Фик: Список желаний

Слова: 1293
Название: Список желаний
Фандом: Герои
Автор: boonies
Оригинал: здесь
Персонажи: Сайлар, Клер
Рейтинг: PG
Спойлеры: к серии Pass/Fail
A/N: хорошо идет под песню The White Stripes - We're Going To Be Friends
Прим. пер: для Таис Афинской, которая хотела что-нибудь про Апокалебзес. Тут кагбэ не совсем, но, надеюсь, тебе понравится. Это странный, но славный фиг.

Вот как это может случиться...

Вот как это может случиться:

Вселенная № 23. Он идет к Мэтту, свергает Самуэля, отказывается от способностей, умирает от руки Питера. Клер живет дальше счастливо.

Вселенная №31. Он идет к Самуэлю, крадет его способность, уничтожает пол страны. Никогда больше не видится с Клер.

Вселенная №74. Он идет к Клер, заставляет ее пойти с ним, проводит вечность в бегах. Клер его никогда не прощает.

Вселенная №99. Он идет к Хиро, вскрывает ему череп и все исправляет.

Среди всех этих параллельных вселенных есть самая близкая.
Он говорит:
– Я не могу убивать, я не могу понять всего и я не хочу быть один.
Они обмениваются взглядами, и она встает.
– Я устал, Клер...
Ее рука замирает на дверной ручке.
–... и я не знаю, что делать.
Она открывает дверь.
– Соберись, Сайлар, – бросает Клер через плечо. – Никто не знает.

2012 год, она приходит к нему.
– Привет, – говорит Клер как ни в чем ни бывало, – через неделю – конец света.
Официантна смотрит на них устало.
Клер плюхается напротив него и кладет руки на стол.
– Через неделю – конец света, Сайлар.
Секунду он смотрит, потом снова возвращается к своей книге.
– Через пять дней, семнадцать часов и примерно десять минут, – он бросает взгляд поверх очков. – Если ты в это веришь.
Она постукивает пальцами по столу, глядя на его кофейную кружку.
– Ну... если мир взорвется или... что нам предсказали индейцы майя, что случится с нами? – ее кожаная куртка скрипит, когда Клер кладет руку на подлокотник. – Мы будет летать в космосе, взрываясь каждые несколько секунд из-за атмосферного давления, а потом снова регенерируя, чтобы получить очередной инфаркт или аневризму и...
– Ты на физику записалась?
Она чертит круг на столе.
– Похоже на то. Гретч меня затащила.
Сайлар молчит. Потом закрывает книгу и улыбается.
– Конца света не будет, – говорит он едва слышно. – Увы.
Она прищуривается.
– Если ты соврал, никогда не прощу.
Он спокойно снова открывает книгу.
– Ты простила мне смерть своих родителей. Извини, что принимаю твою угрозу всерьез.
Клер медлит. Потом пожимает плечами.
– Если мир все-таки взровется, мы сможем улететь на другую планету?
– Нет.
– Уверен?
– Ага.

Он приходит к ней в общежитие в 2014-м.
– Подумываю о детях.
Клер трет глаза и зевает, приклеивая стикер к монитору.
– Да? А ты можешь? Что, оборотни способны выносить своих собственных...
Он поводит пальцами, и ее учебники разлетаются по всей комнате.
– Нет, Клер, для воспроизведения мне нужна здоровая женщина.
– Буэ, – отвечает она, собирая книги. – Ладно, у меня выпускные экзамены. Удачи тебе... – она нетерпеливо машет в сторону окна. –...со всем этим.
– Клер.
Вздохнув, она кладет книги на стол.
– Это шутка такая?
Ухмыляясь, он опирается на дверной косяк.
– Что, слишком рано?
– Сайлар, – отвечает она, чувствуя, как подергиваются уголки рта. – Всегда будет слишком рано.

Беннет отбрасывает коньки в конце 2016-го.
– Это что, твоя мачеха? – говорит он с нахальной ухмылкой. – Хм.
Клер отступает от пустого могильного камня и вымокших от дождя провожающих и тащит его за толстое дерево.
– Заткнись, – она морщится, подозрительно его оглядывая. – Тебе чего?
– Просто проверяю...
–...как я тут? – медленно заканчивает она.
– Что он и правда умер.

– Мой отец умер, – говорит ей Сайлар в 2018-м.
Вздрогнув, Клер щурится в темноту, но идти не перестает.
– Ты его убил?
Он догоняет Клер и идет с ней шаг в шаг.
– Нет.
Она бросает на Сайлара быстрый взгляд.
– Грустишь?
– Нет.
Клер останавливается, рассеянно поправляет ему воротник и поджимает губы.
– Вот тебе сиротская карточка, – говорит она, засовывая воображаемый документ ему в карман.

2020-й год, и Сайлар не находит себе места.
Пропускает обеды, книги, одежду, – все, что имеет значение. Или не имеет.
– Понятия не имею, что я делаю.
Он смотрит на Клер и вздыхает.
– Ну и?
Она шлепается на кушетку напротив него совершенно неграциозно.
– Нет такого курса, который я не прошла, или работы, которую я не попробовала, – Клер смотрит в пустоту, постукивая пальцами по коленками. – Идеи кончились.
Сайлар поднимает бровь, глядя со значением.
– Ну нет, не настолько мне скучно, – фыркает она.

Клер звонит ему все в том же 2020-м.
– Будь здесь через пятнадцать минут, – приказывает она и вешает трубку.
Сайлар раздраженно телепортируется.
– Клер, я тебе не личный...
– Я сказала «через пятнадцать», – рычит она, шаря рукой в поисках полотенца.
Щеки у нее горят, и Сайлар ухмыляется.
– Чего изволите?
– Тебя, – заявляет она, и в груди у него сжимается. – Отвернись.
Он повинуется. Несколько раз подкидывает в воздух бутылку с шампунем.
– Ну а кроме как соблазнить меня?
Она поворачивает его к себе, одной рукой все еще сжимая полотенце.
– Поцелуй меня.
Сайлар застывает.
– Что?!
В глазах у нее какой-то странный блеск.
– Я не знаю, чего хочу, но ты мне можешь показать, Сайлар. Так ведь?
А, ну да, у него же все еще есть способность Лидии, но...
Ну что ж. Какого черта?!
Он прижимается губами к ее губам, и это совсем не так, как в тот раз, когда она только и думала о том, чтобы ткнуть его карандашом в глаз. Во всяком случае, Сайлар на это надеется.
– Ну что? – спрашивает она, едва дыша. – Давай посмотрим.
Сайлар бросает взгляд на свою руку и быстро прикрывает татуировку ладонью.
– Ой, не работает, – заявляет он и испаряется.
Она выслеживает его раз в неделю. Сайлар не понимает, как она это делает. Он уже проверил всю одежду на предмет скрытого GPS-устройства, и в итоге сдался, по большей части из-за того, что она каждый раз пытается его поцеловать.
– Там что-то странное? – осторожно спрашивает Клер, приближая губы к его рту. – Ты поэтому не показываешь?
Ну конечно, поэтому.
– Да, там все очень странно, – соглашается Сайлар. А потом захватывает лицо Клер в ладони и отворачивает в сторону.

В 2022-м она начинает грязную игру. Ее бойфренд – какой-то урод-мутант с бесполезной способностью, однако Клер заявляет:
– Ну, ты же советовал мне разрушить стены, Рэйган, – она кусает свой маффин. – Ты в курсе, что люди больше понимают эту шутку? Печально.
Сайлар отвечает внимательным взглядом.
– Я не говорил, что тебе нужно выходить замуж за человека-амфибию, – тянет он. – Другая шутка, которую, полагаю, никто не понимает? Еще печальней.
– Алекс милый, – пожимает плечами Клер.
– Гретхен мне больше нравилась, – отвечает Сайлар.
Ее губы кривятся в ухмылке.
– Не сомневаюсь, – она смотрит ему в глаза. – Ну что, покажешь?
– Нет.

Когда она собирается выходить замуж за человека-амфибию, Сайлар наконец решает: возможно. Возможно, да.
– Серьезно? – удивляется Клер. Она явно настроена скептически. – Неужели покажешь наконец?
Он приглашающе поднимает бровь. Разумеется, ему нет необходимости с ней целоваться. Однако Клер это знать совершенно необязательно.
– Ну ладно, – она вздыхает и делает к нему шаг. – Если снова струсишь, я тебя чем-нибудь проткну.
На всякий случай он осматривает ее руки на предмет ручек, карандашей и другого схоластического оборудования.
– Покажу, покажу. Только потом не жалуйся.
За этим следует поцелуй, потом она вытирает рубы и быстро закатывает ему рукав.
– Ой!
Сайлар тоже смотрит на татуировку. На ней он не слишком похож на себя, однако нет сомнений в том, что это именно его лицо.
– Хм, извини.
Она хмурится, глядя на него.
– За что?
– Я знаю, это не то, чего ты ожидала...
Клер смотрит еще мрачней.
– Да что ты? Я это поняла еще пять лет назад, – она хлопает его по руке. – Просто не думала, что татуировка будет такой уродской. У тебя на ней брови как гусеницы.
Его сердце ускоряет ход.
– Пять лет назад?!
Она отступает на шаг, улыбаясь.
– Ну, не то чтобы я куда-то торопилась...
Он ловит ее за руку.
– Угу. Я тоже.
Эй.
Это начало.

@темы: сериалы, дневничковое, фики, джен

---

Шампанское - это прекрасно! Одна заявка - фандомы "Герои", "ДВ"... наверняка что-то еще. Только быстро, а то я передумаю)))

---

Фик: Помни

Название: Помни
Персонажи: Сайлар, Клер, Сандра
Автор: boonies
Оригинал здесь
Тип: джен
Слова: 1756
Саммари: некоторые вещи известны только матерям
Рейтинг: PG
Спойлеры: до 3х13

Память у Сандры дырявая...

