[babymomma]

Трудности перевода

В пятницу вечером, после 100 писем, 200 звонков и 4 встреч (все мимо), я решила встретиться с Мару и Доном Пи.
Мару – тревел-журналистка, коллега из вроде как конкурирующего журнала, хотя на самом деле конкурентов в этой сфере нет: она вся дышит на ладан.
– Мне дали шенгенскую визу на три года, – говорит Мару. – Думаю уехать в Европу месяца на три. Кстати, я сегодня не пью! И зачем только мы идем в «Молли Гвиннз»?
Моллиз – это пивняк, который она же и выбрала. Так что я только пожимаю плечами.
– Я тоже. Ну, пошли в Макдональдс, хочешь? Кстати, я уволилась.
– Ого, – говорит Мару. – А меня вот-вот сократят. Думаешь, чего я в Европу намылилась?
Не сговариваясь, мы мрачно заказываем пиво.

К приезду Дона Пи мы успеваем перемыть косточки общим знакомым, выдуть по пол литра японского нефильтрованного и даже немного расслабиться.
Но вот он приходит, и у нас теплеет на душе. Дон Пи - бельгиец. Мы познакомились во время пресс-тура, который он организовывал, и теперь видимся в каждый его приезд в Москву. Помню его приписку к первому письму:
«Дорогие журналисты! В аэропорту Брюсселя вас встретит рыжий мужчина очень маленького роста, в очках и с длинным-предлинным шарфом. Это я».
Рост, очки и даже неизменный шарф – все на месте, когда он расцеловывает нас с Мару и тут же начинает с любопытством озираться по сторонам.
Дон Пи отлично знает шесть языков и еще два или три — ну так, посредственно. Чтобы попасть на ту должность, которую он сейчас занимает, ему пришлось обойти пять тысяч кандидатов. Не будем сейчас задавать закономерный вопрос: мол, откуда в маленькой Бельгии взялось 5000 безработных претендентов со знанием русского языка (обязательное условие!), но фактом своей победы Дон Пи заслуженно гордится.
Вообще, это человек, которому интересно жить. Все, что с ним происходит, он встречает с радостным ожиданием. Дон Пи говорит по-русски лучше многих русских. Нет, конечно, бывает, что он путает ударения и не вполне представляет, как перевести то или иное заковыристое английское слово, однако нам никогда не приходится говорить меееедленно, чтоб ему было удобней. Забавно, но факт: во время разговора это мы с Мару вдруг начинаем забывать русские слова.
– Завтра я буду выступать на радио «Эхо Москвы», в передаче «Галопом по Европам», – говорит Дон Пи. – Очень волнуюсь!
– «Галопом по Европам» – это с Аней Тре, – отвечаю я. – Не бойся, она милая! Хочешь, мы ей сейчас позвоним и скажем, чтобы она тебя не обижала?
Не то чтобы Дону Пи требовалась защита, да и Аня – хорошая. Просто мне радостно, что два славных человека, которых я знаю, скоро познакомятся между собой.
– Не думаю, что меня будут обижать, – говорит Дон Пи, хотя по его тону ясно, что он не вполне в этом уверен. – Просто это мое первое интервью на радио.
Мы сидим не в Моллиз, а в какой-то японской сушарне. В ней единственной из всех заведений на Третьяковке оказались свободные места. И через полчаса, все еще не дождавшись своих роллов, мы понимаем, почему.
Все это время Дон Пи развлекает нас рассказами о сайте CoachSurfing. Это такой портал для гостеприимных людей. Отправляясь в путешествие, можно написать жителям города, в который едешь, с просьбой остановиться у них, и они предоставят вам ночлег, причем совершенно бесплатно. Дон Пи уже четыре раза пользовался его услугами, а к нему приезжали дважды – совершенно незнакомые люди.
– Тебе не страшно? – спрашивает Мару. – Ведь это же опасно!
– А чего мне бояться? – удивляет он. – Я же мужчина. Женщинам страшнее, наверное, да. Но можно ведь написать, какого пола гостей принимаешь, и не приглашать мужчин.
Мы с Мару переглядываемся. Если честно, никто из нас не думал об изнасиловании. Мы думали о том, что неизвестный гость может оказаться вором, наркоманом или убийцей. Или что он может занять твой дом и в твое отсутствие сменить замки. Но объяснить эти опасения Дону Пи невозможно — он в такое просто не поверит. В его мире принимать незнакомых людей – дело совершенно безопасное.

