Да? Ыыыыы! А третья часть есть почитать? Ну пажаластапажаласта!
оригинальных персонажей,
У меня вчера мелькнула мысль таки глянуть дальше. А потом подумала, что оно мне все испортит. Я буду все время удивляться, где секас.
Кстате, только один вопрос. Про то, что Клер не чувствует боли в начале фика. И в прошлом это упоминалось. Это когда Сайлар у нее взял способность случайно получилось или он это специально сделал? Или он вообще как бы не при чем? Тока этот нюанс мне уточните, плиз. )
-
-
04.10.2010 в 16:43От третьей части у меня всего пара глав. Неохота дальше писать почему-то
-
-
02.03.2013 в 21:09-
-
03.03.2013 в 12:12