Память у Сандры дырявая, но Клер напоминает ей все, что нужно.
Например: «Я его ненавижу» и «Я его убью», и тогда Сандра неясно припоминает их первую встречу. Сквозь туман, который она ассоциирует с Одессой, штат Техас, ей вспоминается вежливый молодой человек, который расспрашивал (весьма настойчиво!) насчет ее дочери. Он еще сказал: «Я особенный. Как и Клер» и улыбнулся, точно знал какой-то секрет.
Может, Сандра помнит немного, но тот его взгляд не забыла. Чистая увереннсть, безжалостная, почти детская невинность — это упрямое, четкое «хочу», что, наверное, потопило тысячу греческих кораблей; самоуверенная, уродливая и нездоровая одержимость, что неспособна ни на что, кроме как выйти из-под контроля.
У Клер точно такой же взгляд.
Ее глаза сияют желанием мести, и когда она возвращается на рассвете с пачкой украденных пленок, Сандра колеблется, не решаясь посмотреть ей через плечо. Она вспоминает, как вернулась домой несколько недель назад и нашла дочь над осколками стекла. Как спросила, сглотнув комок в горле: «Клер, он тебя...», потому что это казалось единственно логичным вопросом.
– Хочешь посмотреть со мной? – спрашивает Клер, и Сандра говорит «нет».
Дочка в последнее время такая... внимательная. Делится с ней тайнами, подпускает так близко. Потому что «я могу тебя защитить, мама, а времени у нас так мало».
Сандра притворяется, что дочь говорит именно с ней, а не с далекой, призрачной тенью.
– А что мы смотрим? – спрашивает она весело, стискивая большую кофейную чашку. Длинные рукава скрывают ее мозолистые руки.
Клер садится за кухонный стол.
– Я позаимствовала пленки из комнаты наблюдения в доме Стефана Кэнфилда, – ухмыляется она, придвигая к себе ноут Ноя. – Ну, помнишь? Человка-воронки.
– Клер, что мы говорим о заимствовании... – начинает Сандра.
У Клер напрягается спина. Безо вского выражения она засовывает один из дисков в дисковод.
– Я ищу слабое место, мам, – объясняет она тихо, глядя на экран. – Может, мы увидим что-нибудь. Ну, куда он ходит, какие у него планы. Хоть что-нибудь.
– Милая, – мягко говорит Сандра, взволнованно сжимая чашку крепче. – Ты ведь даже не знаешь, жив ли он...
– Он жив, – спокойно отвечает Клер, щелкая по клавиатуре.
Начинается видео.
Сандре тяжело на это смотреть. Все снято с каких-то невозможных углов, силуэту в расфокусе и откуда-то идет неприятный шум. На экране ее дочь отменивается с отцом ударами — вербальными и физическими, и это невыносимо, да, зато момент, когда Клер попадает пуля в плечо, виден совершенно ясно, и Сандра вздрагивает и отворачивается.
Клер не замечает — она слишком сосредоточена на темных тенях, наполняющих экран.
Постепенно выражение ее лица меняется. На какой-то момент маленькая девочка Сандры вдруг возвращается – сидит с ней рядом с красными щеками и открытым ртом. Как в тот раз в седьмом – или в восьмом? – классе, когда ни куклы, ни сладости, ни щеночни не могли отвлечь ее того, чтобы часами любоваться на школьную фотографию того мальчика – как его? Джона? Броуди?
– Постой, что они де... – бормочет Клер. Ее голос хриплый от удивления. – Что они собираются... их же сейчас ЗАСТРЕЛЯТ... о Бо... серьезно, ну кто думает о сексе в такой момент? – говорит она. – То есть... зачем Элль — ой. Ой! Мерзость.
Сандра хмурится, наклоняясь над Клер.
– Что?
Та качает головой с отвращением и вздыхает.
– Ну, можно было предположить, что он в ее вкусе.
Но прежде чем Сандра успевает посмотреть на экран, Клер захлопывает ноут.
– Ладно, посмотрим в другом месте, – объявляет она, щурясь и прижимая ладони к скатерти.
– Ммм, – соглашается Сандра, потом моргает, не понимая, почему у нее в руках пустая чашка. – Посмотрим на что, Клер?
Вскоре от нее ускользает еще несколько необязательных воспоминаний. Ненужная информация вроде того, где она оставила ключи, или где бакалейный магазин, или как считать столбиком. Однако Сандра всегда может сделать еще копию ключей, или купить GPS, или использовать калькулятор, так что ничего страшного.
– Я была вот настолько близко, – признается Клер на своей двадцать первый день рождения. Огонь в ее глазах сияет еще ярче обычного. Кулаки сжимаются. – Почти поймала.
Сандра отрезает кусок пирога, облизывает палец и передает тарелку через стол.
– Прости, дорогая. Кого?
– Сайлара, мам, – она вымучивает улыбку и стискивает ложку. – Неважно, – ее глаза вспыхивают. – Ой, малиновый трюфель! Ты сама приготовила?
Садра задумывается.
– Думаю, да, – потом, словно ее вдруг осенило, добавляет: – Ты почти поймала его? Сайлара? С тобой все хорошо?
Глаза Клер темнеют, и она говорит, даже не успев вынуть ложку изо рта:
– Он спрыгнул со здания, – смотрит вдаль. – Я тоже. Но я не могу летать. А он может, – Клер выглядит раздраженной и смотрит в тарелку с убийственной мрачностью. – Как выяснилось.
Губы Сандры слегка вздрагивают.
– Милая...
– Не говори так.
Сандра встает, пряча улыбку.
– Молока?
Клер смотрит на нее с сияющей улыбкой.
– Да, пожалуйста.
Сандра не понимает. Одержимость ведь не заразна, а Клер – не из тех, кому нужно получить то, что захотелось, несмотря ни на что. Она никогда не устраивала истерик ребенком, никогда не клянчила каких-то особенных игрушек, блесков для губ или джинсов. Клер не зацикливается.
– Знаешь, я ведь могу это сделать, – искренне говорит она в спину Сандре. – Я могу его поймать. Больше никто не может.
– Конечно, дорогая, – рука Сандры замирает в воздухе перед открытой дверью холодильника. – Прости... что я хотела взять?
Клер встает, и Сандоа взглагивает от скрипа ее стула.
– Молока, мам, – терпеливо говорит она и мягко кладет руку ей на плечо. – Все хорошо, я сама.
Сандра не уверена, когда все меняется, но взгляд Клер вдруг становится пристальней, монологи наполняются особым, всепожирающим жаром, а голос вдруг словно начинает поглощать его имя, и она едва скрывает волнение, рассказывая о своих неудачных попытках поймать Сайлара.
Не то чтобы Сандра легко относилась к проблемам дочери, но это Клер, а Сандра помнит, как она простила Лайла после того, как он обезглавил ее любимую куклу. Помнит, как она «наказывала» Мистера Маггла, давая ему одно печеньице вместо двух. Но никогда не думала, что ее дочь может быть такой собственницей.
Сандра в ужасе пытается вспомнить, сколько Клер лет. Конечно, она по-прежнему ребенок. У нее уже был выпускной? Она приводила домой мальчиков? Получила аттестат об образовании? Ее охватывает паника, но потом она вдруг вспоминает вежливого молодого человека, что спрашивал (весьма настойчиво!) насчет Клер. Говорил, что он особенный, как и она.
Точно.
Клер еще ребенок, но эта долгая охота – просто игра, в которой она ловит инфантильного мальчика. Или, может, они играют в прятки? Клер всегда любила эту игру. Да, Это Сандра помнит.
– Если честно, ты как собачка, которая гоняется за косточкой, – говорит она шутливо, взмахивая рукой в сторону пушистого комочка меха на полу. – Прямо как... как же его...
– Мистер Магглс, мам.
Мистер Магглс тыкается в Сандру мокрым носом и со вздохом растягивается у ног.
– Точно, Мистер Магглс.
Однажды Клер возвращается домой с темными волосами и мрачным взглядом. Говорит, что убила его, что все кончено, и что теперь не знает, что делать, когда его нет. Приваливается к стене и выглядит трагически потерянной.
Сандра моргает, поднимает взгляд от раковины, полной пены, и вежливо информирует ее:
– Не хочу показаться грубой, но моя дочь скоро придет, так что вам лучше уйти, девушка.
В ту же ночь Клер снова перекрашивает волосы в светлый цвет.
Накануне сорок пятого дня рождения Сандры – или, может, сорок седьмого? – какая-то девушка влезает в окно ее спальни. За спиной у нее маячит черная тень.
– Мам, закрой глаза, – шепчет она едва слышно.
Сандра натягивает одеяло до самого подбородка.
– Что вы... кто вы такие?
– Я... – девушка улыбается, но глаза остаются печальными. – Я помогу вам. Обещаю.
Сандра пытается встать, но большая холодная рука снова прижимает ее голову к постели.
– Осторожней, – рычит девушка, бросая сердитый взгляд на мужчину, возвышающегося над постелью.
– Насчет этого мы не договаривались, – ухмыляется он.
Сандра переводит взгляд с одного на другого. В ее глазах на секунду мелькает узнавание.
– Кажется, я вас знаю, – хмурится она. – Вы с телевидения?
– Да, мозг у нее точно поджарился, – комментирует он безразлично.
– Заткнись, Сайлар, – с яростью отвечает девушка и берет ее за руку. – Просто исправь ее, – она отводит взгляд и тихо добавляет: – Пожалуйста.
Секунда – и Сайлар пожимает плечами, накрывая ладонью лоб Сандры.
– Не забудь про свою часть сделки, Клер.
Сандра открывает рот в безмолвном протесте, но веки у нее тяжелеют, а в висках странно давит, и ей вдруг хочется спать.
– Погоди, – бормочет она, глядя, как неясные фигуры двигаются по комнате. Та, что поменьше, оборачивается через плечо.
– До свиданья, мам.
На следующее утро Сандра просыпается в день своего пятьдесят шестого дня рождения и все вспоминает.
Вспоминает, как Ной всучил ей мягкий шевелящийся сверток. Вспоминает, как полюбила Клер — быстро, сильно и беспомощно. Как, лежа на кровати и глядя на свою малышку, бесчисленное множество раз повторяла ее имя.
Вспоминает первый памперс, который неправильно застегнула, подгоревшее молоко, прорезывание зубов. То, как вытягивала из десен шатающиеся молочные зубки, помогая себе нитками, привязанными к дверной ручке. Как вычесывала колтуны из волос Клер и извинялась за каждый рывок расчески. Как вытряхивала остатки мелков из своего любимого платья. Как смывала кровь со школьной формы дочери.
Но среди воспоминаний Сандры есть те, что ей не принадлежат. Ментальный параграф, истрепавшийся от многих лет использования. Первый взгляд на обещание неуязвимости и вечности. Первая встреча, вторая, третья, пятидесятая. Любовь, охватившая быстро, сильно и безжалостно. Образ, чистый и любимый, в которой его плоть регенирирует вокруг костей, создавая мышцы и покрывая их кожей, и эта улыбка, предназначенная только ей одной.
Сандра знает – совершенно точно – что никогда больше не увидит свою дочь. Он будет прятать ее в темных, далеких уголках мира, держать возле себя, считая это жертвой любящей дочери и тайно смакуя правду.
Сандра садится на постели, чувствуя, как накатывает тошнота.
Они не подходят друг другу, они несравнимы, они слишком разные. Клер слишком хорошая, милая, молодая. Она – сандрина маленькая дочурка, а маленькие дочурки не спасают своих матерей, обещая провести свою жизнь с монстрами.
С другой стороны, монстры не оставляют прощальных подарков.
Сандра не понимает, зачем он оставил ей это знание, но она знает, — также, как знает свое имя, – что он никогда и ни перед кем, кроме Клер, не извинялся искренне. Что он умер от руки Ноя в ту самую секунду, когда сердце Клер перестало биться во время чертова затмения. Что он вернулся к жизни с тем же жадным вздохом и мыслью «Я не один», и продолжал тянуться к Клер даже тогда, когда не собирался и не хотел этого.
Что он обрел цель своего безмолвного посвящения взаимной одержимости.
И может Клер пока не нашла его слабость, но вот Сандра — нашла.
Дело в том, что его прощальная записка переполнена тем, что Сандра делит с Сайларом.
Клер.

@темы: Герои, сериалы, фики

---

Вот здесь и вот здесь прекрасная  mau выложила мой перевод кусочков из дневника Грега Бимана - продюсера и директора сериала "Герои". Ностальгирующим по сериалу - самое то.

@темы: рекомендации, Герои, сериалы

---

Драббл №3.

Драббл №3
Автор: boonies
Слова: 277
Подсказка автору: «Мы принимаем любовь, которую считаем заслуженной»

Когда Клер была маленькой...

Когда Клер была маленькой, она читала книги, смотрела фильмы и думала: ага, значит, вот что случается, если ты — хороший.
Когда Сайлар был маленьким, он ходит в церковь, слушал свою маму и думал: ну, даже если ты хороший, ничего хорошего тебя не ждет.
Когда Клер поняла, что бессмертна, ей показалось, будто она получила незаслуженную награду.
Когда Сайлар осознал, что будет жить вечно – вместе с той, которая дала ему эту способность – он понял, что заслуживает ее.
Всю свою первую вечность Клер пыталась спасти мир. Она делала добрые дела и ожидала признания. Клер быстро выдохлась. Миру было плевать. Планета вращалась независимо от ее присутствия на этом свете.
Она работала десятилетями под грузом вечной вины, но так и не оказала влияния на уровени преступности и бедности. Она меняла жизни, улучшала существование людей, но успех был таким зыбким и до того незначительным, что она потонула в неуверенности и негодовании.
Сайлар провел свою первую вечность расширяя коллекцию. Он выслеживал добычу без сожалений, уходил от преследователей и ждал признания. Но быстро выдохся. Мир оказался слишком велик: он был способен выжить независимо от того, убивал ли Сайлар одного человека или тысячу.
Прошло несколько десятилетий, и Сайлар замедлил темп. Переполненный способностями, он пересмотрел свою жизнь и ценность любви и вечности. Он попытался стать героем: прекращал наводнения и спасал деревни, и награда оказалась столь огромной и ослепительной, что Сайлар вознесся над недовольством и неуверенностью.
Когда они встретились – где-то посередине – Сайлар был благодарен и немного колебался, а Клер – осторожна, но покорна.
Когда они начали строить вместе будущее, Сайлар наконец осознал, что не заслуживает ее. Клер же поняла, что не заслуживает лучшей доли.

@темы: Герои, сериалы, фики

---

Драббл №2: Папина малышка

Драббл №2: Папина малышка
Автор: boonies
Слова: 523
Подсказка автору: «напиши эту историю как можно мрачней и печальней»

Первые семь месяцев Сайлар позволяет Клер думать, что она носит ребенка от Нейтана.

Первые семь месяцев Сайлар позволяет Клер думать, что она носит ребенка от Нейтана.
Частично потому, что он не сразу все вспоминает, но большей части из-за того, что хочет наказать Клер за то, она его отвергала.
Вскоре, впрочем, Сайлар выясняет, что она скорее предпочла бы родить ребенка от родного отца, чем от него.
Так что он начинает осторожно.
Сначала дожидается, пока Клер полюбит свою дочку; пока научит ее ходить, посылать воздушные поцелуи и говорить «Я люблю тебя, мамочка».
Он тайно пробирается в их дом на ее третий день рождения. Улыбнувшись, заставляет игрушки летать по воздуху и выманивает дочку из кроватки, раздражаясь от счастливого писка, которые она издает. Малышка даже не протестует, когда он сгребает ее в охапку и уносит прочь.
Прежде, чем исчезнуть, он удостоверяется, что комната выглядит ужасно: порванная пижамка, золотистый детский локон, сломанная колыбелька...
Он дает Клер несколько дней. Ждет, пока она погрузится в отчаяние настолько, что не сможет нормально функционировать — и как ни в чем ни бывало возвращает ей дочку целой и невридимой.
Потом выжидает еще несколько нет. Он терпеливо ждет, пока они запасутся багажом счастливых воспоминаний, в которых фигурируют парки, игрушки и объятия, а после этого снова выслеживает своих девочек.
Сайлар пробирается в комнату дочери, кладет ледяную ладонь на ее теплый лоб и стирает все воспоминания о Клер.
Разумеется, он щедро позволяет Клер еще немного подержаться за их дочь. Разрешает ей снова выстроить их отношения – насколько это вообще возможно. А потом превращается в прекрасного тинейджера.
Дальше все просто: он говорит правильные слова и делает правильные вещи. Он вызывает между ними ссоры самим фактом своего существования. Но Клер переживает все бои, угрозы, и слезы, и только любит свою дочь сильнее.
Это вызывает у него невыразимую ярость.
Так что он исчезает на год и возвращается Сайларом.
Отцом.
У него есть права, заявляет он.
– Можно решить это и по-плохому, – предупреждает Сайлар, и Клер отвечает злобным оскалом и взглядом, полным ненависти.
Он проводит время с дочкой, становится образцовым отцом, идеальной ролевой моделью. При этом интересы дочери, ее качества, даже ее чертово имя почти не западают ему в память. Неважно. Это стоит того, чтобы наказать Клер. Чтобы увидеть, как она сдастся.
– Она любит меня больше, – гордо заявляет он, прислоняясь к стене кухни.
– Это неважно, – отвечает Клер, отпивая из чашки кофе. – Для меня она дороже всего на свете, и этого достаточно.
Гнев поднимается в нем так быстро и так резко, что он потом неделю не может контролировать свои способности. Успокоившись, Сайлар готовит дочери ужин.
Когда он убил мать Клер, это было изобретательно. Когда Нейтана — логично. В этот раз он почти добр. После десерта Сайлар превращает дочь в лужицу жидкости и удостоверяется, что ничто, включая кровь Клер, неспособно ее вернуть.
– Она была моя, и я ее забрал, – говорит Сайлар, наслаждаясь видом залитого слезами лица Клер. И завершает наказание: – Ведь это я ее тебе дал.
Клер сломлена печалью, и теперь точно никогда его не полюбит, но она все еще полна материнской любви, и счастливые вспоминания прорываются даже сквозь самую страшную трагедию.
Когда Клер переводит на него взгляд, становится ясно: ее уже не починить. И она выдыхает:
– Спасибо тебе.