----

Потом мы идем гулять. В каждый его приезд мы обязательно отправляемся на Красную Площадь — это у нас что-то вроде традиции. Так что на встречу с ним я предусмотрительно прихватываю кеды — чтобы переобуться из своих ботильонов на каблуке 20 см.
– Наверное, это очень пафосное место, – Дон Пи кивает на GQ бар, мимо которого мы идем. – Может, заглянем?
– Нас туда не пустят, – отвечает Мару. – Не пройдем фэйс-контроль.
Дон Пи смотрит на нарядных барышень, которые как раз заходят в клуб, а потом кивает.
– Да, ты права. Разве что Ольга переобуется обратно.
Должно быть, мое лицо выражает все, что я думаю по этому поводу, так что мы, не сговариваясь, проходим мимо. Дон Пи быстро адаптировался к нашей странной московской жизни. В Бельгии мы ходили в джинсах в самые шикарные рестораны и самые модные клубы, и никому в голову не приходило развернуть журналистов от входа за несоответствие дресс-коду. Здесь все не так, и Дон Пи это знает. Так что мы просто идем гулять.

----

– На следующей неделе я иду в класс к новой учительнице танцев, – говорит Дон Пи. Он занимается современным балетом – тем, что больше похож на живые инсталляции, чем на танец. – Это хорошо! Я рад. У старой не было никакого challange – всегда одно и то же.
Заслушавшись, мы с Мару едва успеваем схватить его, когда он собирается идти на красный свет через дорогу.
– Куда?! – возмущаюсь я. – Ты что, машин не видишь?!
Дон Пи удивленно моргает.
– Но они же остановятся!
Просто удивительно, что некоторым вещам иностранцы так и не могут научиться.

----

Длиннющий переход под Красной площадью кажется декорациями к фильму ужасов.
– В следующий раз, – планирует Мару, – мы устроим тебе экскурсию по московским барам. Ты когда теперь приедешь?
– Маааааарт! – вдруг поет Дон Пи хорошо поставленным оперным голосом. От неожиданности мы просто шарахаемся в разные стороны. – Отличная акустика! Можем немного подзаработать: встать прямо тут и спеть...
– Боюсь, что конкуренты нас быстро разгонят, – я киваю на группу подростков, поющих что-то невразумительное под гитару. При виде нас они дружно кидаются к нам с перевернутыми шапками — для денег.
А потом мы спускаемся в метро. Мару решила повести нашего гостя по барам прямо вот сегодня (сегодня же мы не пьем – помните?), и я с сожалением отказываюсь их сопровождать – нужно успеть на последнюю электричку, а дома меня еще ждет не дописанная статья и немного верстки на проверку.
В вагоне, несмотря на поздний час, полно народу. На одной из станций входит дама с собачкой и садится наискосок от нас.
– Вот смотри, Дон Пи, – говорю я ему. – Вошла собачка, и весь вагон на нее смотрит. Это очень типично. Больше-то и смотреть особо и не на что.
– Почему не на что? – поражается он. – Я всегда смотрю на лица людей, это так интересно!
Мы с Мару снова переглядываемся.
– Скажи, Дон Пи, тебя в Москве ни разу не били? – озвучивает она нашу общую мысль.
Дон Пи вздыхает.
– Нет, но я понимаю. Вы правы. Здесь люди не смотрят друг другу в глаза. Наверное, потому, что город большой, но многолюдный, все ценят свое личное пространство. Но для меня это удивительно. Например, я сегодня ехал в маршрутке. Невероятный опыт! Двадцать человек сидят, молча уставившись в пустоту. Некоторые слушают музыку, некоторые спят... И только иногда кто-то вдруг вскидывается и говорит: «Остановите здесь!». А еще все передают друг другу деньги. Тоже молча. Странно...
...Когда я приезжаю домой, у меня все еще тепло на душе.

@темы: дневничковое