@темы: переводы, Герои, фики

---

Драбблы. №1

Драббл № 1
Фандом: Герои
Автор: boonies
Оригинал: здесь
Слова: 582
Подсказка: Сайлар и Клер правят миром.

Поначалу это имело смысл...

Поначалу это имело смысл. На самом деле, предложение было до того логичным, что даже Сайлар с ним согласился.
Но в итоге разделить планету на двоих — он остается на западе, она двигается на восток – оказалось непрактичным. Потому что они были последними на Земле. Буквально.
– Забавно, – лениво протянул он, прислоняясь к гниющему причалу.
Клер прищурилась, сканируя взглядом порт, а потом и океан перед собой в надежде углядеть хоть какое-то движение.
– Забавно, – повторил он. Веселья в голосе поубавилось.
Она раздраженно стиснула зубы.
– Что забавного?
– Что тебе понадобилась моя помощь, – ответил он, стоя по колено в водорослях, – чтобы избавиться от меня.
Закатив глаза, Клер зашла в воду поглубже, щурясь от солнца.
– Не нужна мне твоя помощь.
– Да что ты? – его штаны шлепнули по воде, когда он тоже шагнул в океан. Волна тут же окатила Клер по пояс. – И как ты собираешься пересечь океан?
Она замолчала. Теперь, когда вирус уничтожил все человечество, пилотировать самолеты стало некому. Также как и управлять океанскими лайнерами. И чтобы добраться сюда, ей приходилось менять машины каждые восемьдесят километров, потому что автозапарвки не работали, но...
– Я поплыву.
– Тут примерно... – начал Сайлар, склоняя голову – точно пытаясь прикинуть расстояние, –... шесть тысяч километров от этого порта до ближайшего...
– Заткнись.
–... это если ты поплывешь прямо, – продолжал он. – И не утонешь. Или не попадешься на обед акулам.
– Заткнись.
Он встал с ней рядом, держа руки в карманах.
– Что ты будешь делать на том конце света?
Она упрямо скрестила руки на груди.
– Поищу способ тебя убить.
– Клер, – ответил Сайлар с презрительной ухмылкой, – я дарю тебе пол мира, – он как ни в чем ни бывало уронил руку ей на плечо. – Пора уже забыть о прошлом и жить дальше.
Клер тут же стряхнула его ладонь и обратила взгляд к океану.
– Ну конечно, – пробормотала она. На сердце было тяжело. – Забыть, что ты убил моих родителей и выпустил вирус, который стер с лица Земли...
– Это не я, – прервал он мрачно. Его рука снова заползла ей на плечо. Пальцы запутались в волосах Клер. – В последний раз. Я бы так не поступил.
Ее взгляд смягчился, внимание рассеялось. Она посмотрела ему в глаза.
– Еще оставались способности, которые я хотел забрать, – добавил он.
Клер с отвращением отпихнула его.
– Шесть тысяч километров, так? – проворчала она, засучивая рукава и делая шаг вперед, в волны.
Сайлар спокойно удержал ее за шею.
– Ты не доберешься.
Она попыталась вырваться.
– Доберусь, Сайлар, – возразила она сердито. – У меня на это целая вечность.
– Ты можешь провести ее со мной, – сказал он как-то слишком легко.
Клер попыталась вырываться.
– Я не готова, – его хватка ослабела. – Ты же сказал, что мне не придется. Хотя бы до того момента, пока моя семья жива...
– Ну, – резонно заметил он. – Вот они и умерли.
Сердце болезненно сжалось у нее в груди.
– Я думала, что пройдут годы. Десятилетия.
Сайлар нетерпеливо вздохнул.
– Время – сравнительная величина, Клер.
Она быстро взглянула на его – то есть Нейтана – наручные часы, и ее плечи ослабели.
– Знаю.
Сайлар помедлил, а потом убрал руку.
– Мир восстановится, – сказал он, пожимая плечами.
Клер искоса взглянула на него. Странно, но его слова ее успокоили.
Уголки его губ поползли вверх.
– А потом мы его снова заселим.
Клер поспешно поплыла прочь.

@темы: переводы, сериалы, гет, фики

---

Можете смеяться, но я сегодня сама пять раз поменяла дизайн дневника и организовала эпиграф. Чувствую себя крутым хакером!
*ушла гордицца собой*

@темы: дневничковое

---

Фик: Обратная сторона

Не хочу вас пугать, но я тут разбирась в папках... у меня, оказывается, с незапамятных времен лежат еще два почти готовых перевода, три больших главы к какому-то миди, перевод этого миди на английский и три английских начала убейбогнепомнючего.

Фандом: Герои
Название: Обратная сторона
Автор: boonies
Оригинал здесь
Пэйринг: Гэбриел/Питер/Клер
Предупреждения: kid!fic, флафф
Саммари: они никогда не вспоминают это Рождество-1995. Возможно, потому, что его просто никогда не было.
Спойлеры: до 3х12
Слова: около 2000

Среди множества альтернативных вселенных, расположенных сравнительно параллельно по отношению друг к другу, есть и та, что отщепилась в какой-то момент детства Артура Петрелли. Возможно, отец как-то взял его с собой на охоту, чтобы привить ему чувство ответственности, или мама прожила достаточно долго, чтобы успеть пропитать сердце Артура любовью.

Какой бы ни была причина

Какой бы ни была причина, когда Анжела... совершила одну малюсенькую ошибочку с Линдерманом, Артур, как и полагается хорошему человеку, ее простил. Он никогда не отсылал их сына из дому, никогда не обижал чужого ребенка, никогда не держал Гэбриела в тайне.
В этой вселенной малюсенькая ошибочка Нейтана стала любимой внученькой, что обожала свернуться под боком у Артура и нажаловаться на своих хулиганов-дядюшек.
– Что они натворили, Клер? – строго спросил Артур, опуская очки на кончик носа.
Надув губы, она ткнулась ему в бок. Ее маленький носик пощекотал его ребра.
– Сломали елку.
С тяжелым вздохом Артур отложил любимую книгу, сел прямо, а потом безо всяких церемоний усадил Клер к себе на шею и отправился в сторону полутемного коридора.
– Ну конечно, они сломали елку. Опять, – отметил он, с удивлением поднимая брови и чувствуя, как пухлые пальчики внучки цепляются за его волосы, а ее ленточки и кудряшки щекочут ему шею. Она положила подбородок к нему на макушку.
– Не говори им, что это я рассказала, ладно?
– Рассказала что? – поинтересовался Гэбриел, неожиданно появляясь из-за угла. Вид у него был особенно невинный.
Лапки Клер потянули вцепились в шевелюру Артура крепче.
– Ничего. Я – ничего. Не докажешь!
Гэбриел помолчал, хмурясь, а потом обернулся к Артуру.
– Это все Питер, – заявил он как ни в чем ни бывало.
Ерзая, Клер покачала головой, дергая деда за уши, но промолчала. Вместо ответа Артур прошествовал мимо Гэбриела в фойе, спустил Клер с плеч и позвал:
– Питер!
Тот высунул голову из-за обгорелого соснового ствола и выжал мокрое полотенце.
– Все не так, как это выглядит, пап!
Артур терпеливо склонил голову.
– А между тем, все выглядит так, словно ты спалил елку.
Питер нашел особенно интересное пятнышко на своих покрытых пеплом носках и уставился на него.
– Хм, ну ладно, так так, как оно выглядит.
Гэбриел сделал к нему несколько шагов и встал рядом с Артуром. На его лице не было ни следа вины и сожаления.
– Я так разочарован, Питер!
Тот уже открыл рот, чтобы поспорить, но тут же захлопнул.
– Отлично. И какое меня ждет наказание?
Клер обхватила деда за колено и посмотрела на него сияющими глазами.
– Кажется, у Клер есть идея, – сказал Артур.
Стоило ему удалиться в библиотеку, чтобы сделать – опять, так неудобно! – несколько звонков, Питер и Гэбриел обменялись взглядами. Клер втиснулась между ними, сияя улыбкой.
– Я тебя прикрыл, – игнорируя протянутые ручки Клер, обвиняюще сказал Питер, как только тяжелые двери закрылись за Артуром.
Гэбриел пожал плечами и смахнул пепел с своего серого кардигана. Потом изучил остатки елки, все еще сверкающей опасно потрескивающими огоньками.
– А я что, виноват, что не могу это контролировать?
Питер помолчал, а потом прищурился.
– Виноват.
– Не можешь контролировать что? – спросила Клер, отчаянно добиваясь внимания.
Но Питер только махнул на нее, будто отгоняя, и сосредоточился на брате.
– А я тебе говорил, чтобы сказал маме.
Гэбриел нахмурился.
– И что сказать? Что... – он бросил осторожный взгляд на Клер и поднял бровь. – Что М-е-р-е-д-и-т приехала на прошлой неделе в гости, и теперь мы с тобой оба – п-и-р-о-м-а-нь-я-к-и?
Питер испустил расстроенный вздох.
– Не знаю я, понятно? – он сделал широкий жест рукой, едва не задев в процессе голову Клер. – В смысле... ты пойми, это не то, что мы можем скрыть! – он снова посмотрел на Клер. – К тому же ты не думаешь, что мама и Нейт должны узнать, что М-е-р-е-д-и-т вернулась к нам у-р-о-д-о-м-м-у-т-а-н-т-о-м?
Клер раздраженно подергала их за штанины, наклонила голову и по-особенному посмотрела на дядюшек.
– А что такое мутант?
Братья застыли.
– Кто научил ее различать буквы? – требовательно спросил Гэбриел, сердито сводя брови.
– Клер, – начал Питер, глядя на нее с мягкой улыбкой и поглаживая по голове. – Ты можешь немножко поиграть одна?
Та испустила тяжелый страдальческий вздох и пошлепала в неизвестном направлении, задевая подолом обгорелые ветки и потерскивающие гирлянды.
– Слушай, – с нажимом сказал Питер брату, понижая голос до резкого шепота. – А что, если Мередит и не знает, что у нее есть эта... способность? Или, может, она специально ею с нами поделилась? В смысле, вдруг мы не сможем теперь от нее избавиться?
Гэбриел посмотрел на свои руки. Уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Ну, мне она нравится.
Питер задумался, а потом неохотно сказал:
– Да, и мне.
Лицо Гэбриела смягчилось.
– Это же делает нас особенными, Питер.
Тот скорчил рожу.
– Ладно-ладно, но маме все равно надо сказать.
Гэбриел окинул фойе взглядом.
– Питер, ты же знаешь, что она расскажет папе...
Внезапно его лицо застыло. Повернувшись на каблуках, он рванул в дальний угол комнаты, где разбитые осколки гирнялд поблескивали красным.
Кровью.
– Клер!
Питер вздрогнул, обернулся, ища глазами племянницу.
– Где она... как...
Гэбриел безмолвно пересек комнату в несколько длинных шагов, следуя по кровавому следу.
– Клер! – крикнул Питер. В его голосе теперь звучала паника.
– Говорил же тебе: приберись, пока кто-нибудь не поранился! – мрачно сказал Гэбриел, отпихивая брата с дороги.
Питер взволнованно бежал за ним. Наклонившись, он посмотрел под стол, с каждой минутой волнуясь все больше.
– Но это же ты взорвал чертову елку!
Гэбриел промолчал – только плечи напряглись, когда он наступил в приличную лужу крови.
Поморщившись, Питер застыл у подножия спиралевидной лестницы.
Гэбриел опустился на колени, сжимая пальцами одну из опор лестницы, чтобы не упасть.
– Клер...
Сидящая на покрытых ковром ступеньках малышка, надувшись, посмотрела на него. Кровь ручьем текла из ее лодыжки и пропитывала белый ковер, точно алые чернила.
– Что-то вы долго меня искали. Я уже досчитала до пяти... семиде... Уже много!
Питер измученно упал на колени рядом с братом, оглядывая большой осколок стекла, торчащий у племянницы из ноги.
– Мы не играем в прятки, Клер, – мягко сказал он, пытаясь отвлечь ее, в то время как брат сжал пальцами стекло и потянул на себя.
Она наморщилась, возражая.
– Но мы же хотели, Питер!
Безо всякого выражения Гэбриел посмотрел ей в глаза и быстро выдернул осколок.
Питер в ужасе вскочил на ноги.
– Пойду поищу, чем остановить кровь.
– Не надо, – протянул тот, глядя на ножку Клер. Рваная рана на щиколотке быстро заживала прямо у него на глазах.
Малышка посмотрела в направлении его взгляда.
– Ой, больно!
С растущим любопытством Гэбриел провел пальцем по исчезающему шраму.
– Клер, – спросил он, – кто-нибудь еще об этом знает?
Удивительно, но она, кажется, поняла.
– Только Мистар Каддлс, – ответила она. – Но он никому не скажет.
У Гэбриела дрогнул уголок рта.
– Это будет наш особенный секрет, Клер.
Клер ответила изучающим взглядом, а потом легонько шлепнула Гэбриала по лбу.
– Тогда ты тоже покажи мне свой секрет.
Питер выпучил глаза.
– Что?!
Но брат только ухмыльнулся, взял ее руку и положил на свою ладонь.
– Смотри внимательно, Клер.
Питер с неудовольствием смотрел, как вокруг ладошки Клер заплясали языки пламени и инстинктивно потянулся сбить огонь.
– Нет, стой, ты что... – но тут огонь перекинулся на его пальцы, и он отпрыгнул, прижав руку к груди.
Клер и Гэбриел обернулись к нему с одинаковым выражением на лицах.
– Интересно, – заметил Гэбриел. Огонь исчез с его руки с негромким хлопком.
– О, – эхом отозвалась Клер. – Вы такие же, как я!
С трудом преводя дыхание, Питер, дрожа, сел на пол у ног племянницы.
– Что происходит? – спросил он, глядя, как обгорелая плоть на костяшках его пальцев регенерирует. – Это все... это потому, что сейчас Рождество? – предположил он, сияя глазами.
Гэбриел ответил долгим взглядом.
– Мы уже слишком взрослые, чтобы верить в Санта Клауса, – заявил он. Потом поднялся и протянул руку Клер. – К тому же я сомневаюсь, что пиромания и неуязвимость были в списке твоих новогодних пожеланий.
Питер закатил глаза, поднимаясь на дрожащие ноги.
– Ну, вообще-то я всегда хотел уметь летать...
Гэбриел ухмыльнулся, поднял Клер и посадил к себе на бедро.
– Надо бы прибраться, – он бросил взгляд на заляпанные кровью носочки малышки. – Что скажешь, принцесса? Позволим сделать это Питеру?
Питер нахмурился.
– Что, одному? Но...
– Большинство всегда побеждает, Питер, – заключил Гэбриел, бросив любопытный взгляд на входную дверь. – К тому же у нас гости.
Словно поняв намек, раздался дверной звонок.
– Посылка для мистера Петрелли! – сказал один из мужчин, топая, чтобы очистить ботинки от снега. – Одна елка... – заглянув внутрь, он выпучил глаза. – Ого, что это здесь произошло? Индейка взорвалась или что?
Гэбриел обменялся взглядом с Клер, а потом протянул руку в сторону фойе и бросил Питеру швабру.
– Или что.
Мужчины с трудом втащили елку в дом, усыпая пол иголками. Питер перестал притворяться, что убирает мусор и дождался, пока елку поставят на место. После этого отбросил швабру и подошел к брату и племяннице.
– Надо поговорить!
Клер повернулась на руках Гэбриела и передала Питеру уцелевшую гирлянду. Носки сползли с ее болтающихся в воздухе ножек.
– Она хочет, чтобы ты заткнулся, – пояснил Гэбриел.
Тот с неудовольствием взял гирлянду.
– Я не могу притворяться, что...
– Питер, – прервал его Гэбриел, протягивая руку, чтобы повесить на елку сломанный леденец в форме трости. – Хватит г-о-в-н-и-ть-с-я.
Клер подняла бровки. Ее рука застыла в воздухе.
– Она знает буквы, – напомнил Птер, подавляя ухмылку.
– Я помню.
Питер покачал головой.
– Ладно. Но я все равно скажу маме.
– Что ты мне скажешь? – спросила Анжела, входя в дверь. Ее тяжелая норковая шуба была присыпана снежинками.
– Какого черта тут пахнет, как на барбекю? – спросил вошедший за ней Нейтан, закрывая дверь рукой в перчатке. Он вступил в фойе, стряхивая с плеч снег – и застыл. – Пит.
– Почему сразу я? – вздохнул Питер.
Клер, разумеется, изобразила саму невинность, когда Гэбриел опустил ее на пол, чтобы она могла подбежать к отцу.
– Ты принес мне пони? – спросила она. На бегу ее кудряшки шлепали по щекам.
Нейтан поймал ее на полпути, широко улыбаясь.
– Клер, у Санты не было места для по... – его глаза расширились при виде ее окровавленной одежды. Взгляд Нейтана ожесточился, когда он просканировал холл на предмет потенциальных преступников. – Какого черта приключилось с моей дочерью?
Анжела спокойно положила руку к нему на грудь.
– Перестань, Нейтан, не стоит так расстраиваться из капельки клюквенного соуса, – и она пронзила понимающим взглядом Питера и Гэбриела.
Тот с готовностью улыбнулся, но лицо осталось мрачным.
–...и сломанных рождественских гирлянд.
Питер молчал, изучающе глядя на мать.
Поколебавшись, Нейтан сгреб Клер в охапку и потащил ее в сторону кухни.
– Я даже в Боснии не видел такой бойни, – пробормотал он едва слышно, явно уговаривая себя закрыть глаза на обрывки обоев и пятна крови на плитке и ковре.
– Клер, – лениво позвал Гэбриел.
Та высунула голову из-за плеча отца.
– Только Мистеру Каддлсу, – уверила она дядю, встретившись с ним глазами.
Гэбриел улыбнулся.
Питер в это время изливал обиду на новую елку, пытаясь придушить его особенно блестящей гирляндой.
Не переставая сиять таинственной улыбкой, Анжела сняла шубу, коснулась кончиками пальцев щеки Питера, а потом грациозно прошествовала в библиотеку.
– Добро пожаловать домой, – сказал Артур, покачиваясь в своем кресле-качалке. На коленях у него лежала толстая книга в кожаном переплете.
– У детей прорезались способности, – спокойно сказала Анжела, наклоняясь, чтобы поцеловать мужа в висок.
Выражение его лица не изменилось.
– Как мило, дорогая, – сказал он, переворачивая страницу.
На губах Анжелы заиграла легкая улыбка. Ощутив ее взгляд, Артур закрыл книгу и снял очки.
– Я знаю, о чем ты думаешь.
Анжела оперлась рукой о дверь и слегка повернула голову в его сторону.
– И о чем же, дорогой?
Он встретился с ней глазами.
– Что все могло быть по-другому.
Довольная Анжела вышла, на прощанье бровив мужу через плечо:
– Да. Совсем по-другому.

@темы: переводы, Герои, фики, джен

---

Вот не могу понять. Выбираю дизайн дневника, устанавливаю, он держится полчаса, потом сквозь него вдруг прорывается старый. Меняю. Держится еще полчаса - и опять та же фигня. Что я делаю не так? Кто-то, кроме меня, видит яблочки, которые я выбрала?!

UPD: яблочки пришлось поменять, хотя они мне очень нравились. Но, увы, в этом дизайне не видно эпиграфа! А я, между прочим, сегодня наконец-то организовала там содержание дневника.

запись создана: 26.08.2010 в 23:44

@темы: дневничковое

---

Нашла давний переводик, который я почему-то раньше не выложила. Очень полезно копаться в старых папках!

Фандом: Герои
Название: Три родителя, которых не было у Ноя Грэя (и один, который был)
Автор: boonies
Оригинал тут
Пэйринги: Сайлар/Майя, Сайлар/Элль, Сайлар/Клер
Рейтинг: PG
Спойлеры: до 3х8
Слова: примерно 2300
Саммари: рассказы про матерей — сплошная ложь. Вся эта история — о Сайларе и его сыне.

Майя

МАЙЯ

Она появляется на пороге его дома ровно через девять месяцев и cемь дней после того, как он убил ее брата-близнеца.
Сайлар ожидает... ну, например ругани и слез, или хотя бы винтовки, нацеленной ему в голову. Но только не этого странного клубка конечностей и одеял.
– Твой отец помог мне тебя найти, – говорит она. Ее акцент еще хуже, чем он запомнил, а волосы — в полном беспорядке. Майя глубоко вздыхает. – Он плачет. Постоянно.
Сайлар тут же пользуется возможностью попрактиковаться в своей новой способности — эмпатии, и лишь потом переводит взгляд на шевелящийся сверток в своих руках.
– Что?!
Через флисовое одеяльце прорывается тихий звук, но через секунду он уже разрастается так, что у Сайлара из ушей едва не течет кровь. Одеяльце падает, когда он поднимает эту страную орущую штуку. У него еще мелькает мысль — какое счастье, что Брайн Девис... одолжил ему способность к телекинезу, потому что это же чертов ребенок, которого Майя просто уронила ему в руки, а телекинез очень полезен, когда вы случайно роняете вещи...
– Нет, хватит, стой, – говорит он, но малыш, похоже, понимает его слова как «Давай еще громче».
Сайлар в панике оглядывает квартиру.
– Chupetes, – говорит Майя, зевая так, что, кажется, сейчас вывихнет челюсть. У нее даже слезы выступают от усилия. – Карман.
Интересно, если он ее убьет, это поможет ему выучить испанский? А потом Сайлар вспоминает Алехандро. Нет, в тот раз не сработало. Впрочем, Сайлар почему-то уверен, что Майя имеет в виду пустышки. Или, может, снатворное? Транквилизаторы?
Он подходит ближе и роется в многочисленных карманах ее одежды, пока не нащупывает несколько пустышек. Одна из них тут же вылетает из кармана и втыкается в рот ребенка с тихим чмоканьем.
Никогда еще Сайлар не испытывал такого облегчения. Вой прекращается моментально — вместо него теперь раздается противный сосущий звук.
– Майя, что...
– Он твой, – с трудом выговаривает она, спотыкаясь о ближайшую кушетку и тут же сворачиваясь на ней клубочком.
– Что? – повторяет он, поднимая брови. – Стой, не засып...
Ответом ему служит лишь тихий храп.
Сайлар медленно приближается к ребенку. Ну ладно. Учитывая случившиеся, пока все не так уж и плохо.
Пустышка выпадает.
У Сайлара мелькает мысль, уж не особенный ли этот ребенок? В том смысле, что умеет издавать сверхгромкие звуки. Но размышлять некогда: он быстро подбирает одеялко с пола, оборачивает им мелкого монстра и пулей вылетает вон – в ближайшую аптеку, сопровождаемый эхом громких воплей.
– Нет, шшш, – говорит Сайлар, ни к кому конкретно не обращаясь. – Все хорошо, мы найдем еду, просто... погоди... перестань...
К счастью, аптеки в Нью-Йорке попадаются на каждом шагу, так что он влетает в первую попавшуюся, пчелкой устремляясь в детский отдел. Ребенок не умолкает, и Сайлар уверен, что ему нужно поддерживать его под головку или что-то вроде того, но он способен сфокусироваться только на том, чтобы упасть на колени и начать сбрасывать вещи с полок в поисках наиболее эффективных способов заткнуть младенца.
– Чувак, – ахает проходящий мимо малолетний продавец. – Ты что делаешь?
Сайлар смотрит на него снизу вверх, по колено в памперсах и влажных салфетках. Малыш орет у него на руках.
– Детское питание. Быстро.
Продавец подозрительно его оглядывает, протягивает руку и медленно подносит банку с детским питанием Сайлару.
– Вам еще понадобится бутылка.
Малыш завывает, багровея от натуги, и на секунду Сайлару кажется, что бутылка виски — не такая уж и плохая идея. Но продавец, наверное, имел в виду бутылку для ребенка. И, возможно, не с виски.
– Просто смешать? – спрашивает он, срывая фольгу.
Продавец морщится.
– Ты что, типа, только что его украл?
– Просто смешать? – повторяет Сайлар опасным тоном, и тот тут же отступает, поворачивается и отыскивает бутылку с водой.
Запах детского питания вызывает у Сайлара приступ тошноты, но он завершает дело и наконец-то всовывает бутылку в орущий рот.
Неожиданно вопли смолкают.
Сайлар расслабляется, вытягивает длинные ноги поперек прохода между рядами и укладывает малыша поудобней.
Это мальчик, с ужасом думает он. Крошечные пальчики касаются его руки, а потом сонно шлепают по бутылочке.
– Прости, малыш, – усмехается Сайлар, наклоняя пустеющую бутылочку. – У меня много способностей, но лактации среди них нет.
Должно быть, это просто его воображение, но ребенок тихонько вздыхает, прежде чем выпустить соску изо рта.
Снова входит продавец — на этот раз со шваброй.
– Я не стал вызывать копов, – объявляет он. – Так что лучше купи этому ребенку памперсы и все остальное.
Сайлар удивленно поднимает бровь, пристально глядя на маленькие детские ножки.
– ...моему сыну.
Продавец закатывает глаза и сметает разбросанное Сайларом в кучу.
– Ладно, как скажешь — твоему сыну.
И только тогда Сайлар выдыхает.

ЭЛЛЬ

– Думашь, у него есть способности?
– Надеюсь, что нет, – в голосе Сайлара — беспокойство. – Не хочу, чтобы он был особенным.
Элль кивает, наклоняясь над колыбелькой под неестественным углом.
– Уже неделя прошла, – ноет она. – Почему он до сих пор не открыл глазки?
Сайлар хмыкает, опираясь на подпорку, на которую вообще-то нельзя опираться.
– Я думал он... погоди, он что, только что открыл глаза?
Элль склоняется еще ниже.
– Нет, он спит, – она переводит взгляд на Сайлара. – Он нас просто дурачит.
Сайлар ухмыляется.
– А что, тебе так важно, какого цвета у него глаза?
– Да, – говорит Элль, рассеянно водя пальцем по подпорке. – Хочу знать, похож ли он на меня и папу или... – она мощрщит нос. – Может, он в тебя пошел?
Сайлар пожимает плечами, глядя на нее с превосходством.
– По статистике, мои гены доминантны по отношению к твоим.
Бросив на Сайлара недобрый взгляд, Элль машет на него рукой.
– Конечно, нехорошо, если он не будет похож на моего папу, но тем не менее.
Про себя Сайлар с ней соглашается.
– Он же все еще дышит, верно? – спрашивает Элль. В ее голос вдруг прорывается паника. Она приближает ухо к носу Ноя.
– Я его слышу, – уверяет ее Сайлар, однако подносит палец к ротику Ноя. Просто чтобы убедиться.
Малыш шевелится и вытягивает ножки под одеялом.
– Он что, улыбнулся?
– Думаю, это просто газики.
Элль вздыхает, тыкая Ноя пальчиком в пухлую щеку.
– Давай же. Открой глазки. Открой. Давай.
Сайлар дипломатично гладит Элль по боку.
– Может, тебе поспать? Завтра нам нужно уезжать в другой штат.
Она стонет и выпрямляется с гримасой неудовольствия.
– Больше никакой Небраски, - требовательно говорит она. – Серьезно. Уж лучше снова попасться Компании.
Ухмыльнувшись, Сайлар провожает ее в постель. Потом быстро возвращается к колыбельке и снвоа наклоняется над ней под тем же неестественным углом.
– Ну же, – просит он, поглаживая пушистую голову сына. – Открой глаза.
И Ной открывает.

КЛЕР

– Может, нам принять участие в ток-шоу на радио?
Сайлар морщится, прижимая ладони к стеклу лаборатории в «Пайнхерст».
– Клер...
Она смотрит через стекло, потом, поколебавшись, становится рядом с Сайларом и добавляет.
– Незамужная девушка-подросток, у которой ребенок от собственного дяди? – она хмуро смотрит на него. – Кажется, я что-то такое видела и раньше.
Сайлар поднимает бровь.
– Не считается, если это всего лишь твоя ДНК.
Клер тычет пальцем в стекло, словно мальчик на другой стороне может ее видеть.
– Думаю, ты прав.
Сайлар в нетерпении проводит пальцем по разделяющему их стеклу, выплавляя аккуратный кусок.
Они вместе входят в полутемную лабораторию, глядя на мальчика в центре комнаты. Он стоит к ним спиной, вокруг валяются плюшевые игрушки. Рядом нет никого.
Возможно, потому, что Сайлар и Клер убили всех, кого нашли на нижних уровнях.
Клер колеблется, скрывая лицо за завесой темных волос.
– Что мы ему скажем?
Сайлар молчит пару секунд.
– «Твоя бабушка думала, будто ты — катализатор какой-то безумной формулы из 70-х, а мама с папой не знали о твоем существовании до сегодняшнего дня»?
Клер прищуривается.
– «О, и кстати, твой дедушка — на самом деле твой прадедушка?»
Они обмениваются взглядами.
– Ной, – зовет Сайлар.
Мальчик тут же оборачивается. Выглядит он подозрительно нормальным.
На секунду все замирают.
– Просто хватай его и пошли, – приказывает Клер Сайлару. Лицо ее каменеет.
Так он и делает – перекидывает Ноя через плечо и идет к коридору. Клер у него за спиной внимательно разглядывает болтающегося мальчика.
– О нет, – стонет она. Сайлар примерзает к месту. – У него твои брови.
Губы Сайлара изгибаются в усмешке.
– И уши, – ворчит она. – Какого черта, генетика?
Мальчик с трудом вздыхает и протягивает к ней руки, по пути пнув отца в лицо. Клер в ужасе отступает, потом обгоняет их и идет вперед.
В лифт они влезают молча. Сайлар осторожно ставит малыша на пол, и маленькие лапки тут же вцепляются к ногу Клер, обвиваясь вокруг колена.
Сайлар оскорбленно смотрит на нее. Она отвечает сдержанным взглядом, но глаза светятся.
– Может, я просто выгляжу не так оапсно, как ты.
Несколько этажей они проезжают в тишине, а потом Клер начинает возмущаться.
– Ох, ну давай же! Что это за медленный лифт? Я бы уже давно пешком спустилась за это время!
– Клер, – говорит Сайлар. – Я хочу с ним видеться.
Она примолкает, а потом безразлично машет на него.
– Завязывай.
Его брови сходятся на переносице.
– Что?
Клер моргает, потом встречается с ним взглядом.
– Я не собираюсь... оставлять его себе, – она морщится. – Мы просто доставим его к Анжеле и Питеру, как и собирались, а потом я вернусь назад. А что будешь делать ты, мне плевать.
Сайлар прищуривается.
Они проползают еще несколько этажей.
– А нос у него твой.
Клер невольно смотрит вниз, а потом буквально заставляет себя отвести глаза.
– Нет, бабушкин.
Еще несколько этажей.
– Сайлар, ты что-то делаешь с лифтом?
– Да.
– Прекрати.
Он пожимает плечами.
– Просто решил подарить тебе несколько драгоценных минут наедине с сыном.
Она молчит и не смотрит ни на кого.
Сайлар становится на колени, стараясь выглядеть как можно дружелюбней, и спрашивает:
– Ной, ты умеешь говорить?
Тот плотнее прижимается к ноге матери. Сайлар раздраженно смотрит вверх. Клер глубоко вздыхает.
– Ной, ты умеешь говорить? – спрашивает она.
– Да, – раздается неясный ответ.
– Так, ну, это никуда не годится, – ворчит Сайлар. Кладет руку на плечо мальчика и тянет его к себе. – Это я из нас — хороший родитель, малыш.
Тот отворачивается прочь, и на лице у Клер появляется довольное выражение.
– Все хорошо, Ной, - говорит она успокаивающе. – Скоро ты будешь с теми, кто очень-очень тебя любит, – подумав, она бросает. – И со своим папой.
Сайлар поднимается. Потягивается.
– И с мамой.
Она резко оборачивается.
– Сколько раз тебе повторять...
– Ты гладишь его по голове с тех пор, как мы вошли в лифт, Клер.
Вздрогнув, она смотрит вниз, на свои пальцы, запутавшиеся в волосах сына. Сайлар улыбается. Двери лифта открываются с резким звуком. Ной вздрагивает и прижимается крепче, и Клер, поколебавшись, поднимает его, словно взвешивая на руках.
– У твоего папы в голове беспорядок, – говорит она малышу по секрету, закрывая его личико, чтобы он не видел следов бойни на этаже. – Ты ведь не будешь таким, как он, правда?
Ной с готовностью мотает головой, крепко обхватывая Клер руками за шею.
Они еще не успелив выйти, как Сайлар просит:
– Дай мне подержать.
Уголки рта Клер ползут вверх.
– Подержишь, когда я уеду.
Сайлар идет за ней, сканируя взглядом стоянку посреди улицы.
– Ладно, Клер, – говорит он, идя за ней. – Только не говори, что я не предлагал тебе совместную опеку. Потом. Когда передумаешь.
Клер секунду молчит.
– Ты правда хочешь, чтобы я его растила? – неуверенно спрашивает она наконец. Потом поворачивается к нему. – Держи.
Она тихо передает ему Ноя, бросив взгляд на маленькие пальчики, которые, кажется, окостенели от ужаса. Губы Клер сжимаются в тонкую линию, когда она удаляется к своему автомобилю.
– Клер! – в ярости кричит Сайлар ей вслед.
Она садится в машину и высовывает голову из окна.
– Жди тут. Стань невидимым, например.
Сайлар смотрит на нее непонимающе.
– Я сейчас, – обещает Клер. И добавляет едва слышно. – Нужно купить чертово детское кресло.
Тихонько вздохнув, Ной обвисает на руках Сайлара и наконец смотрит на него.
– Отличная работа, малыш, – ухмыляется он и перехватывает сына поудобней.
Наверное, это просто его воображение, но Сайлару кажется, будто Ной улыбается в ответ.

САЙЛАР

– Завтрак!
Ной шлепает к столу. Он еще так мал, что не видит, что на нем.
– Вафли?
– Вафли, – отвечает Сайлар.
Ной морщится и упирается локтями в ближайший стул.
– Но папочка, вафли были вчера.
– И вчера тебе понарвилось, так? – спрашивает Сайлар с улыбкой.
Ной вздыхает и повисает на отцовском фартуке, глядя на него с ужасно печальным выражанием лица. Его пижамные штаны волочатся по полу.
Сайлар отвечает вздохом и опирается на холодильник.
– И чего же ты хочешь?
Мордашка Ноя светлеет.
– Мороженое.
– Мороженое нельзя есть на завтрак.
Ной надувает губы, потом подбирается к часам на отцовском запястье и неловко дергает за ремешок.
– И переводить время на обед тоже нельзя.
Нижняя губа Ноя дрожит.
– И плакать нельзя.
Ной секунду раздумывает, взвешивая шансы, и в итоге решает просто молча уставиться на рукава своей пижамы.
И Сайлар сдается.
– Ну ладно, приятель, – говорит он, вынимая две ложки. – Но только один раз.
Ной поджимает губы.
– ОК.
Сайлар передает ему ложку и открывает холодильник.
– Обманываешь меня, Ной?
Тот склоняет голову.
– Да.
С упаковкой мороженого в одной руке Сайлар поворачивается и поднимает бровь.
– А что мы говорим про ложь?
Ной нетерпеливо переводит взгляд со своей ложки на мороженое, до которого не достает совсем чуть-чуть.
– Что лгать можно только если чего-то очень хочешь.
Сайлар пытается удержать улыбку. Тщетно.
– Нет.
Ной продолжает смотреть на мороженое.
– Я так больше не буду.
– Снова обманываешь?
– Да, папочка.
Сайлар подхватывает его и подбрасывает.
– Ладно, давай притворимся, что этот спор я выиграл, хорошо?
Еще не приземлившись, Ной едва ли не вдыхает первую ложку мороженого и дарит отцу сияющую улыбку.
– Ладно.
Они садятся за стол, Ной на коленях у Сайлара, и дружно ковыряют мороженое.
– Но только следующий давай я должен выиграть честно, дружок.
Ной облизывает ложку и невинно моргает.
– Ладно.
Сайлар довольно кивает. И тут...
– Эй, пап, а можно мне завести щеночка?

@темы: Герои, гет, фики

---

Посвящение, R, Sylar/Claire, перевод

Фандом: Герои
Название: Initiation (Посвящение)
Автор: boonies
Перевод: babymommа
Пэйринг: Sylar/Claire
Саммари: чтобы узнать о человеке все, Сайлару недостаточно покопаться у него в голове.
Рейтинг: R
Предупреждения: аццкий инцест!
Спойлеры: Вплоть до 3x06
Слова: 3000, в 2 частях
Оригинал здесь

Часть 1

Первым официальным решением Клер в качестве члена семьи Петрелли стал выбор самой претенциозно-либеральной средней школы на Манхэттене.
В другом случае Сайлару было бы все равно, но его отец пожелал увидеть свою единственную внучку.
И, разумеется, при этом Петрелли-страший даже не почесался для того, чтобы забрать ее из школы самостоятельно. Ну, сами понимаете: в этом случае достаточно просто нажать «семерку» в быстром меню и приказать, что ее доставили.
– Извините, мистер Грэй, – строго сказала рецепционистка, поправляя очки, – но мы не предоставляем родителям учеников свободного доступа на территорию школы, – она прочистила горло и снова защелкала по клавиатуре. – Уверена, вы понимаете, учитывая последние события. Безопасность, ничего более.
Интересно, он так старо выглядит или эта тетка просто слепая? У Сайлара прямо руки зачесались, однако голос его прозвучал спокойно:
– Я ее дядя.
Но ей, похоже, было все равно,
– Можете подождать в холле, пока закончатся занятия, – она бесстрашно оглядела его с ног до головы. – Или можете позвонить своей племяннице и попросить ее выйти.
– Обычно она отклоняет мои звонки, – ухмыльнулся Сайлар. Его глаза потемнели.
Женщина моргнула, явно ощущая нервозность.
– Мистер Грэй, предлагаю вам подождать снаружи.
Да уж, это Сайлара не слишком устраивало. Вздохнув, он поднял руку и бросил быстрый взгляд на скрытую камеру.
– Вы сейчас же найдете расписание Клер Петрелли, миссис... – он взглянул на табличку с ее именем. – Чаппел.
– Да, – ответила миссис Чаппал голосом робота. Ее пальцы запорхали над клавиатурой.
Ухмыльнувшись, Сайлар наклонился и посмотрел в ее монитор.
– Занятие в группе чирлидеров. Ну конечно! – пробормотал он, отталкивая от себя экран, и тут же принялся выяснять, как побыстрее добраться до спортзала.
– В левую дверь и вниз, – послушно ответила миссис Чаппел, внимательно глядя в невидимую точку на стене.
Его губы искривились в усмешке. Кивнув миссис Чаппел, Сайлар толкнул дверь и нетерпеливо зашагал через пустынный холл, время от времени щурясь на сравнительно тихие классные кабинеты по обеим сторонам коридора.
Овцы, думал он, ощущая, как при воспоминаниях об его прошлом визите в школу к горлу подкатывает тошнота. В тот раз он тоже навещал Клер. Насвистывая какую-то мелодию, Сайлар прибавил шаг, внезапно охваченный желанием поскорее увидеть свою племянницу.
Он нашел Клер в окружении кучки чирлидеров, сидящих на толстых матах спиной к нему, пялясь в девчачий журнальчик.
При виде них Сайлар заподозрил, что она решила поступить сюда только из-за одной школьной формы: черно-белой и неприлично короткой.
– Этот список — просто фигня, – пожаловалась одна из чирлидерш, потягиваясь.
Все они выглядели для него на одно лицо, так что Сайлар проигнорировал девчонку и отступил в тень от трибун, решив до поры до времени скрыть свое присутствие.
Спортзал был большим, пустым и вычищенным до блеска. Сейчас в нем не было никого, кроме группы наглых чирлидеров. А Сайлар никогда не любил чирлидеров — все это поведение в стиле «О боже, ребята, я только что выпила типа мегалитр кофе!», и заносчивость, и...
– Я вообще-то думала, что мы будем практиковаться, – выступила Клер. Похоже, она скучала. И ворчала.
Одна из девиц презрительно подняла бровь.
– Слушай, салага, тут я решаю, что мы делаем и когда, – она торжествующе улыбнулась указала на статью в журнале, лежавшем у ее ног. – А я говорю, что сначала мы закончим этот список.
Глаза Клер опасно сузились, и Сайлар с растущим интересом уставился на ее профиль.
– Ладно, номер шесть, – продожила девиц, громко лопнув пузырь жвачки. – Кто не делал номер шесть?
Остальные обменялись взглядами.
– Похоже, все, кроме тебя, – сказала Клер до невозможности довольным тоном.
Сайлар ощутил нечто подозрительно напоминающее укол гордости. Интересно, о чем это они?
– Ой, ну ладно, я делала это в школе, – продолжала девица хвастливо, встряхивая волосами и сверля Клер взглядом. – Тоже мне, важное дело, Петрелли...
– Не зови меня так, – пробормотала Клер.
– ...всего лишь секс! – довольно закончила она.
Лицо Клер ничего не выражало.
– ОК.
Глаза ее собеседницы сузились, а губы неприятно искривились.
– Ооо, похоже, среди нас есть девственница.
Клер уже открыла рот, чтобы возразить, но Сайлар спрятался поглубже в тень, лениво вытянул руку вперед и сомкнул пальцы.
Рот Клер захлопнулся с легким вздохом.
Ухмыльнувшись, он мысленно заставил подол ее юбки задраться.
– Что, нет ответа? – довольно заключила чирлидерша, скрещивая руки на груди.
Клер прикусила губу, беспокойно оглядываясь по сторонам.
Сайлар лениво разрезал воздух пальцами, и трусики Клер слегка сползли вниз, открывая часть бедра. Никто, кроме нее, этого и не заметил.
– Ой, да ладно, Эш, оставь ее в покое, – вклинилась еще одна девчонка, махнув журналом. – Как насчет номера семь? Кто-нибудь...
На этом Сайлар вышел из разговора. Сосредоточившись на спине Клер, он решил устроить себе небольшую компенсацию за то, что ему пришлось забирать ее из школы.
Он позволил подолу юбочки Клер снова упасть, коснувшись плиссированным краем ее голого колена, и улыбнулся, когда племянница заерзала и сжала ноги плотнее.
Разумеется, у Сайлара вовсе не было намерения продолжать данные на редкость неправильные действия – в конце концов, Клер была всего лишь занудной девчонкой – но на несколько минут ожидания это могло стать неплохим развлечением. Так что он медлил, обдумывая свой следующий шаг, когда заметил чирлидерский помпон, брошенный у ног Клер.
В приступе вдохновения Сайлар телекинетически направил помпон вверх по ее ноге, а носку на другой в это время приказал сползти до щиколотки.
Покраснев, Клер шлепнула по ноге, останавливая помпон. Остальные чирлидеры тут же обратили взглядаы на нее и подняли брови.
– Кажется, я... увидела... муравья? – сказала Клер невинно, склонив голову набок.
Девчонки дружно пожали плечами и снова захихикали над своим таинственным списком.
Клер, в свою очередь, подозрительно оглядывала зал, инстинктивно возвращаясь взглядом к тому месту, где прятался Сайлар. Улыбнувшись, он высунулся из своего укрытия и поднял руку в приветствии, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций на ее лице: сначала удивление, потом страх, а после — полное и абсолютное отвращение.
– Эй, Клер, ты слушаешь? – недовольно спросила одна из девиц, помахав рукой перед ее искривившимся лицом.
– Что? А, да, – ответила она, с трудом отводя взгляд от Сайлара.
– Вот и хорошо, – сказала главная диктаторша, недобро кривя губы. – Тогда ты с нами, так?
Сайлар и Клер нахмурились. Оба были до того заняты налаживанием родственных уз, что полностью упустили суть предыдущего разговора.
– Я... да? – выдавила Клер, вцепляясь ногтями в мат.
– Супер! – взвизгнула Эш, наклоняясь к ней ближе. – Ну тогда следующий же парень, который сюда войдет.
– Что?
Одна из девчонок вызывающе склонила голову.
– Мы даем тебе возможность вычеркнуть из списка один из пунктов.
Сайлар моргнул.
Клер тоже.
– Что?
Капитанша чирлидеров испустила отчаянный вздох.
– Клер, займись сексом с первым же парнем, который сюда войдет.
Та побелела.
– Что? Это... Вы не можете...
– Или ты больше не в команде.
Нахмурившись, Клер посмотрела на них волком. Сайлар счел это лучшим моментом для своего торжественного появления.
– Клер, – протянул он, выступая из тени.
Момент абсолютной тишины — и одна из чирлидеров сказала:
– ну нет, так нечестно. Он красавчик.
Клер, однако, испепелила его взглядом.
– Что тебе нужно?
Прежде, чем он успел ответить, все та же вредная болельщица подняла Клер на ноги и толкнула к нему.
– Все, иди давай и не забудь потом отчитаться!
Сайлар только моргал, пока толпа переполненных гормонами подростков выталкивала его из спортзала в темную раздевалку.
А потом в его объятия всунули племянницу и закрыли дверь снаружи.

NEW!

Часть 2

Стоило замку щелкнуть, как Клер повернулась на каблуках, стукнула Сайлара коленкой в пах и прошипела:
– Что ты тут делаешь?
Сайлар поморщился, радуясь, что любая боль в его случае — фантомная.
– Отец готовит обед;
Ее рот раскрылся, и нижняя губа влажно блеснула.
– И что, я в меню?
Сайлар прикусил губу, чтобы не улыбнуться.
– Он заверил меня, что все будет исключительно приятно. Никаких серьезных дел.
Клер с подозрением взглянула на него.
– И что, он не высосет из меня способности, пока я буду есть суп?
Сайлар поднял бровь.
– Думаю, подождет до десерта.
– Какая разница, – вздохнула она. Вид у нее был сонный. – Мне теперь все равно. Хуже, чем сейчас, уже не будет.
Он уже собирался намекнуть ей, что она до сих пор вроде как у него в объятиях и прижималась к нему всем телом, но потом решил, что это, вероятно, обычное дело для Петрелли.
– Ну так что, мне снять рубашку?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами. Сайлара это позабавило.
– Прости, – ухмыльнулся он. – Ты сама хочешь меня раздеть?
Внезапно осознав, что происходит, Клер отпихнула его.
– Фу, какая мерзость.
Рубашку он все равно снял, наблюдая за ее реакцией. К его удивлению, на ее лице появилось острое любопытство, не позволявшее отвернуться и сосредоточиться на железных шкафчиках раздевалки.
– Занятно, – пробормотала она едва слышно, искоса подглядывая на его грудь. – А я-то ожидала, что ты более волосатый. Ну, что там прямо типа заросли.
Учтывая тот факт, что Сайлар вообще не собирался заводить эту шутку так далеко и уж тем более не планировал раздеваться перед своей племянницей, он заколебался. Сейчас явно был лучший момент одеться, отвести Клер к отцу, а потом, возможно, почитать Библию или там маме позвонить.
Вместо этого он с удивлением услышал свой вопрос.
– Что было в том списке, Клер?
Она опустила глаза и понизила голос.
– Ничего такого, – но потом, видимо, решила не отдавать ему победу в этой дуэли, потому что распрямила плечи и добавила: – Десять худших мест, где вас могут застукать.
Так. С какой это стати он расстегивает ремень на брюках?
– Застукать за чем? – спросил Сайлар тщательно выверенным тоном.
Она с напускным равнодушием наблюдала, как работают его пальцы.
– Во время секса.
На секунду Сайлар прикрыл глаза. Лишь уверив себя, что тело снова под контролем, он встретился с ней взглядом.
– И какой был номер шесть?
Клер покраснела и прикусила губу.
– В школе.
В следующую секунду его ладони упирались в металличесткий шкафчик по обе стороны от ее головы.
– Значит, нужно быть осторожней, чтобы нас не поймали, так?
За его спиной в воздухе просвистела скамейка и тут же подперла дверь изнутри. Клер в ужасе взглянула на вход, потом перевела взгляд на Сайлара и сморщила нос.
– Так, ладно, это уже не смешно, – она вцепилась в его руки. – Пусти.
Злясь на себя, Сайлар потерся носом об ее висок.
– Тебе бы уже стоило запомнить, что у меня сложности с самоконтролем.
Пальцы Клер сжались сильнее.
– Ну хорошо, тогда вскрой мне опять голову или что ты там задумал, – в ее голос прорвалась паника. – Сайлар.
Но вместо этого он легко коснулся губами ее губ.
– Все не так просто, – его рука скользнула ниже, пальцы едва ощутимо коснулись груди, потом погладили бедро. – Я ведь уже знаю, что происходит вот здесь, – указательным пальцем другой руки Сайлар мягко потер ее висок.
Она попыталась вывернуться, но только крепче прижалась к нему бедрами. Что, прямо скажем, никак не помогло ситуации.
– Нет, стой, – в панике сказала она. – Что, если я просто скажу тебе, что происходит... – ее голос замер от ужаса. –... там, внизу.
Заинтригованный, Сайлар склонил голову, раздумывая. Потом в его мысли вмешалась логика, и он поцеловал Клер в подбородок.
– А ты это знаешь?
Она издала странный тихий звук — словно одновременно оскорбилась и возмутилась.
– Да уж получше тебя!
Он обратил к ней немигающий взгляд.
– Не убедила.
Кажется, Клер это тоже поняла, потому что потому что вдруг подняла одну ногу и к нему на бедро.
– Артур узнает, – прошептала она. Ее дыхание щекотало его щеку. – И Анжела. Ну, знаешь — твои родители. Мои бабушка с дедушкой.
Сайлар поднял подол ее юбки и забрался рукой к ней в трусики.
– Разговоры, – предупредил он, обводя пальцем маленький полукруг, – только продлят это.
Она замолчала, резко вжимаясь к его ладонь, и Сайлар выдохнул, уверяя себя, что сумеет все сделать быстро. Он поймет, как она устроена, и сделает это прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля. Ведь даже у серийных убийц-психопатов есть свои стандарты.
Хотя и не так уж много, подумалось ему, когда Клер вытащила ремень из петелек его брюк.
Так что придется поторопиться. Просунув в нее палец, он ощутил влажное тепло, и это было такое искушение... Клер отклонилась от него, вжимаясь спиной к железную дверцу шкафчика, и попыталась поднять вторую ногу, чтобы обхватить его бедра.
– Нет, ты для этого слишком маленькая, – пробормотал он. Потом с неохотой вытащил руку из ее трусиков и махнул в сторону стопки полотенец, лежащих на одной из скамеек. Те послушно упали на пол и аккуратно там расстелились. Потянув Клер к импровизирвоанному ложу, он толкнул ее на пол.
Стукнувшись спиной, Клер нахмурилась и с трудом перевела дыхание.
– Какие-то странные у тебя понятия о джентльменстве, – обвиняюще сказала она.
Но Сайлар уже встал между ее коленей, намеренно бесцеремнно сорвал с нее трусики и раздвинул ноги Клер шире.
– Пытаюсь изобразить доброго дядюшку.
Словно только что об этом вспомнив, Клер с отвращением сморщилась и поднесла руку ко рту, будто бы борясь с тошнотой.
– Напомни мне, пожалуйста, купить потом «музыку ветра».
Сайлар не понял, о чем она, и ему было некогда выяснять. У него в этот момент были дела поважнее.
Например...
Он хотел лизнуть ее.
И еще — снять штаны и делать всякие вещи, которые на корню уничтожали идею покончить со всем как можно скорее. Ведь он просто хотел удовлетворить Голод. Так?
– Не знаешь, что делать? – с презрением спросила Клер. Ее слова напомнили ему, почему он всегда терпеть не мог девиц ее типа, когда учился в школе.
Штаты слетели с него в мгновение ока, и он тут же устроился у нее между ног.
– Выбирай выражения, принцесса.
Ее руки осторожно скользнули по его спине, и у тут же него встало.
– А трусы? – прошептала она ему в шею. – Их разве не нужно тоже снять?
Повинуясь инстинкту, он вжался в нее, радуясь, что их разделяет ткань.
– У нас нет презервативов. Если, конечно, ты не подготовлась к этому заранее.
Но она только задрожала и потерлась об него.
– ОК.
Сайлар попытался успокоиться.
– Типичный беспечный подросток, – проворчал он, приподнимаясь на локтях.
Ее руки опустились к нему на поясницу и, вцепившись в резинку его трусов, стянули их вниз.
– Типичный старый развратник, – ответила она. – Хорошо хоть, что я собираюсь об этом забыть...
Сайлар ощутил приближение того самого порога, переступив через который, он обычно терял над собой контроль. Обычно на этом этапе черепа уже летали по всей комнате.
Вместо этого была болезненно-сладостная теснота, и скользкая влажность, и громкий вздох Клер под ним, и ее короткие острые ноги, царапающие его спину.
Сердце стучало, словно молот. Сайлар приподнялся и осторожно толкнулся чуть дальше.
– Ох.
– Ох, – ответила она эхом, наконец-то обнимая его ногами.
Это было неожиданно. Он быстро пересмотрел ситуацию и вошел до самого конца.
– Не больно, – сообщила Клер. На лице у нее читались облегчение и легкое расстройство.
Что удивительно, Сайлар ощутил мгновенный укол вины, но потом двинул бедрами,словно разыскивая что-то у нее внутри.
Вот оно. Вот то самое местечко, прикосновение к которому особенно понраится данной конкретной девушке.
Она в ответ приподнялась под ним и издала громкий стон, впиваясь в него взглядом словно в поисках подтверждения.
Сайлар плотоядно ухмыльнулся.
– Я быстро учусь.
И просунул одну руку между их телами, другой прижимая ее к себе крепче.
Клер безмолвно кивнула, уронила руки вниз и прикусила губу. Волосы выбились ее хвостика и разметались по полу.
Все это отвлекло Сайлара. Он провел рукой по ее бедру, перехватил под коленом и развел ноги Клер еще шире, попутно удивившись ее тихим сладким стонам.
Даже он способен был понять, насколько все это было неправильно. Однако в его природе было искать определенный ритм — верный ритм – такой, при котором невозможно было не поспешить, ни отстать ни на секунду. Человеку, починившему бесконечное количество часов, без этого было бы не обойтись.
Разрумянившись, Клер бессмысленно цеплялась за полотенца, на которых лежала, и это льстило его самолюбию, особенно учитывая то, что она была полуодета, относительно невинна и ненавидела его. Но самым странным было не это. Сайлар чувствовал, что сбивается с ритма и теряет способность связно формурировать свои мысли, и просто хочет затрахать ее по полусмерти... Или что-то вроде того.
– Сайлар, – выдохнула она. Брови у нее сошлись на переносице, губы приоткрылись, бедра приподнялись от земли. А потом...
…а потом эта идиотка вдруг взяла и открыла глаза.
Этот самый момент, это выражение невероятного, чудесного потрясения на ее лице и стало для него точкой невозврата.
Сайлар попытался оторваться от нее, разъедниться, но ее руки легли на его заницу и прижали крепко-крепко. Внутри у Клер все сжималось и пульсировало, и он был так глубоко, что ощущал все то же, что и она.
Когда и его самого вдруг накрыло волной, Сайлар удивился не меньше Клер.
– Хочешь хорошую новость? – спросил он немного погодя, чувствуя, как под ним опускается и поднимается ее грудь.
Клер замерла.
– Пожалуйста.
Ее голос прозвучал неясно.
– Если мы никогда не умрем, – сказал Сайлар, отделяясь от нее, – то не попадем в ад.
Клер села. Вид у нее был такой, словно она не могла решить, рассмеяться ей или разрыдаться.
– Хочешь еще одну хорошую новость?
Сайлар в ответ молча подманил к себе рубашку.
– Минус один пункт из моего списка, – сказала она с фальшивой бравадой.
Он натянул штаны, потом надел рубашку через голову и провел руками по волосам.
– Из моего тоже.
Клер с трудом встала на дрожащие ноги, пригладила юбку и обернулась в поисках трусиков.
– Хочешь теперь плохую новость? – не оставала она.
Сайлар вдруг ощутил, что Голод до сих пор не утолен. Он по-прежнему был внутри, нашептывая ему... всякое. Например, чтобы он прижал Клер к ближайшей плоской поверхности и...
– Валяй.
– В том списке еще девять пунктов.

запись создана: 26.08.2010 в 16:41

@темы: Герои, сериалы, гет, фики, R

---

А что, первый эпизод нового сезона "Дневников вампира" будет называться "О дивный новый мир"? Оцените креатив, геройский фандом. Олдос Хаксли, должно быть, вертится в гробу, как веретено.

@темы: Герои, the vampire/diaries, дневничковое

---

В отзавах мне сказали, что у меня Ад какой-то не аццкий, и это ай-ай-ай. Все-таки темные силы! Так чего ж они тогда не темные? Ишь, яблони развела вместо Геены Огненной! Что, дорогие мои два читателя, и правда нужно добавить в сказочку серы и рогов с копытами? Мне, если честно, не хочется.

@темы: оридж: Самаэль, дневничковое

---

To whom it may...

Начала выкладывать "Самаэля" на Хогнете.

@темы: оридж: Самаэль, дневничковое

---

Думала я, думала.... И вот что придумала: уберу-ка я Нааму, Аграт с Махаллат и ангелицу Габриель (она у меня девочка, а нп мальчик, да) в новеллы. Ну не пишутся у меня эти части. Раз пошла Лилит, она и будет продолжением. А там посмотрим. В принципе, вся часть с Наамой мне нужна была ради двух моментов. Один я уже вписала в "Лилит", впишу и второй. Как-то так. Можно, как обычно, ничего не отвечать, это я больше для себя, рассуждаю вслух.

@темы: оридж: Самаэль

---

Первый день отпуска, а я, пока спал младенец, делала что? Переводила остаток древнючего Снарри, который начала год назад, да так и забросила.
Интернета тут у меня, к слову, нет, кроме телефонного, так что выложить перевод не выйдет пока что. Ха-ха-ха *замогильно хохочет*.

@темы: дневничковое

---

Мне нравится этот ф-моб "Покажи своего кота". И чо, я покажу! Сейчас у меня их два.

Кот №1:

Эта британская сволочь мужского пола весом 8 кг на снимках вечно выходит так, словно срала себе, понимаешь, мирно в своем горшке, а тут ее - бац! - и сфоткали на паспорт. Живет он у нас уже четыре с половиной года, родился в день моего рождения. Овен, как и я. По характеру, впрочем, трусливый заяц.

Кошка №2:

Безымянная подобранка вот уже четвертый месяц временно торчит у нас дома в ожидании новых хозяев. Они уже даже есть, но все никак ее не заберут. Я ее случайно нашла под чужим окном. Прежние хозяева ее оттуда уронили, а забирать обратно не стали, потому что у нее было сломано бедро. Ну это и понятно. Люди, которым лень даже просто поставить железную сетку на окно, не будут две недели делать ей уколы по шесть раз в сутки, дважды в день промывать швы и следить, чтобы она не сгрызла спицы, которые ей вставили в бедро. Ну и дорого это (одна операция - 8тыр), зачем тратиться, правда? Кошка эта, кстати, так и осталось хромоножкой, несмотря на пять недель в спицах (на бедро кошкам гипс не ставят). Зато она смешная и красивая, и новые хозяева это оценят. А старые, я так считаю, не заслужили такую хорошую кошку, потому что мудаки.
В спицах, к слову, она выглядела в точности как Баба Яга костяная нога

нервным не смотреть

@темы: дневничковое

---

САМАЭЛЬ, глава 4, часть 1

1
Есть вещи, о которых Лилит хотела бы забыть. Например, о том, как, поссорившись со старшей сестрой, бросила ей в голову блюдце, которое как раз вытирала после мытья. Или тот день в младшей школе, когда решилась послать записку с признанием одному демону, который ей нравился, а он зачитал ее вслух перед всеми.
И неважно, что папа говорит, будто память формирует опыт. То, что Лилит вынесла из этих случаев, она знала и так. Теоретически. Совершенно ни к чему было оказываться в центре событий.

Но с тех пор, как она оказалась во дворце Сатаны...

Но с тех пор, как она оказалась во дворце Сатаны, ее память была настроена на запись. Независимо от желания своей хозяйки она старательно фиксировала мельчайшие детали, словно собирая базу на тот случай, если ей придется держать ответ. Перед кем? Да хотя бы перед собой. Трудно лгать самой себе, когда помнишь все до последней секунды.
На третий день Лилит знала точное количество шагов, отделяющих ее от почтового зала, сада, гостиной, столовой, кабинета Самаэля и комнат Наамы, Аграт и Махаллат. Она помнила, какого цвета занавески в каждом из помещений и какой узор украшает полы. Да что там — Лилит, если нужно, могла бы, если понадобится, где угодно и даже с закрытыми глазами заново расставить вещи в прежнем порядке.
Впрочем, это совершенно не значило, что она начала привыкать к своему новому положению или даже смирилась с ним. Нет, больше всего на свете ей по-прежнему хотелось вернуться домой, к родителям, друзьям и старой жизни. Невозможность повидаться с родными или хотя бы отправить им весточку утраивала ее тоску по дому, однако Наама была непреклонна: никаких контактов с семьей до особого распоряжения Самаэля.
Когда оно будет, это распоряжение, было неизвестно. Гражданская война, неожиданно вспыхнувшая в районе четвертого круга Ада, заставила дьявола отправиться в особо горячую точку Преисподней незамедлительно. В его отсутствие дела вел Совет Великих Герцогов — тех, что не были заняты военными действиями. Теоретически, Самаэль мог бы переложить на их плечи разрешение вооруженных конфликтов, однако с такими делами, как уже было известно Лилит, он всегда предпочитал разбираться сам. Воинственное ли ангельское прошлое давало о себе знать или неискоренимое недоверие к местным жителям, – это Лилит было неизвестно. Все, чего она хотела, это чтобы ее чертов жених вернулся и отпустил ее домой. Оставалось только придумать, как его убедить.
На четвертый день она решила, что готова сдавать экзамены, и отправила теневых демонов за профессором истории Ада, Агалиарептом. Ей было ужасно неудобно от того, что приходится вот так посылать за старшими и уважаемыми людьми, однако выхода не было: выходить из дворца ей было запрещено, а экзамены нужно было сдавать.
Агалиарепт явился по первому зову. Увидев его лицо, Лилит, заранее заготовившая извинительную речь, осеклась сразу же после «Здравствуйте». В глазах строгого профессора, в которого, к слову, на первом курсе Лилит была немного влюблена, было восхищение, смешанное с завистью. А когда он почтительно склонился перед ней, не переставая смотреть с обожанием, суккуб невольно одумалось, что в ее нынешнем положении все-таки есть свои плюсы.
Однако Агалиарепт поспешил ее разочаровать.
– Не думайте, что ваш статус дает вам какие-либо поблажки, суккуб Лилит, – холодно сказал он, жестом указывая ей на единственный стол в большом зале, по его просьбе переделанный демонами в экзаменационный. – Напротив, мне придется быть с вами особенно строгим. Его Величество не простит, если я дам вам поблажку.
Лилит кивнула, освежая в памяти основные исторические даты.
– Разумеется, профессор. Спасибо вам за это.
Он слегка улыбнулся и свлонил голову. Потом взял мел и взглянул на чистую черную грифельную доску.
– Что ж, тогда начнем. Первый вопрос...
Спустя полтора часа экзамен был сдан. Профессор нашел ее эссе блестящим, память на даты исключительной, а устный ответ впечатляющим.
– Великолепно, суккуб Лилит, – одобрительно улыбнулся он, на прощание прогнав ее по основным вехам истории Ада. – Приятно видеть, что несмотря на свое положение вы так хорошо подготовились. В этом году вы, без сомнения, моя лучшая ученица.
Но прежде, чем раскрасневшаяся Лилит совсем растаяла от щедрой похвалы, професор добавил:
– Только скажите мне, зачем вам это нужно?
Кровь тут же отхлынула от лица Лилит.
– Вы о чем? – спросила она несколько менее любезно, чем собиралась. Напряжение, явственно обозначившееся на лице Агалиарепта, доставило ей удовольствие. Однако профессор продолжил свою мысль.
– Я о том, что женам Сатаны не пристало работать. Так зачем тратить время на учебу, когда можно заняться более приятными вещами?
Лилит разгладила лежавший перед ней лист бумаги, на котором писала ответы на вопросы экзамена. Потом подняла глаза на преподавателя.
– Позвольте заметить, профессор, что я не жена Сатаны, – сказала она. – Во всяком случае, пока. К тому же, учеба доставляет мне удовольствие, которое невозможно даже сравнить с теми вещами, на которые вы имете в виду — полагаю, это покупки и светская болтовня, потому что намекать на что-то другое было просто невежливо, – она помолчала, в упор глядя на Агалиарепта. Он не возражал, однако лицо его было бледным, и Лилит казалось, что его страх словно вливает в нее силы и уверенность в себе. В первый раз за два года ей не хотелось отвести глаза и довериться мнению взрослого. – Возможно, для других суккубов праздности и достатка, которые гарантирует такое замужество, достаточно, но не для меня. Мне нужно больше.
Профессор улыбнулся, не сводя с нее глаз. В его взгляде Лилит заметила что-то новое, нечто такое, чего не смогла сразу объяснить. Покачав головой, он начал собирать свои вещи.
– Должен заметить, что вы — исключительны, суккуб Лилит, – сказал он. – Сатане Самаэлю невероятно с вами повезло.
Она прикусила губу, вдруг пораженная внезапной идеей. Кажется, она придумала, как отправить весточку домой.
– Спасибо, профессор, – ответила она. – Могу ли я попросить вас сделать одолжение своей лучшей ученице?

2
Жизнь становилась все более сносной. К концу недели Лилит сдала еще один экзамен и была вознаграждена письмом из дома, в котором мама и сестра на пяти страницах делились с ней новостями, а еще на трех засыпали вопросами. Их интересовало все, от убранства комнат до местного меню, от распорядка ее дня до количества дворцовых обитателей. Но, конечно, больше всего они хотели знать, каков из себя ее демонический жених и насколько ему удалось поладить с Лилит.
На эти вопросы ей, разумеется, не слишком хотелось отвечать, но делать было нечего. Начав писать письмо, она не могла остановиться, пока не расписала в красках и убранство, и меню, и обитателей. А вот на вопросы о Самаэле Лилит отвечала скупо. Если честно, насчет него она пока не определась во мнении — не так уж много времени они провели вместе. Нет, это вовсе не означало, что ей хотелось бывать с ним чаще. Просто... Лилит задумалась, так и не донеся ручки до бумажного листа. Просто — что? Поразмыслив, на эту тему она решила пока что не распространяться.
Постепенно Лилит определилась с распорядком дня. С утра она занималась, обед и пару часов после проводила с женами Самаэля, чаще всего играя в шахматы с Аграт и слушая бесконечную болтовню Наамы с Махаллат, а вечером шла в почтовый зал под предлогом того, что ей нужно контролировать работу демонов. На самом деле, общаясь с ними, Лилит задумала одну вещь, которая, как она надеялась, могла бы помочь ей вернуться домой. Но пока не все было готова, даже думать об этом было рано.
А по вечерам Лилит гуляла в саду. Несмотря на то, что с ним у нее были связаны не самые приятные воспоминания, каждый вечер ее неудержимо тянуло прогуляться по аккуратным дорожкам, вдыхая аромат волшебной красоты цветов. Правда теперь она старалась не заходить слишком далеко и все время прислушивалась к звукам вокруг, на тот случай, если Самаэль внезапно вернулся.
Однако его все не было. Время от времени Лилит ловила себя на мысли, что ждет его возвращения. Не то чтобы она соскучилась, просто в его отсутствие ее пребывание здесь теряло смысл.
Лежа вечером в своей постели под балдахином (учеба все не оставляла ей времени на редизайн комнаты; к тому же, обустрой она тут все по своему вкусу, это означало бы, что она смирилась со своим положением), Лилит размышляла о том, как было бы неплохо, если бы Самаэль быль чуть больше в ее вкусе. Например, будь он похожим на кого-нибудь из признанных в Аду красавцев вроде демона Азазеля. Его историю она могла бы рассказать наизусть: главнокомандующий войск Ада первым из старших демонов присягнул на верность новому Сатане, чем обеспечил ему поддержку бесчисленных легионов воинов. Увы, не всех: после инаугурации Самаэля часть войск откололась, расстредоточилась по всему Аду и теперь вела партизанскую войну, то и дело устраивая стычки с верными верховной власти солдатами.
За свою лояльность руководству Азазель получил звание Великого Герцога, как ни странно, не потеряв при этом популярности у рядовых обитателей Ада. Что именно сподвигло его на столь решительный шаг, как переход на сторону ставленника Лаборатории Света, было точно неизвестно, однако вскоре за ним потянулись и другие демоны: спорить с превосходящими силами противника было неразумно. Говорили, что его поступок — ни что иное как хитрый политический ход. Будто бы Азазель столь терпелив и хитер, что будет ждать, сколько нужно, чтобы нанести верный удар. Вот почему в глазах обиженных Светом жителей Ада Азазель быль не предателем, а героем.
Признаться, даже у Лилит был его портрет, нарисованный одним из популярных в Аду художников. Время от времени они с сестрой смотрели на суровое квадратное лицо и мощные мускулы, буграми выпирающие под военной формой, и синхронно вздыхали.
Про Нааму, конечно же, Лилит тоже слышала. В «Сплетнике Ада» писали, что она бросила Азазеля ради нового правителя, но всем известно, что верить лживой газетенке было нельзя. Папа бы просто взбеленился, узнай он, что его дочери читают подобную гадость. Так что рассказы о том, что адский герой поменял жену на титул наверняка были просто жалкими попытками очернить народного героя. Ведь даже у демонов есть свои понятия о чести.
Заснуть все не получалось. Лилит ворочалась, глядя в окно на дивный сад, и практически слышала, как он зовет ее. Только это было совсем не так, будто кто-то снова наслал на нее морок. Просто деревья, переливающиеся огоньками, словно манили ее подойти поближе, вдохнуть пьянящий аромат цветов, усмирить течение беспокойных мыслей и подумать о чем-нибудь хорошем.
«Иди сюда. Иди к нам, Лилит».
Перевернувшись на живот, она зарычала в подушку, но сад все не унимался.
«Сюда, Лилит, сюда».
– Ну ладно, – сказала она. – Хорошо, уговорили. Уже иду.
Спрыгнув с кровати, она поглубже завернулась в длинный белый халат и открыла входную дверь. Магия окружила ее сразу же – Лилит словно оказалась в волшебном облаке, окутавшем ее с головы до ног. Странно, что в прошлый раз она не заметила, что сад зачарован. Трава стелилась под ее ногами мягким ковром, а ветки сами отклонялись с пути, чтобы не задеть лица. Со всех сторон до нее доносился шепот, — не громче ветра и на незнакомом языке, – но это не пугало, а успокаивало.
Улыбнувшись, Лилит закрыла глаза и раскинула руки, и головокружительные ароматы сада окружили ее, пропитали и, кажется, даже слегка приподняли над шелковистой травой. Легкий ветер шелестел в кронах деревьев, шевеля ее волосы и обдувая разгоряченное лицо, и юная суккуб вдруг ощутила себя частичкой той самой магии, что выманила ее сюда среди ночи. Она почувствовала себя дома.
Неожиданно в успокаивающий, точно тихая музыка, шепот встроилась новая партия.
«Это опасно, – услышала Лилит. – Уходи. Нет, нет, нет!»
Она открыла глаза. Вокруг никого не было. Только ветер, кажется, слегка усилился — теперь его прикосновение было не ласкающим, а бодрящим.
«Прошу тебя, – снова донесся до него умоляющий шепот. – Если нас увидят вместе...».
И потом — имя.
Азазель.
Наверное, самым лучшим вариантом сейчас было бы развернуться и побежать назад, к себе. Закрыться в комнате и притвориться, что ничего-то она не слышала. Но поступи суккуб так, она бы не звалась Лилит. Так что, едва дыша, она пошла на голос.
Дорожка, казалась, сама вела ее, а ветер — легонько подталкивал в спину. Между ветвями, склонившимися почти до земли, вдруг мелькнуло что-то яркое — то ли звезда вдруг зажглась, то ли рыжий локон, блеснув в волшебных огнях, выдал свою хозяйку. Моргнув, Лилит пригляделась: между деревьев деревьев, прижавшись друг к другу, стояли две закутанные в темный плащ фигуры. Огненные волосы, блеск которых привлек внимание Лилит, принадлежали суккубу Нааме. А вот демон, обнимавший жену дьявола, был вовсе не Самаэлем. Квадратная челюсть, властный взгляд темных глаз, волосы чернее ночи и бугры мышц, которые не в состоянии была скрыть никакая одежда, – Лилит без труда узнала главнокомандующего войск Ада, Великого Герцога Азазеля.



часть 2

3
Лилит владела немалым количеством способностей и достоинств. Она была умна, рассудительна, отлично училась и могла поладить практически с кем угодно. Наверное, именно поэтому удача решила обходить ее стороной – ведь зачем надеяться на счастливый случай тому, кто сам способен добиться всего, чего захочет?
Словом, неудивительно, что стоило Лилит попытаться скрыться незамеченной, как Наама подняла голову, до того момента покоившуюся на плече демона Азазеля, и встретилась в ней глазами.

Секунду они смотрели...

Секунду они смотрели друг на друга. Наама, должно быть, проклинала тот момент, когда согласилась смириться с присутствием Лилит в своем доме. Лилит же, в свою очередь, кляла свое дурацкое любопытство и чертову незадачливость, ни разу не позволившую выйти сухой из воды.
А потом Наама перевела взгляд на Азазеля.
– Уходи, – шепнула она снова. – Поспеши, пока нас не заметили.
Тот повиновался: молча накинул капюшон на голову и, не сказав ни слова, пошел прочь. Лилит следила, как он удаляется, ни жива ни мертва. Меньше всего ей хотелось, чтобы грозный демон обернулся и заметил ее.
Из ступора ее вывело деликатное покашливании Наамы, как ни в чем ни бывало сделавшей Лилит знак следовать за ней. Поморщившись в предвкушении неприятного объяснения, юная суккуб неохотно поплелась за старшей демоницей.
Ветер стих. В полной тишине, нарушаемой лишь звуком их шагов, кусты раздвигались перед ними сами, давая дорогу. Лилит молчала, не вполне уверенная, что ей делать: извиняться или
обвинять? Тишину нарушила Наама.
– Что ж, должна признаться, что недооценила тебя, – сказала она, останавливаясь и вглядываясь в куст, усыпанный яркими ягодами, весьма напоминающими земную малину. Лилит такую ела много раз: в девятом круге Ада эта ягода отлично прижилась и давала по четыре урожая в год. – Глядя на тебя, кто бы мог подумать, что ты такая хитрюжка.
Лилит вспыхнула и уже открыла рот, чтобы возразить, но Наама сделала ей знак молчать.
– Что бы ты там ни думала про меня и Азазеля, неверно, – сказала она. – Ты понимаешь?
Под ее суровым взглядом Лилит захотелось уменьшиться в размерах.
– А что я должна думать? – тем не менее поинтересовалась она.
Наама пронзила ее долгим взглядом, а потом сорвала самую спелую ягоду и, улыбаясь, протянула Лилит.
– Ничего, – ответила она. – Абсолютно ничего.
Малина лопнула на языке, брызнув кровавым соком. И Лилит тотчас же обступила темнота.

4
Лилит снился сон, в котором она парила над садом, точно облако. Ее лето было невесомым, словно перышко из крыла ангела, а сверху струился удивительный свет, притягивающий ее к себе огромным магнитом. Но стоило Лилит попытаться взлететь выше, как сад вскинул ветки деревьев подобно щупальцам гигантского осьминога, и они обвились вокруг ее тела, таща назад.
«Вернись, Лилит, вернись», – шептали голоса снизу. Или это ветер шумел в ветвях? Но свет наверху тянул ее к себе, и суккуб разрывалась между желанием остаться внизу и, разорвав удерживающие ее путы, взмыть вверх, в бесконечную высоту.
Звуки вокруг менялись – словно сбивалась волна в радиоэфире. Сквозь помехи и шум она слышала странное пение и голоса, зовущие ее по имени.
– Лилит.
Она взглянула вниз. Под ней больше не было цветущего сада. Под ногами суккуб зияла огненная бездна. Языки пламени поднимались до самых ног, обжигая ее босые ступни.
– Лилит, проснись.
Все вокруг заколыхалось, словно плавясь от жара. Повинуясь неизвестно чьему приказу, Лилит резко вздохнула и открыла глаза.
Склонившаяся над ней темная фигура была до боли знакомой.
– Папа?!
– Нет, всего лишь я.
Он наклонился ниже, чтобы Лилит могла разглядеть его лицо, и она
узнала дьявола.
– Самаэль..., – с трудом разлепив губы, прошептала она. – То-то мне показалось, что я слышу пение ангелов.
Сатана рассмеялся.
– Что ж, чувство юмора не пострадало, – заметил он. – Это обнадеживает.
Его прохладная ладонь легла на ее разгоряченный лоб, и это было до того хорошо, что Лилит вскинула руку и положила поверх его, боясь потерять контакт.
– Что случилось? – спросила она.
– Наама нашла тебя в саду, без сознания. Похоже, ты наелась в саду ягод забвения. Зачем, Лилит? Что ты так хотела забыть?
– Я не...
Воспоминания ударили ее, словно порыв ветра. На секунду ей показалось, что она не может вздохнуть. Кажется, она даже почувствовала вкус малины на языке. Голова тут же пошла кругом, и Лилит жалобно застонала.
– Что такое?
– Пить…
Самаэль присел на постель и, осторожно приподняв голову Лилит, поднес к ее губам чашку с теплым, остро пахнущим раствором. На вкус жидкость оказалась кисловатой, и Лилит с удовольствием сделала несколько глотков. Вместе с питьем, казалось, в нее вливаются силы. Во всяком случае, комната перестала плыть перед глазами, а в голове прояснилось.
Снова откинувшись на подушках, Лилит посмотрела на дьявола.
– Я не знала, что это ягоды забвения, – сказала она. – Думала, просто малина.
Лилит еще подумала про себя, что ягоды забвения на нее почему-то не подействовали, но вслух этого, разумеется, не сказала. Самаэль вздохнул.
– Это же мой сад, Лилит. Откуда там малина? Демоны сеют только зло. Хотя, конечно, я не теряю надежды это изменить.
Дьявол помолчал, глядя на нее, потом лег рядом и, устроив ее голову на своем плече, снова положил ладонь на лоб. Возможно, Лилит еще просто не пришла в себя, но отодвигаться ей совершенно не хотелось. В голове стало легко, и глаза суккуб начали слипаться сами собой.
– Наама не очень-то хорошо о тебе заботилась, верно? – донеслось до нее словно издалека.
Лилит с трудом открыла глаза.
– Она отлично обо мне заботилась, – пробормотала она. – Я сдала два экзамена.
– Я рад, что ты не скучала.
Лилит повернулась, устраиваясь поудобней, и положила руку к нему на грудь. Под ее пальцами его сердце билось спокойно и размеренно, словно идеально работающие часы.
– Я скучала, – возразила она. – Я хотела тебе что-то показать…
Показалось ли ей, что его сердце вдруг забилось чаще? Трудно сказать. На этом реальность окончательно отступила, и Лилит погрузилась в глубокий сон безо всяких сновидений.

@темы: оридж, оридж: Самаэль

---

Чегой-то я совсем обалдела от жары. Дневники уже путаю. Впрочем, говорят, сегодня - последний жаркий денек. Был. Завтра - дожди, дожди... И холодрыга. Градусов 20. Брррр!

@темы: дневничковое